Илиада - Гомер

10 Но соглядал не напрасно и бог Посидаон великий; Сам он сидел, созерцая войну и кровавую битву С горных вершин, с высочайшей стремнины лесистого Сама В Фракии горной: оттоле великая виделась Ида, Виделась Троя Приама и стан корабельный ахеян. 15 Там он, из моря исшедший, сидел, сострадал об ахейцах, Силой троян укрощенных, и страшно роптал на Зевеса. Вдруг, негодуя, восстал и с утесной горы устремился, Быстро ступая вперед; задрожали дубравы и горы Вкруг под стопами священными в гневе идущего бога. 20 Трижды ступил Посидон и в четвертый достигнул предела, Эги; там Посидона в заливе глубоком обитель, Дом золотой, лучезарно сияющий, вечно нетленный. Там он, притекший, запряг в колесницу коней медноногих, Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые. 25 Золотом сам он одеялся, в руку десную прекрасный Бич захватил золотой и на светлую стал колесницу; Коней погнал по волнам,- и взыграли страшилища бездны, Вкруг из пучин заскакали киты, узнавая владыку; Радуясь, море под ним расстилалось,- а гордые кони 30 Бурно летели, зыбей не касаяся медною осью; К стану ахейскому мчалися быстроскакучие кони. Есть пещера обширная в бездне пучинной залива, Меж Тенедоса и дикоутесного острова Имбра. Там коней удержал колебатель земли Посидаон; 35 Там отрешив от ярма, амброзической бросил им пищи В корм и на бурные ноги накинул им путы златые, Несокрушимые цепи, да там бы они неподвижно Ждали владыку; а сам устремился к дружинам ахейским. Рати троянские, всей их громадой, как пламень, как буря, 40 Гектору вслед с несмиримой горячностью к бою летели С шумом, с криком неистовым: взять корабли у данаев Гордо мечтали и всех истребить перед ними данаев. Но Посидон земледержец, могучий земли колебатель, Дух аргивян возвышал, из глубокого моря исшедший. 45 Он, уподобяся Калхасу видом и голосом сильным, Первым вещал Аяксам, пылавшим и собственным сердцем: "Вы, воеводы Аяксы, одни вы спасете ахеян, Мужество помня свое и не мысля о бегстве бездушном. В месте другом не страшился бы рук я троян необорных, 50 Кои в ахейскую крепкую стену ворвались толпою: Их остановят везде меднолатные рати ахеян. Здесь лишь, безмерно страшусь, пострадать неизбежно мы можем; Здесь распыхавшись, как пламень стремительный, Гектор предводит, Гектор, себя величающий сыном всемощного Зевса! 55 О, да и вам небожитель положит решительность в сердце, Крепко стоять и самим и других ободрить, устрашенных! Гектора, как он ни бурен, от наших судов мореходных Вы отразите, хотя б устремлял его сам громовержец! " Рек - и жезлом земледержец, могучий земли колебатель, 60 Их обоих прикоснулся и страшною силой исполнил; Члены их легкими сделал, и ноги, и мощные руки. Сам же, как ястреб, ловец быстрокрылый, на лов улетает, Если с утеса крутого, высокого, вдруг он поднявшись, Ринется полем преследовать робкую птицу другую,65 Так устремился от них Посидаон, колеблющий землю. Первый бога постиг Оилеев Аякс быстроногий; Первый он взговорил к Теламонову сыну Аяксу: "Храбрый Аякс! без сомнения, бог, обитатель Олимпа, Образ пророка приняв, корабли защищать повелел нам. 70 Нет, то не Калхас, вещатель оракулов, птицегадатель; Нет, по следам и по голеням мощным сзади познал я Вспять отходящего бога: легко познаваемы боги. Ныне, я чую, в груди у меня ободренное сердце Пламенней прежнего рвется на брань и кровавую битву; 75 В битву горят у меня и могучие руки, и ноги". Быстро ему отвечал Теламонид, мужества полный: "Так, Оилид! и мои на копье несмиримые руки В битву горят, возвышается дух, и стопы подо мною, Чувствую, движутся сами; один я, один я пылаю 80 С Гектором, сыном Приама, неистовым в битвах, сразиться". Так меж собой говорили