Я досчитаю до пятидесяти... (СИ) - Озолс Агата

- Пусти! - в голосе появились истеричные нотки.

Что мне делать? Как я могу ее отпустить? А как могу не отпустить?

- Ты хочешь быть со мной? - задал самый важный вопрос.

- Нет, - она посмотрела мне в глаза.

- Нет?

- С тобой я ломаюсь. Я становлюсь больной.

- Все можно исправить!

- Нет! Я не хочу быть с тобой!

Она вырвалась и пошла к выходу. Я очень хотел ее остановить. Но как?

Много лет назад мы смотрели фильм "Девять с половиной недель". Когда в финале герой сказал: "Прошу тебя, вернись. Я досчитаю до пятидесяти, и ты вернешься", я спросил у Стаськи:

- Как ты думаешь, она вернется?

- Нет, - сквозь слезы ответила она.

- Неужели ты не хочешь, что бы они были вместе?

- Неужели ты не видишь, что их отношения окончены? Они исчерпали себя.

- А как же любовь?

- Любовь это еще не вся жизнь. Я понимаю, что она не вернется, но очень хочу надеяться на это.

Воспоминания об этом разговоре вихрем пронеслись в моей голове. Глядя, как Стаська подходит к окошку паспортного контроля, издыхая от бессилия что-либо изменить, я крикнул:

- Я досчитаю до пятидесяти!

Мне показалось, что она чуть замедлила шаг.

Глава 35. Стася

Как это странно, просыпаться, чувствуя рядом другого человека. Слышу, как размеренно стучит сердце Глеба, как с шумом расправляются его легкие. Он большой и теплый, и мне хорошо рядом с ним.

Чуть откатываюсь к краю кровати и потягиваюсь, замечая как на солнце взрывается миллионами искорок камень на моем пальце. Надо же, Самойлов - и вдруг такая романтика!

Пока Глеб спит, решаю принять душ. Выхожу из ванной в полотенце, натыкаюсь на наши разбросанные по всей спальне вещи. Начинаю их собирать, когда под ноги мне падает маленькая черная коробочка. С логотипом ювелирного салона, где мы вчера были. Без всякой задней мысли, просто так, поднимаю ее и открываю. Что еще придумал Самойлов? Там серьги. Там лежат серьги с красными камнями, и я мгновенно понимаю, что они предназначены не мне. Самойлов как никто другой знает, что я не ношу цветные камни. Значит вчера, покупая мне кольцо, он прихватил заодно и серьги для другой женщины. Что бы два раза не ходить. А что, удобно. Но непонятно, зачем ему тогда я? Если есть другая? Движимая любопытством, оглядываю комнату в поисках его мобильного. Я имею право знать, что происходит за моей спиной. Мобильный тут как тут, лежит на полу, рядом с брюками. Поднимаю телефон с твердым намерением заглянуть в него.

И вдруг приходит понимание: что я делаю! Я лезу в чужой телефон! Опять, как семь лет назад! Я возвращаюсь к тому, с чего начала. Паника захлестывает меня мгновенно, да так сильно, что начинают стучать зубы. Я потратила годы на то, что бы стать уверенной и независимой женщиной. А сейчас, из-за одного подозрения, все мои усилия могут разлететься на мелкие кусочки, и я опять стану такай, какой была когда-то: неуверенной, дерганной неудачницей. Я так не хочу! Я не хочу терять себя! Пусть даже и ради того, чтобы быть с любимыми человеком. Аккуратно кладу чужой телефон и коробку с серьгами на тумбу, беру свой телефон и на цыпочках выхожу из спальни. Мне нужна помощь. Но обратиться я могу только к одному человеку. Ему и звоню.

- Красота моя, ты вспомнила о старом друге? - слышу насмешливый голос Макса.

- Забери меня, - шепчу отчаянно, - забери меня отсюда!

- Ты где? - Макс мгновенно становится серьезным.

- Я не знаю, - из-за паники мне становится трудно дышать.

- Спокойно, - твердо говорит Макс, - дыши и слушай меня. Сейчас ты просто сбросишь мне свою геолокацию. А потом будешь ждать, когда я подъеду. Ты меня поняла? Повтори.

От его уверенного тона мне становится легче, я покорно повторяю, что должна сделать.

- Умница. А теперь я кладу трубку и жду сообщения с твоими координатами.

