Лорд. Небесные дороги - Николай Степанов

– Как будто у врага мозгов нет.

– Имеются. Значит, и вести себя следует так, чтобы мозги неприятеля набекрень съехали, когда он на тебя напасть соберется.

– А то я знаю, когда ему взбредет в голову…

– Конечно, знаешь! – убежденно заявил Легедио. – Разве не ты почувствовал, когда палка на голову опускалась, камень летел в спину, я уж не говорю про удар с близкой дистанции? Кто башку отклонил, тело развернул и отмахнуться пытался? Не ты?

– Мало ли что мне показалось. Если дергаться от каждого шороха, недолго и в неврастеника превратиться.

– А не дергаться – недолго и трупом стать. Что же касается шороха… Летящий камень, палка и кулак шума почти не создают, разве что в момент столкновения, ты же их ощутил раньше. Мои глаза не врут.

Царьков не мог не согласиться со словами проводника. Непосредственно перед ударом ему становилось не по себе и хотелось поскорее покинуть опасное место.

– Допустим, ты прав. Но как различить, когда грозит опасность, а когда просто нервы шалят?

– Чудак-человек, так мы же и стараемся обучить твое тело и мозг четко во всем разбираться. Причем делаем это самым быстрым способом. Тебя в детстве за шалости били?

– Ну, было, – припомнил Царьков.

– После этого тянуло их повторять?

– Кого – их?

– Безобразия разные, за которые наказание получал.

– Что я, мазохист? Знаешь, у деда рука какая была? Второй раз с ней встречаться не хотелось.

– Тебя воспитывал дед? А почему не отец?

– Папа все время на работе пропадал, и главным в семье считался дед. Что он говорил, то и делали.

– А ты, значит, его не слушал?

– За то и получал.

– Больно?

– Еще бы…

– Это называется – воспитание через боль. Между прочим, самый действенный метод. Таким и обучение бывает. Раз получишь, другой, а на третий, глядишь – и поумнел. Кому охота синяки и ссадины иметь? Организм ни за что страдать не хочет и будет стараться оного избежать. Понятно?

– Вроде да.

– Ты мне верь. Я всю жизнь провел на природе, а она дурному не научит. Знаешь, сколько тайн в нашем теле заключено? Не ломай голову, даже я не сосчитал. Но те, что сами на поверхность просятся, нужно уметь правильно применять…

Пространные речи Легедио, его манера задавать вопросы и самому на них отвечать сильно напрягали Леонида. Так и хотелось послать проводника куда подальше, но безопасную дорогу через остров знал лишь он.

– Вот взять хотя бы Варио…

– Не надо меня брать. – Пернатый слетел с плеча и за несколько взмахов крыла добрался до ближайшей ветки.

Посланник начинал делать успехи в повторном освоении воздушного пространства. Он уже мог сам преодолевать до десяти метров. Дальнейший путь летун так и продолжил, порхая по ветвям деревьев, рядом с людьми.

– Хорошо, возьмем падучего суслика. Стоит ему почувствовать опасность, он – бац! – и пал замертво. При этом так натурально прикидывается, даже вонь идет, словно мясо еще вчера протухло. Хищник на такое дело посмотрит и прочь идет. Кому охота падалью питаться?

– Предлагаешь мне прикинуться трупом? – хмыкнул Царьков.

– Нет, человек – тварь недоверчивая, его простым трюком не проведешь. А вот увернуться от любого смертоносного удара в твоих силах.

Выпад последовал молниеносно. Но на этот раз Леонид вовремя среагировал, поставив отводящий блок и применив тот самый захват, который выручил его в схватке с чирхазским пиратом. Правда, против Легедио прием не сработал. Бомж резко подпрыгнул и сделал кульбит в воздухе, тем самым избежав вывиха.

Царьков даже рот раскрыл от удивления, за что немедленно поплатился. Резкая подсечка – и он на земле. Если бы не откатился в сторону, получил бы еще и ногой по ребрам.

– Ни в коем случае не поддавайся эмоциям, Зеверио.

– Скажи спасибо, что на мне мешок, а то бы я…

– Думаешь, враг сначала предложит избавиться от ненужных вещей, а затем станет тебя убивать? И не надейся. К тому же поклажа не помешала тебе блокировать первый удар. А потом? Спрашивается, куда вся прыть подевалась?

Царьков поднялся, и они продолжили беседу на ходу, сойдя с тропки и углубившись в лес.

– Кто ж знал, что ты здесь цирк устроишь!

– Это должно служить оправданием твоему поражению? Не думаю, что стоит на такие мелочи разменивать свою жизнь. В схватке ни на миг нельзя терять концентрацию. Помнишь, я говорил про мозги набекрень? В бою, особенно с сильным противником, нужно каждым действием преподносить сюрприз, тогда он не сможет орудовать, как ему хочется, а ты навяжешь неприятелю свои правила.