владыки народов Аяксы, Жаром веселые бранным, ниспосланным в сердце их богом. Тою порой возбуждал Посидаон задних данаев, Кои у черных судов оживляли унылые души: 85 Воины, коих и силы под тяжким трудом изнурились, И жестокая грусть налегла на сердца их, при виде Гордых троян, за высокую стену толпой перешедших: Смотря на их торжествующих, слезы они проливали, Смерти позорной избегнуть не чаяли. Но Посидаон, 90 Вдруг посреди их явившися, сильные поднял фаланги. Первому Тевкру и Леиту он предстал, убеждая, Там Пенелею царю, Деипиру, Фоасу герою, Здесь Мериону и с ним Антилоху, искусникам бранным. Сих возбуждал земледержец, крылатые речи вещая: 95 "Стыд, аргивяне, цветущие младостью! вам, полагал я, Храбрости вашей спасти корабли мореходные наши! Если ж и вы от опасностей брани отступите робко, День настал роковой, и троянская мощь сокрушит нас! Боги! великое чудо моими очами я вижу, 100 Чудо ужасное, коему, мнил, никогда не свершиться: Трои сыны пред судами ахейскими! те, что, бывало, Ланям подобились трепетным, кои, по темному лесу Праздно бродящие, слабые и не рожденные к бою, Пардов, волков и шакалов вседневною пищей бывают. 105 Так и трояне сии трепетали, бывало, ахеян, Противу мужества их ни на миг стоять не дерзали. Ныне ж, далеко от стен, корабли уже наши воюют! И отчего? от проступка вождя и от слабости воев, Кои, враждуя вождю, не хотят окруженных врагами 110 Спасть кораблей и пред ними себя отдают на убийство! Но устыдитеся; если и подлинно сильно виновен Наш предводитель, пространновластительный царь Агамемнон, Если и подлинно он оскорбил Ахиллеса героя, Нам никому ни на миг уклониться не должно от брани! 115 Но исцелим мы себя: исцелимы сердца благородных. Стыд, о ахеяне! вы забываете бранную доблесть, Вы, ратоборцы храбрейшие в воинстве! Сам я не стал бы Гнева на ратника тратить, который бросает сраженье, Будучи подл, но на вас справедливо душа негодует! 120 Слабые, скоро на всех навлечете вы большее горе Слабостью вашей! Опомнитесь, други! представьте себе вы Стыд и укоры людей! Решительный бой наступает! Гектор, воинственный Гектор уже на суда нападает, Мощный, уже разгромил и врата и запор их огромный".

125 Так возбуждал колебатель земли и воздвигнул данаев. Окрест Аяксов героев столпилися, стали фаланги Страшной стеной. Ни Арей, ни Паллада, стремящая рати, Их не могли бы, не радуясь, видеть: храбрейшие мужи, Войско составив, троян и великого Гектора ждали, 130 Стиснувши дрот возле дрота и щит у щита непрерывно: Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком Тесно смыкался; касалися светлыми бляхами шлемы, Зыблясь на воинах: так аргивяне сгустяся стояли; Копья змеилися, грозно колеблемы храбрых руками; 135 Прямо они на троян устремляясь, пылали сразиться. Но, упредив их, трояне ударили; Гектор пред ними Бурный летел, как в полете крушительный камень с утеса, Если с вершины громаду осенние воды обрушат, Ливнем-дождем разорвавши утеса жестокого связи: 140 Прядая кверху, летит он; трещит на лету им крушимый Лес; беспрепонно и прямо летит он, пока на долину Рухнет, и больше не катится, сколь ни стремительный прежде, Гектор таков! при начале грозился до самого моря Быстро пройти, меж судов и меж кущей, по трупам данаев; 145 Но едва набежал на сомкнувшиесь крепко фаланги, Стал, как ни близко нагрянувший: дружно его аргивяне, Встретив и острых мечей, и пик двуконечных ударом, Прочь отразили,- и он отступил, поколебанный силой, Голосом, слух поражающим, к ратям троян вопиющий: 150 "Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы! Стойте, друзья! Ненадолго меня остановят ахейцы, Если свои ополченья и грозною башней построят; Скоро от пики рассыплются, если меня несомненно Бог всемогущий предводит, супруг громовержущий Геры! "