Негнущимися пальцами я отправляю свою геолокацию. В ответ приходит сообщение: "буду через 20 минут".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Возвращаюсь в спальню, собираю свои вещи. Больше всего я боюсь, что Глеб проснется и потребует объяснений. Но он крепко спит. У меня нет сил оставаться в его доме. В одном полотенце, с одеждой и сумкой в руках, крадучись, выхожу из его дома. Только бы найти, как открывается калитка! Мне везет - на двери обычный английский замок. Выхожу на дорогу. Ну и пусть меня увидят соседи Глеба, мне сейчас на все плевать. Я просто не могу находится в доме. Через несколько минут вижу машину Макса. Он останавливается, выходит из машины.

- Ну, ты даешь, красота моя, - оглядывая меня с ног до головы, говорит мне.

Молчу.

- Я так понимаю, что это дом Самойлова?

Киваю.

- Поссорились?

- Нет, - выдавливаю из себя.

- Ясно, - вздыхает Макс и открывает мне дверь. - Поехали, потом расскажешь.

- Мне домой нельзя, - понимая, что обнаружив мое отсутствие, Глеб первым делом будет искать меня там, говорю Максу.

- Ежу понятно, - хмыкает он. - Ко мне поедем. Там и поговорим. Ты только успокойся и дыши глубже.

Я дышу глубже.

- А как ты так быстро приехал?

- А у меня здесь дом недалеко.

-Я не знала.

- Недавно купил.

Дальше мы едем молча. Дом Макса действительно недалеко. Не такой роскошный, как у Самойлова, но вполне уютный.

- Ты иди в душ, - командным тоном говорит Макс, - постой под горячей водой минут десять, расслабься. А я пока кофе сварю.

Я покорно иду в душ.

А вскоре уже сижу за столом на кухне. Макс ставит передо мной чашку кофе.

- Пей, - командует он. - И рассказывай.

Я не хочу кофе, впрочем, сейчас я уже и не знаю, чего хочу. Но беру чашку и, вдыхая насыщенный кофейный аромат, начинаю рассказывать. Медленно и подробно, начиная с того момента, так столкнулась с Глебом впервые после развода. Макс слушает, не перебивая. Наконец я подхожу к финалу своего повествования и замолкаю. Макс тоже не торопится начинать разговор. Когда пауза становиться уже невозможной, Макс подает голос:

- Знаешь, красота моя, я никогда в жизни не чувствовал себя таким козлом.

От удивления я дергаюсь и выплескиваю кофе на светлый банный халат. Тупо смотрю на кофейное пятно - темное на светлом. Моя жизнь пошла по замкнутому кругу.

- Я сразу увидел, что вы до сих пор неравнодушны друг к другу, - продолжает Макс. - И я решил... взять на себя миссию по воссоединению двух любящих сердец. Я сделал все, чтобы вы были вместе. Все, от меня зависящее. Даже по морде получил. А надо было увозить тебя из Москвы немедленно и держать подальше от Самойлова. Глядишь, ты бы и перегорела.

- Ты все делал специально?

- Прости, - продолжает Макс покаянным голосом. - Просто я хотел, чтобы ты была счастлива с тем, кого любишь. И напрочь забыл, что такое не всегда возможно. Возомнил себя чуть ли не богом. А вышло вот так паршиво.

Я задумалась. В нашу первую после расставания встречу я не чувствовала к Самойлову ничего. Вот действительно НИЧЕГО. А потом? Как-то все завертелось, всколыхнулось. Если бы не Макс и Зина со своей подрывной деятельностью, как бы развивались наши отношения с Глебом? Многого бы не произошло, но... я бы думала о нем реже, но думала бы. Вспоминала, мечтала. И все равно пришла бы к тому, что любовь никуда не делась. Так что получается, что Макс совсем напрасно себя винит.

- Брось, - говорю старому другу, - то-то в чем виноват? Я все сама, своими руками.

- Когда-то я считал, что любовь это вся жизнь. Ради своей жены, ради ее здоровья я готов был свернуть горы. Но она умерла, а я живу вот. Но даже спустя годы без нее, я отдам все, что у меня есть за возможность вернуть любимую. Только любимой моей давно уже нет. Наверное поэтому я так хотел, чтобы вы с Глебом были вместе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Я не могу быть с Глебом.

- И что будешь делать?

- Знаешь, - я пытаюсь сформулировать свои мысли вслух, - я, кажется, поняла одну важную вещь. Любовь должна быть счастливой. Пусть будут трудности, ссоры и непонимание. Это жизнь. Но любящие люди все равно должны чувствовать счастье. Так было у нас с Глебом. Давно, но было. А сейчас я не чувствую счастья. Я знаю, что наши чувства взаимны, но они приносят мне страх и боль. Это уже не любовь.