Хранители могил - Мелисса Марр

Ребекка подняла баллончик и оглянулась по сторонам. Только что Трой нависал над ней, пытаясь укусить за плечо. И вдруг убежал, будто лишь притворялся неуклюжим.

Она снова оглядела улицу. Вокруг хватало теней и кустов, за которыми мог бы прятаться Трой, но почему-то Ребекка была уверена, что он действительно исчез.

Случившееся не поддавалось никакому объяснению. Дрожа от холода и страха, Ребекка побрела домой. Каждый час ее пребывания в Клейсвилле приносил все новые вопросы. Она не знала, где искать ответы и найдет ли их она. Но если и найдет, то явно не на полутемной улице, где на каждом шагу ее подстерегали новые неожиданности.

Ребекка с облегчением поднялась на крыльцо, вошла в дом и тщательно заперла за собой дверь. Разумнее всего было бы сейчас позвонить Эмити или Байрону. Но сил на разговоры уже не было. Всплеск адреналина сменился чудовищной усталостью. Спать. Сейчас — только спать. Где угодно, хоть на полу. Все звонки, все разговоры подождут до завтра.

25

— Переверни табличку на «Закрыто»! — крикнула Пенелопа из недр своего магазинчика.

Ксавьер Несс, клейсвиллский католический священник и давний знакомый местной ясновидящей, вошел и закрыл дверь на защелку.

— Ты слишком беспечна. На моем месте мог оказаться кто угодно. Сама знаешь.

— Ты правильно сказал. Сама знаю, потому и оставила дверь открытой. Для тебя.

Наверное, наступит день, когда ей наскучит эта игра. А пока леди Пенелопе нравилось ставить святого отца в тупик. Ксавьер Несс еще мог согласиться с тем, что покойники расхаживают по городу. Он вполне допускал, что у Смерти действительно заключен договор с жителями Клейсвилла и они принимают существующее положение вещей в обмен на здоровье, безопасность и прочие атрибуты спокойной жизни. Но он категорически не желал признавать, что Пенелопа умеет предсказывать будущее. Слыша об этом, святой отец морщил лоб, нос и, наверное, сморщил бы и щеки, будь они у него потолще. Если б не его упрямство, ясновидящая давно бы бросила эту игру. А пока что они продолжали разыгрывать друг друга.

— Пенелопа, ты где?

— Переодеваюсь. Либо жди, либо иди и посмотри.

Это предложение тоже было частью игры. Пенелопа любила пышные юбки, но ходила в них только дома и в своем магазинчике, где торговала различными травяными чаями, целебными сборами, ароматическими палочками и забавными безделушками. Здесь же она принимала посетителей, желающих узнать о ближайших событиях в их жизни. Правда, таких в Клейсвилле было немного.

Сбросив юбку, Пенелопа натянула джинсы, которые не мешали ходить, а если понадобится, то и бежать.

Священник нетерпеливо расхаживал взад-вперед. Ясновидящая отодвинула занавеску из стеклярусных нитей и сказала:

— Выбери себе чай. Шарики на прилавке. Ромашка и перечная мята. Не знаю, что ты предпочтешь на этот раз.

Отец Несс стоял к ней спиной, но она знала, что он выбрал мяту. Ромашка предназначалось для нее, однако выбор чаев тоже входил в игру. Убедившись, что священник уже опустил шарик в свою чашку, Пенелопа подхватила с пола туфли.

— Думала, ты хоть раз меня удивишь. Будь добр, мне положи ромашку.

— Удивлю? Чем? — спросил отец Несс, разглядывая оставшиеся на блюдечке шарики. — Тебе же не нравится мята.

— Совершенно не нравится, но иногда бывает интересно себя проверить.

Она закрутила волосы в пучок на затылке и скрепила заколкой.

— Не беспокойся, я сама, — сказала Пенелопа и взялась за метлу секундой раньше, чем отец Несс случайно задел локтем стоявшую на прилавке стеклянную банку.

— Меня просто бесят эти твои штучки, — признался он, вырывая у нее метлу. — Ты разыгрываешь эти дурацкие спектакли, просто желая меня позлить.

— И еще — в очередной раз доказать тебе, что я — не шарлатанка.

Она достала совок. Отец Несс замел туда осколки, и Пенелопа ссыпала их в мусорное ведро. А потом как ни в чем не бывало вытерла прилавок.

— А без моих «дурацких спектаклей» ты начинаешь сомневаться во мне и искать очередное рациональное объяснение тому, что происходит. Мы оба это знаем.

— У меня и в мыслях не было сомневаться в… твоих способностях.

— Однако ты сомневаешься. Когда-нибудь перестанешь, но пока мне приходится время от времени тебе напоминать. Кстати, мои «спектакли» почему-то до сих пор тебя пугают. А чего тебе меня бояться? Я — обыкновенная женщина, только иногда умею заглядывать в будущее.

Ксавьер Несс набрал полные легкие воздуха, медленно выдохнул, затем спросил:

— Тогда скажи, зачем я пришел? Чаепитие не в счет.

— Сначала давай помоем руки, — предложила Пенелопа.

Стоя рядом, они вымыли руки. Затем она вскипятила воду, налила в обе чашки и, взяв свою, подошла к окну. Глядя на темные улицы и редкие точки фонарей, Пенелопа тихо сказала:

— Ты пришел сообщить мне, что Уильям умер.

У нее за спиной послышались шаги, скрип стула и мягкий стук блюдца, соприкоснувшегося с мозаичной поверхностью столика. Священник любил пить чай, сидя за ним. Пенелопа ждала, когда он начнет спрашивать.

Время шло. Пенелопа потягивала чай и ждала. Отец Несс ненавидел себя за то, что вынужден обращаться за ответами к ясновидящей. По сути, к язычнице, если выражаться языком его религии. Пенелопа понимала, насколько ему это трудно, и не торопила священника. Пусть сам решает, спрашивать или нет. Пускай выбирает время. В конце концов, миссия священника не освобождала отца Несса от принятия решений.

— Скажи мне, что вскоре все разрешится так, как надо, — нехотя попросил он.

— Не могу, — Пенелопа подошла к мозаичному столику. — Будущее для меня — как дом со множеством закрытых дверей. В какой-то момент одна из дверей на время приоткрывается, и тогда я вижу, что должно произойти. Когда окончится то, о чем ты спрашиваешь, я не знаю. Пока конец цепи этих странных событий мне не виден.

— А что ты скажешь про Байрона?

— Он сегодня очень нуждается в разговоре. Не в формальной беседе с одним из членов городского совета. Ему хочется поговорить с тем, кто хорошо знал его отца. Сходи к нему.

— Я бы предпочел услышать от тебя, где именно прячется это чудовище, — вздохнул отец Несс. — Странное дело: ты знала, что я задену локтем банку, но не можешь сказать… Пенелопа, ты заставляешь меня сомневаться в правильности хода событий. Мне это не нравится.

— Знаю, Ксавьер, — сказала ясновидящая, садясь на другой стул. — Мне и самой это не нравится. Но я лишь такова, какой мне позволяет быть богиня.

Она улыбнулась.

— Если бы я знала все, то не была бы человеком… или была бы уже не здесь.