155 Так восклицая, возвысил и душу и мужество в каждом. Вдруг Деифоб из рядов их высокомечтающий вышел, Сын же Приамов: пред грудью уставя он щит круговидный, Легкой стопой выступал и вперед под щитом устремлялся. Но Мерион, на троянца наметив сверкающей пикой, 160 Бросил, и верно вонзилася в выпуклый щит волокожный Бурная пика; но кож не проникла: вонзилась и древком Около трубки огромная хряснула. Быстро троянец Щит от себя отдалил волокожный, в душе устрашася Бурного в лете копья Мерионова; тот же, могучий, 165 К сонму друзей отступил, негодуя жестоко на трату Верной победы и вместе копья, преломленного тщетно; Быстро пустился идти к кораблям и кущам ахейским, Крепкое вынесть копье, у него сохранявшеесь в куще. Но другие сражались; вопль раздавался ужасный. 170 Тевкр Теламониев первый отважного сверг браноносца Имбрия, Ментора сына, конями богатого мужа. Он в Педаосе жил до нашествия рати ахейской, Медезикасты супруг, побочной Приамовой дщери. Но когда аргивяне пришли в кораблях многовеслых, 175 Он прилетел в Илион и в боях меж троян отличался; Жил у Приама и был как сын почитаем от старца. Мужа сего Теламонид огромною пикой под ухо Грянул и пику исторг; и на месте пал он, как ясень Пышный, который на холме, далеко путнику видном, 180 Ссеченный медью, зеленые ветви к земле преклоняет: Так он упал, и кругом его грянул доспех распещренный. Тевкр полетел на упавшего, сбрую похитить пылая. Гектор на Тевкра летящего дротик блистающий ринул; Тот, издалече узря, от копья, налетавшего бурно, 185 Чуть избежал. Но Амфимаха Гектор, Ктеатова сына, В битву идущего, в грудь поразил сокрушительным дротом; С шумом на землю он пал, загремели на падшем доспехи. Бросился Гектор, пылая шелом на скраниях плотный, Медный сорвать с головы у Ктеатова храброго сына. 190 Но Аякс на летящего острую пику уставил; К телу она не проникнула Гектора: медью кругом он Страшною был огражден; но в средину щита поразивши, Силой его отразил Теламонид, и вспять отступил он Прочь от обоих убитых; тела увлекли аргивяне: 195 Сына Ктеатова Стихий герой с Менесфеем почтенным, Оба афинян вожди, понесли к ополченьям ахейским. Имбрия ж оба Аякса, кипящие храбростью бурной, Словно как серну могучие львы, у псов острозубых Вырвавши, гордо несут через густопоросший кустарник 200 И добычу высоко в челюстях держат кровавых, Так, Менторида высоко держа, браноносцы Аяксы С персей срывали доспех, и повисшую голову с выи Ссек Оилид и, за гибель Амфимаха местью пылая, Бросил ее с размаху, как шар, на толпу илионян: 205 В прах голова, перед Гектора ноги, крутящаясь пала. Гневом сугубым в душе Посидон воспылал за убийство Внука его Ктеатида, сраженного в битве свирепой. Гневный подвигнулся он, к кораблям устремляясь и к кущам, Всех аргивян возбуждая и горе готовя троянам. 210 Идоменей, Девкалион воинственный, встретился богу, Шедший от друга, который к нему незадолго из боя Был приведен, под колено суровою раненный медью. Юношу вынесли други; его он врачам приказавши, Сам из шатра возвращался: еще он участвовать в битве, 215 Храбрый, пылал; и к нему провещал Посидаон владыка (Глас громозвучный приняв Андремонова сына, Фоаса, Мужа, который в Плевроне, во всем Калидоне гористом Всеми этольцами властвовал, чтимый, как бог, от народа): "Где же, о критян советник, куда же девались угрозы, 220 Коими Трои сынам угрожали ахейские чада?" И ему вопреки отвечал Девкалид знаменитый: "Сын Андремонов! никто из ахеян теперь не виновен, Сколько я знаю: умеем мы все и готовы сражаться; Страх никого не оковывал низкий; никто, уступая 225 Праздности, битвы не бросил, ахеям жестокой; но, верно, Кронову сыну всесильному видеть, Зевесу, угодно Здесь далеко от Эллады ахеян бесславно погибших! Сын Андремонов, всегда отличавшийся мужеством духа, Ты, ободрявший всегда и других, забывающих доблесть, 230 Ныне, Фоас, не оставь и омужестви каждого душу! " Быстро ему отвечал Посидаон, колеблющий землю: "Критян воинственный царь! да вовек от троянского брега В дом не придет, но игралищем псов да прострется под Троей Воин, который в сей день добровольно оставит сраженье! 