Суламифь и царица Савская. Любовь царя Соломона - Анна Листопад

Соломон вскочил. К нему приближалась ужасная песчаная буря. Нельзя было терять ни секунды. Если не спрятаться в укрытие – неминуемая смерть! Но укрытия вокруг него не было. Поэтому царь Соломон поступил так, как поступают все коренные жители пустынь – бедуины. Обмотав потуже голову и глаза плотной головной повязкой, он прижал к носу широкий платок и быстро лег на землю. Накрыл голову капюшоном и приготовился к смерти.

Прошло еще несколько страшных минут ожидания, и вскоре тяжелая обжигающая масса, в которой не было воздуха для дыхания – один лишь душный песок, накрыла собой то роковое место, где лежал на песке царь Соломон. Не выдержав огромной раскаленной песчаной волны, с гигантской силой обрушившейся на него, он вскрикнул и потерял сознание.

Глава 2. Укус змеи

Сколько он пролежал – неизвестно. Очнулся от того, что стал задыхаться. Песок давил на него. Соломон попробовал пошевелить ногами и руками – и не смог. Напрягшись всем телом, он попытался подвигать пальцами, чувствуя, что еще мгновение – сознание окончательно покинет его, и он окажется в объятиях пронзающей и вездесущей смерти. Однако ни шевеление пальцами, ни слабые бесплодные попытки раздвинуть руками или ногами придавившую его тяжелую песчаную глыбу – не помогли: дышать было нечем. Соломон задыхался, черно-красные всполохи плясали в голове огненными змеями.

«Это смерть!» – решил Соломон.

Но внезапно почувствовал, как стало легче: это кто-то снаружи огромным усилием воли и мышц раскидывал песок, быстро освобождая его из песчаной могилы и помогая выбраться наружу. Вот уже стало легче дышать, потому что песка над ним – все меньше и меньше. Еще несколько минут (или часов?) отчаянной борьбы за жизнь, и уже можно пошевелить руками и ногами.

Как только он это почувствовал, так тотчас принялся и сам с яростью сбрасывать с себя тяжелый песок, пока не задышал полной грудью и не обрел способность свободно двигаться. Выбравшись из своей могилы и оглядевшись, царь, к своему удивлению, никого не увидел.

Таинственный и незримый спаситель помог Соломону преодолеть смерть и исчез, растворившись в дрожащем мареве.

Соломон заметил, что пустыня вокруг него изменилась. Она уже была непохожа на ту, какой была до бури. Песок послушными волнами улегся на землю, и вокруг Соломона выросли огромные рыжие барханы.

«Кто помог мне выбраться? И почему я остался один? Неужели это был сам Господь мой – великий Яхве? Он явил мне свою милость и силу?» – с благоговейным ужасом предположил Соломон и, подняв глаза к небу, замер в ожидании ответа или знака. Но высокое небо безмолвствовало.

Отдохнув немного, царь откопал в песке свой посох и мешок. Подкрепился хлебом и снова почувствовал себя окрепшим, чтобы продолжать путь.

«Я должен идти! Где-то впереди – есть Оазис и вода! Это – спасение. Третий раз прохожу я этот путь и – как будто в первый раз. Сам Господь Яхве посылает мне испытания, которые с каждым разом становятся все трудней и трудней. Зачем оказался я погребен под песком? И зачем кто-то сжалился надо мной? Господь не дал мне умереть – вызволил из ужасной могилы? Жизнь моя предназначена для великих свершений и грандиозных замыслов… Но я оказался погребен после того, как возжелал вдруг власти и могущества над всем живущим на земле и над миром! Такой властью может обладать только Господь, создавший мир. А кто я? Всего лишь ничтожный человек, посягнувший на то, что мне не принадлежит… И Господь мой Яхве наказал меня за грех гордыни и самонадеянность! Нет, не случайность все произошедшее со мной! Но что скажут на это Синедрионские мудрецы, если я расскажу им эту историю? Я обязательно сочиню об этом песню. Если дойду до цели», – решил про себя Соломон.

Однако пройдя еще несколько миль, он опять не чувствовал своих ног – одну только жгучую боль. Соломон изнемогал под немилосердными лучами палящего солнца. Даже легкий кедровый посох в руке стал казаться ему неподъемным, будто сделан он был не из легкого кедра, а из железа. Отчаявшись, Соломон присел на землю и обреченно понял, что идти больше не сможет – никакие усилия крепкой воли не поднимут его обессилевшее и ставшее непослушным измученное тело. Он закрыл глаза и в очередной раз приготовился к смерти, которая, он не сомневался, скоро наступит от испепеляющего жара белого солнца. Губы его потрескались и распухли без воды, язык ворочался во рту, как тяжелый жернов. Прошло еще несколько часов, а Соломон все также не мог заставить себя подняться с земли. Перед его внутренним взором всполохами проходила вся его жизнь, а потом неожиданно стали появляться образы и воспоминания о вожделенном Оазисе.

И о, чудо!

Когда он поднял воспаленные веки, чтобы в последний раз увидеть мир, – то возликовал от радости и изумления, потому что узрел, что сидит, согбенный и сраженный болью, посреди живительного Оазиса, под огромным деревом Шезаф-Ююба, с толстыми ветками, покрытыми зелеными листьями и многочисленными колючками.

Всякий раз чудесный Оазис представал перед сыном царя Давида в неожиданных местах бесплодной пустыни. И происходило это в самые трудные моменты, когда отчаяние охватывало душу, память истощалась, тело теряло свои силы, и только сознание лихорадочно и гулко работало где-то внутри обмякшей от жажды и крайнего утомления грудины. Так было и на этот раз. И разве не чудо, что Оазис появился перед ним, когда силы Соломона уже были совсем на исходе?

Забыв об усталости, Соломон вскочил и бросился вниз к живительному ручью. С наслаждением и жадностью припал он к его прохладным и чистым струям, чувствуя, как силы возвращаются в усталое ослабевшее тело. Мозг прояснялся с каждым выпитым глотком. Вода Оазиса, на первый взгляд такая податливая, на поверку обладала огромной мощью: даже огромные валуны она обходила и обтачивала легким прохладным потоком – преподнося бесстрашному человеку свои природные дары и обучая хитроумию и упорству.

Насытившись, Соломон вернулся к могучему дереву, сел и, прислонившись к гладкому стволу спиной, спокойно задремал. Казалось, что время остановилось для него.

Проснулся он от того, что по его руке вниз пробежал маленький муравей. Соломон небрежно смахнул докучливое насекомое. Однако неугомонный муравей не успокоился. Он подбежал к ступне царя и спрятался под нее. Соломон усмехнулся – достаточно ему только пошевелить ногой, и маленький муравей будет безжалостно раздавлен.

«Не всякое то убежище прочное и надежное, какое кажется таковым! Порой такое убежище – лишь обман и иллюзия… – подумал мудрый Соломон. – Нет! Я не убью тебя, маленький муравей, потому что кто знает, не окажусь ли я сам когда-нибудь в таком положении…» – и, пожалев муравья, он осторожно отодвинул ступню в сторону. Замерший от страха муравей ожил и побежал своей дорогой.