– А если враг их не примет?

– Спровоцируй, чтобы ему деваться было некуда. Хочешь спросить, зачем это все? Спрашивай, но сначала ответь мне: какова цель твоего боя?

– Победить.

– Ответ неверный. Главное – выжить. Не каждого врага тебе по силам одолеть, иногда стоит вовремя покинуть поле сражения. Вот ты бы, например, смог сейчас взять надо мной верх в смертельном бою?

– Вряд ли…

– Верно. Второе условие выживания – суметь правильно оценить силы сторон. Если шансов нет, лучше отложить бой до следующего раза.

«Ну и бомжи у них! – мысленно проворчал Царьков. – Дерутся, как черти, да еще заговорить способны до смерти. Впрочем, учителя здесь тоже не лыком шиты – чуть зазеваешься, и получишь урок в виде болта промеж лопаток. И тогда точно на всю оставшуюся жизнь запомнишь».

Заросли вокруг становились гуще. Варио снова уселся на плечо человека, а чтобы не задевало ветвями, плотно прижался к шее.

– О! – неожиданно остановился бомж. – То, что надо!

Леонид напрягся. Любую остановку в пути он теперь воспринимал как повод для нападения проводника. Однако на этот раз Легедио не спешил с атакой.

– Ну вижу, бамбук, – проследил взглядом за рукой бомжа Царьков. – Мы что, клетку строить будем?

– Чудак-человек, зачем нам клетка?

– Меня туда на ночь посадим, чтобы уберечь от увечий, – съязвил мужчина.

– Опять жалуешься? А зря. К тому же этот, как ты его назвал, бамбук, не простой. Видишь желтые прожилки на стволе? О-о-о! Такой, если в воде полдня полежит, потом мечом не перерубишь. Это большая удача, что мы его нашли.

– А у меня такое ощущение, что мы специально за ним с дороги свернули. Или я ошибаюсь?

– Может быть, может быть, – не стал отпираться Легедио. – Тут ведь как бывает? Иногда идешь к месту, где нечто должно быть, приходишь – а его кто-то уже нашел и забрал. Что обычно говорят? «Не свезло». А у нас совсем наоборот. Подошли, а он – вот! И главное, есть зрелый стебель. Другие-то в дело не идут, как ни старайся. Потому я и говорю о большой удаче.

Скорее всего, говорливый проводник мог любую тему представить в выгодном для него свете, поэтому Царьков спорить не стал.

– И зачем нам спелый бамбук с желтыми прожилками? – спросил он.

– Не нам, а тебе. Ведь человек с палкой и человек без палки – совершенно разные люди. У первого шансов выжить в бою гораздо больше, ты не находишь? – Ответа бомж дожидаться не стал, просто поманил попутчика к себе. – Доставай свой клинок, а я покажу, где резать.

– Так, может, у тебя это лучше получится?

– Чудак-человек, мы для кого оружие делаем? Для тебя. А чтобы оно слушалось, изготавливать его следует самому. В этом деле мелочей не бывает. Сам вырежешь, сам место выберешь, где замочить, и сам же и достанешь из воды. А имя ему природа выберет.

– Кому? – не понял Леонид.

– Оружию, конечно.

Теперь уже Царькову захотелось сказать «чудак-человек», но он сдержался. Извлек чирхазский кортик и полез в заросли бамбука вместе с проводником.

– Срезать стебель нужно на расстоянии ладони от земли. Прямо по этому суставу, – указал бомж.

Лезвие мягко вошло в центр утолщения. Несколько движений – и пятиметровая палка с длинными узкими листьями оказалась в руках.

– Теперь внимательно осмотри ствол. Там, где желтые линии заканчиваются, там и режь, – продолжил объяснять Легедио.

– Вот здесь? – переспросил Леонид, осмотрев растение.

– Ты чего?! – возмутился Варио. – Желтые полоски закончились два сустава назад.

– Разве?

– Зеверио, никого не слушай, когда работаешь над своим оружием. Всем людям, как, впрочем, и другим разумным существам, природа дала неодинаковое восприятие мира. Что одному видится совершенством, другому кажется верхом безвкусицы. Так и здесь. Я, он, да кто угодно видит желтые полоски по-разному. Но шест твой, тебе и выбирать.

– Понял. – Царьков решил закончить обсуждение и решительно отсек лишнюю часть ствола. – Почему он так легко поддался стали?

– Не торопись, после Серебряного ручья ствол станет тверже камня.

– А это далеко?

– По пути. Я планирую устроить ночлег возле воды. Однако пока мы не доберемся, пусть твой шест не касается земли. Думай о нем, каким бы ты хотел его видеть, сейчас он впитывает мысли будущего хозяина. А ты, птица, перелетай ко мне. Нельзя мешать воину в разговоре со своим оружием.