235 Шествуй и, взявши оружие, стань ты со мной: совокупно Действовать должно; быть может, успеем помочь мы и двое. Сила и слабых мужей не ничтожна, когда совокупна; Мы же с тобой и противу сильнейших умели сражаться". Рек, - и вновь обратился бессмертный к борьбе человеков. 240 Идоменей же, поспешно пришед к благосозданной куще, Пышным доспехом покрылся и, взявши два крепкие дрота, Он устремился, перуну подобный, который Кронион Махом всесильной руки с лучезарного мечет Олимпа, В знаменье смертным: горит он, летя, ослепительным блеском,245 Так у него, у бегущего, медь вкруг персей блистала. Встречу ему предстал Мерион, знаменитый служитель, Близко от кущи, куда он спешил, воружиться желая Новым копьем, и к нему провещала владычняя сила: "Сердцу любезнейший друг, Молид Мерион быстроногий, 250 Что приходил ты, оставивши брань и жестокую сечу? Ранен ли ты и не страждешь ли, медной стрелой удрученный? Или не с вестию ль бранной ко мне предстаешь ты? Но видишь, Сам я иду не под сенью покоиться, ратовать жажду! " Крита царю отвечал Мерион, служитель разумный: 255 "Идоменей, предводитель критских мужей меднобронных, В стан я пришел, у тебя копия не осталось ли в куще? Взявши его, возвращуся; а то, что имел, сокрушил я, В щит поразив Деифоба, безмерно могучего мужа". Критских мужей повелитель ответствовал вновь Мериону: 260 "Ежели копья нужны, и одно обретешь ты, и двадцать, В куще моей у стены блестящей стоящие рядом Копья троянские; все я их взял у сраженных на битвах. Смею сказать, не вдали я стоя, с врагами сражаюсь. Вот отчего у меня изобильно щитов меднобляшных, 265 Копий, шеломов и броней, сияющих весело в куще". Снова ему отвечал Мерион, служитель разумный: "Царь, и под сенью моей, и в моем корабле изобильно Светлых троянских добыч; но не близко идти мне за ними. Сам похвалюсь, не привык забывать я воинскую доблесть: 270 Между передних всегда на боях, прославляющих мужа, Сам я стою, лишь подымется спор истребительной брани. Может быть, в рати другим меднобронным ахейским героям Я неизвестен сражаюсь; тебе я известен, надеюсь". Критских мужей предводитель ответствовал вновь Мериону: 275 "Ведаю доблесть твою, и об ней говоришь ты напрасно. Если бы нас, в ополченье храбрейших, избрать на засаду (Ибо в засадах опасных мужей открывается доблесть; Тут человек боязливый и смелый легко познается: Цветом сменяется цвет на лице боязливого мужа; 280 Твердо держаться ему не дают малодушные чувства; То припадет на одно, то на оба колена садится; Сердце в груди у него беспокойное жестоко бьется; Смерти единой он ждет и зубами стучит, содрогаясь. Храброго цвет не меняется, сердце не сильно в нем бьется; 285 Раз и решительно он на засаду засевши с мужами, Только и молит, чтоб в битву с врагами скорее схватиться), Там и твоя, Мерион, не хулы заслужила бы храбрость! Если б и ты, подвизаяся, был поражен иль устрелен, Верно не в выю тебе, не в хребет бы оружие пало: 290 Грудью б ты встретил копье, иль утробой пернатую принял, Прямо вперед устремившийся, в первых рядах ратоборцев. Но перестанем с тобой разговаривать, словно как дети, Праздно стоя, да кто-либо нагло на нас не возропщет. В кущу войди и немедленно с крепким копьем возвратися".