Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески - Джозефина Тэй

– Когда мы оба вернемся в город, я хочу, чтобы вы представили меня вашему сержанту Уильямсу, – заявила Марта. – Может быть, вы придете вместе с ним как-нибудь вечером на обед?

– Конечно придем, – с довольной улыбкой согласился Грант. – А что за неожиданная страсть к незнакомому Уильямсу?

– Ну, у меня есть для этого две причины, причем совершенно несхожие. Первая – то, что с человеком, у которого хватило природной смекалки понять, что Уолтер Уитмор – мямля, стоит познакомиться. А вторая – то, что сегодня я видела вас веселым один-единственный раз – после разговора по телефону с сержантом Уильямсом.

– А, это! – отозвался Грант и рассказал Марте про Бенни Сколла, про «Уотчмен» и про то, как добродетельный Уильямс отделал их репортера. И они развеселились, и смеялись все время, пока ужинали, и Марта рассказывала забавные истории о театральных критических статьях, печатавшихся в «Уотчмене». Только когда Грант собрался уходить, она спросила, что он намерен предпринять теперь, когда поиски Сирла оказались тщетными.

– Завтра утром я закончу кое-какие дела в Сэлкотте и вернусь в Лондон доложить обо всем своему шефу, – сказал Грант.

– А потом?

– Состоится совещание, на котором будет принято решение, что следует делать, если вообще следует делать что-либо.

– Понимаю. Ладно, когда вы с этим покончите, позвоните мне, пожалуйста. Тогда мы и соберемся как-нибудь вечером, когда сержант Уильямс будет свободен.

Как замечательно, думал Грант, ведя машину в Уикхем, воистину замечательно. Ни вопросов, ни намеков, ни мелких женских уловок. В том, как она приняла ситуацию, Марта повела себя удивительно по-мужски. Возможно, именно такая независимость и пугала мужчин.

Грант вернулся в «Белый олень», позвонил в полицейский участок узнать, не было ли еще писем, взял с буфета в столовой меню, чтобы проверить правильность прогноза Марты по поводу ужина (надо будет сказать ей, что она забыла тушеный ревень и горчицу), и последний раз отправился спать в маленькую комнату под крышей. Сегодня вечером вышитое изречение на стене обещанием не звучало. Воистину «День грядет». Сколько свободного времени, похоже, было у женщин когда-то. Теперь у них есть все продукты в консервированном виде, а свободного времени нет вовсе.

Но нет, дело не в этом. Дело в том, что женщины больше не проводят свое свободное время, вышивая изречения цветной шерстью. За шиллинг и два пенса они идут смотреть Дэнни Мински и хохочут до упаду, и, если хотите знать, он, Грант, считает, что этот способ отдохнуть после дневных трудов лучше, чем вышивать красным крестиком бессмысленные узоры. Грант посмотрел на изречение, наклонил лампу так, чтобы оно скрылось в тени, и взял с собой в постель блокнот.

Утром он заплатил по счету, делая вид, что не замечает удивления хозяина. Все знали, что траление реки оказалось безуспешным, и все знали, что причиной повторного траления был обнаруженный предмет одежды (существовали различные версии – какой именно предмет), так что хозяин вряд ли мог ожидать, что Скотленд-Ярд в такой момент покинет поле боя. А может, нашли улику, о которой никому не было известно?

– Уезжаете, сэр?

– Не сию минуту, – ответил Грант, читая мысли хозяина как открытую книгу и отнюдь не испытывая радости оттого, что в этот самый момент к его имени пришлепнули печать неудачника.

Он отправился в Триммингс.

В утреннем воздухе как бы витало успокаивающее раскаяние – за вчерашнее. Природа ласково улыбалась, ветер стих. Листья блестели, от дороги поднимался пар. «Просто я забавлялась, дорогие», – казалось, говорила английская весна промокшим, дрожащим смертным, поверившим ей.

Машина, рыча, поднималась по склону в сторону Триммингса. Грант посмотрел вниз, на лежащую в долине деревню Сэлкотт-Сент-Мэри, и подумал: как странно, что всего три дня назад это было просто название, которое время от времени упоминала в разговоре Марта. Сейчас этот населенный пункт занимал основную часть мыслей Гранта.

И еще слава богу, что ему не надо тут оставаться на веки вечные!

В Триммингсе Гранту открыла дверь утонченная Эдит, которая была так потрясена всем случившимся, что почти совсем по-человечески испугалась, увидев инспектора. Грант попросил позвать Уолтера, и Эдит провела его в библиотеку, где было очень холодно – огонь еще не развели. Спас Гранта Уолтер.

– Пойдемте в гостиную, – предложил он. – Мы пользуемся ею как общей комнатой, и там зажжен камин.

Грант поймал себя на том, что вместо благодарности он размышляет: о собственных удобствах или об удобствах гостя заботился Уолтер? Но ничего не поделаешь, так уж Уолтер действовал на людей.

– Сегодня утром я возвращаюсь в город, – сказал Грант, – и, прежде чем я представлю отчет своему начальству, мне хотелось бы уточнить один-два пункта.

– Да? – Уолтер нервничал и выглядел так, будто он не спал всю ночь.

– Когда я спрашивал вас о путешествии по Рашмеру, вы сказали, что получали почту в определенных почтовых отделениях.

– Да.

– В понедельник там, наверное, еще ничего не было, но во вторник и в среду вы, очевидно, забрали все, что пришло. Не можете ли вы вспомнить, получил ли Сирл какие-нибудь письма в один из этих дней?

– Вспомнить нетрудно, инспектор. Сирл никогда не получал никакой корреспонденции.

– Никогда? Вы хотите сказать, что он вообще не получил ни одного письма, пока жил в Триммингсе?

– Насколько мне известно, ни одного. Однако лучше спросите Лиз. Она разбирает почту, когда та приходит.

Удивительно, как это он упустил такой мелкий факт из виду.

– И его отель или банк ничего не пересылали ему?

– Насколько я могу судить, ничего. Может, он предпочитал, чтобы письма скапливались. Некоторые люди по своей природе безразличны к письмам.

Совершенная правда. Грант оставил эту тему.

– А теперь о ежедневных телефонных звонках, – проговорил он. – Вечером в воскресенье вы звонили из Танстелла, в понедельник – из Кейпла, во вторник – из Фрайди-Стрит, а в среду откуда?

– В Пэтт-Хатч есть телефонная будка. Мы собирались разбить лагерь в самом Пэтт-Хатч, но эта разрушенная мельница выглядела слишком уж мрачно, и я вспомнил, что чуть ниже по реке есть хорошее место для бивака – там, где река поворачивает на юг. Так что мы туда и отправились.

– И сообщили в Триммингс о предполагаемом месте для лагеря?

– Да, я уже говорил вам, что так мы и сделали.

– Знаю. Я не собирался подлавливать вас. Просто я хотел бы знать, кто с кем беседовал во время этого разговора из Пэтт-Хатч.

Уолтер минуту подумал.

– Ну, сначала я говорил с мисс Фитч, потому что она всегда ждала звонка, потом Сирл говорил с ней. Потом подошла тетя Эм – миссис Гарроуби – и немного поговорила с Сирлом, а напоследок я сам поговорил с