Степные разбойники - Густав Эмар

Вдруг Сын Крови, взгляд которого не отрываясь смотрел в ту сторону, куда ушел команч, слегка вздрогнул и шепнул на ухо дону Мигелю:

— Вот он!

Действительно, вскоре в отдалении раздался стук конских копыт, постепенно приближаясь, и наконец показался и сам индейский вождь.

— Ну что же? — крикнул ему Сын Крови.

— Кутонепи и девушка с белым лицом находятся в селении. Охотник освободил молодую девушку.

— Ах! — воскликнул дон Мигель. — Благодарю Тебя, Господи!

Единорог с грустью посмотрел на него.

— Апачи преследовали его, — продолжал индеец, — ив настоящее время селение атаковано неприятелем, но друзья наши храбро защищаются.

— Поспешим к ним на помощь! — воскликнули мексиканцы.

Сын Крови обернулся к ним.

— Терпение, — сказал он. — Дайте вождю договорить.

— Брат мой бледнолицый, — продолжал команч, — должен вместе с половиной воинов отряда завернуть за холм и войти в селение с северной стороны, тогда как я с остальными воинами войду с южной.

— Хорошо, — сказал Сын Крови, — но мы еще далеко оттуда. Может случиться, что друзья наши не выдержат натиска неприятеля до нашего прибытия.

Единорог презрительно улыбнулся.

— Апачи — трусливые собаки, — сказал он. — Команчи будут защищаться, они не умеют обращаться в бегство.

Сын Крови без дальнейших возражений разделил свой отряд на две части, стал сам во главе одной из них, а другую отдал под команду индейского вождя. Все эти люди были жителями прерии, давно привыкшими вести войну из засады, и смелое нападение на врага было для них желанным событием. Поэтому они с нетерпением ожидали сигнала к выступлению.

— Вперед! — скомандовал Сын Крови, взмахнув ружьем над головой.

Индейцы разом пригнули головы к шеям своих лошадей и поскакали. Подъехав к холму, отряд разделился: одна часть его поехала направо, другая — налево. Эллен осталась позади всех под охраной нескольких воинов и охотника-канадца, не пожелавшего с ней расстаться. Эта маленькая группа людей медленно двигалась в арьергарде. Воины мчались к селению с головокружительной быстротой. И вовремя — селение, окутанное пламенем, представляло собою настоящий вулкан. При свете пожара видно было, как какие-то тени метались по всем направлениям. Вопли ярости и отчаяния, звуки ружейных выстрелов непрерывно неслись со стороны этих раскаленных развалин. Воины бросились в это страшное пекло, испуская дикие крики и размахивая оружием. Произошла кровавая стычка. Апачи, атакованные разом с двух сторон, сначала дрогнули, затем тотчас обратились в паническое бегство при виде нового неприятеля, явившегося точно из-под земли, чтобы обратить их победу в поражение.

Но бегство уже стало для них затруднительным. Все население деревни вооружилось против них. Женщины, дети, — все присоединились к воинам и, воодушевленные их примером, с яростью стали нападать на апачей, которые, видя свою игру проигранной, ничего больше уже не желали, кроме как выехать в открытое поле. С четверть часа происходила страшнейшая резня. Наконец апачам, возглавляемым Станапатом и Черным Котом, которые напрасно сулили им разные выгоды, желая заставить их продолжать сражение, удалось пробить брешь в сомкнутой стене неприятельского войска и рассыпаться в разные стороны. Их преследовали команчи, которые убивали и скальпировали врагов без всякого сожаления.

Один только отряд продолжал стойко выдерживать натиск неприятеля. Став спиной к частоколу, через который им не удалось вовремя перебраться, бандиты охраняли тело своей дорогой Белой Газели и не только смело отражали атаку неприятеля, окружившего их со всех сторон, но даже иногда, в свою очередь, заставляли его отступать. Но борьба была слишком неравной. Дальнейшее сопротивление становилось для них невозможным.

Ловко воспользовавшись моментом замешательства в рядах врагов, разбойники бросились врассыпную в надежде этим способом спастись от преследования.

Сандоваль взвалил на свои могучие плечи тело юной девушки и с невероятным усилием перепрыгнул через частокол, рассчитывая спрятаться в высокой траве. Очень возможно, что ему бы удалось это сделать, если бы ему не приходилось иметь дело с четырьмя людьми, которые, казалось, задались целью схватить его во что бы то ни стало. В тот момент, когда он поднимался с земли, чтобы встать, Валентин и его товарищи бросились на него, не дав ему времени опомниться от неожиданности и, несмотря на его отчаянное сопротивление и рычание, похожее на рев дикого зверя, крепко скрутили его.

Убедившись, что взят в плен, Сандоваль опустил голову на грудь, печально взглянув на ту, которую ему не удалось спасти. Он тяжело вздохнул, и при этом крупная жгучая слеза повисла на его реснице и тихо покатилась по его бледной щеке.

В эту минуту в селение въехала Эллен со своими телохранителями. Увидев ее, Валентин задрожал всем телом.

— О! — пробормотал он. — Где же донья Клара?

— Дочь моя, дочь моя! — воскликнул асиендадо, появившись вдруг перед охотником, смертельно бледный и дрожащий от волнения.

С той минуты как несчастный отец вошел в селение, он не переставая искал свою дочь. Следуя по пятам за генералом, он бросался в гущу сражающихся, спрашивая всех, кто встречался ему на пути, про свою дочь, отводя руками угрожавшее ему оружие, не думая о смерти, которая на каждом шагу во всех видах вставала перед ним. Словно охраняемый чьей-то невидимой рукой, он прошел вдоль и поперек все селение и заглянул во все хижины, которые пощадило пламя. Он шел, ничего не видя, ничего не слыша, имея только одну цель — найти свое дитя.

Увы! Поиски его были напрасны. Донья Клара исчезла. С той минуты, как Валентин вверил ее попечению Шоу, никто не знал, что сталось с нею.

Асиендадо упал своему другу на грудь и разразился раздирающими душу рыданиями.

— Дочь моя! — воскликнул он в безграничном отчаянии. — Валентин, отдайте мне мою дочь!

Охотник прижал его к своему честному сердцу.

— Мужайтесь, бедный отец, — сказал он. — Мужайтесь! Но асиендадо уже не слышал его, горе вконец сломило его: с ним случился обморок.

— О! — воскликнул Валентин. — Красный Кедр! Змея! Настанет же наконец то время, когда ты будешь раздавлен под моей пятой!

С помощью генерала и дона Пабло Валентин перенес дона Мигеля в хижину врачевания, которая чудом уцелела от пожара, и положил его на подстилку из сухих листьев.

ГЛАВА XXIV. Танец скальпа

Когда битва закончилась, команчи принялись восстанавливать свои разоренные атакой апачей жилища. Хотя ущерб, причиненный им, и был велик, но все же не настолько, как это можно было бы предполагать, потому что на дворе стояла осень, и они отправили большую часть своего имущества в зимние селения. Кроме того, апачи в своем стремительном нападении не успели приступить к грабежу. Хотя почти все строения представляли из себя груды пепла, но эта беда была еще не так велика и ее можно было исправить за несколько дней. Самым прискорбным для них была потеря двадцати с лишним воинов, которые погибли, храбро защищая свои очаги. Несколько женщин также были убиты. У апачей потери были значительней: у них было убито восемьдесят человек. Кроме того, Черный Кот и несколько воинов были взяты в плен, и их ожидала страшная участь.