Время Бармаглота - Дмитрий Колодан

К чести Лютона, тот не закричал.

— Черт! — выдохнул громила.

— В следующий раз — сломаю руку, — пообещал Маршал. Он крутанул пистолет на пальце — дешевый трюк, но действенный.

Лютон схватился бутылку, бросая злые взгляды то на Маршала, то на Спарка. Старик выглядел ошарашенным. Но не похоже, чтобы он обрадовался тому, что Лютона поставили на место.

— Зря ты это сделал, приятель, — шепнул он.

Маршал улыбнулся.

— Кстати, запомни, — сказал он Лютону. — Узнаю, что ты обижаешь моего друга, — убью.

Он снял пистолет с предохранителя и выстрелил. На случай, если Лютон не понял. За спиной громилы со звоном разбилась бутылка. Хотя Маршал оружия не любил, обращался он с ним неплохо.

Лютон отставил бутылку.

— Интересные у тебя приятели, Философ. Погляжу, ты у нас полон сюрпризов.

— Так зачем ты пришел? — сказал Спарк.

— Да вот… — Лютон взмахнул букетом. На землю посыпались сухие лепестки. — Думал посвататься к твоей дочке.

7

Новость о сватовстве Спарка не удивила; видимо, он ждал такого поворота.

— Кэтти еще рано замуж, — буркнул он. Это был не отказ, скорее, оправдание.

Полиэтиленовая дверь хижины всколыхнулась. Девушка явно подслушивала, но выглянуть не осмеливалась.

Лютон опустил букет.

— Рано, говоришь? Сколько ей? Пятнадцать?

Спарк кивнул.

— Значит, по правилам — она уже сама может решать, — сказал Лютон. — Мне даже не нужно платить откупные.

— Не думаю, — сказал Спарк. — Она совсем ребенок… Рано ей замуж.

Лютон громко фыркнул.

— Сиськи есть, значит — не ребенок. Моей последней жене было тринадцать. Я ее папашке такие откупные отвалил, он потом год не просыхал. Я и за твою заплачу, хотя по правилам и не обязан. Подумай, Философ, для нее я хорошая партия. Всегда будет сыта и согрета. Я и тебя не забуду…

И Лютон расплылся в улыбке. Подцепив одну из цепочек, он принялся накручивать ее на палец.

Маршал посмотрел на Спарка. Старик явно не обрадовался такому жениху для дочери, но не представлял, как отказать Лютону. А может, боялся. Спарк то начинал нервно теребить бороду, то дергал себя за губу. Маршал пришел ему на помощь:

— Тебе же сказали, ей еще рано замуж… Что непонятно?

Лютон глубоко вздохнул.

— Опять суешь нос не в свое дело?

— Кажется, мы уже выяснили, что это мое дело? — Маршал щелкнул по рукояти пистолета.

— Кажется ему… Приятель, — сказал Лютон, — может, ты и крутой, но идиот идиотом. Запомни такую штуку — мы здесь живем по правилам. Тебя они и не касаются, но для нас это закон. Так ведь, Философ?

Спарк сглотнул.

— Так, — сказал он. — Правила — это закон. Прости, друг, но Лютон прав. Диковинны обычаи той земли, но там гордятся ими…

— Но… — Маршал растерялся. Он взглянул на Спарка, однако старик развел руками. Громила громко хрюкнул.

— Вот именно. Ты чужак, и не тебе судить о наших правилах. Так что, Философ, зови дочь. Пора спросить, что она думает о свадьбе.

Он стряхнул с букета немного вялых лепестков. Пригладил ладонью грязные волосы.

— Ну?

Спарк прочистил горло.

— Кэтти! — крикнул он. — Выходи, дочка, к тебе жених пришел… Ты должна дать ответ.

Девушка вышла из дома. Разумеется, она все видела и слышала. Но сейчас она с открытым ртом смотрела только на букет в руках Лютона.

— Кэтти, — сказал Лютон. — Я пришел взять тебя в свой дом. По правилам ты должна назвать свою цену.

Девушка шагнула ему навстречу.

— Красный Цветок, — сказала она. — Я знаю. Мой жених принесет мне Красный Цветок…

Лютон не удержался от довольного смешка. Он протянул девушке букет.

— Ну, ты сама сказала, при свидетелях, — сказал он. — Я принес тебе красный цветок, держи его и собирайся.

Спарка трясло, однако он не сдвинулся с места. Маршал резко вскочил на ноги.

— Что за цирк вы тут устроили?! — вскрикнул он.

— А ты не лезь, — огрызнулся Лютон. — Она сама сказала, сколько стоит. Таковы правила.

— Правила… — эхом отозвался Спарк.

— Ваши идиотские правила, — начал Маршал, но замолчал.

Он ничего не знал об этом мире. Бессмысленно лезть со своим уставом в чужой монастырь, какими бы дикими ни казались его законы. Иначе он оказывался в положении тех самых защитников природы, которые запрещают эскимосам охотиться на китов и тюленей, обрекая людей на голодную смерть.

Кэтти на цыпочках подошла к Лютону и взяла цветы.

— Красный Цветок… — прошептала девушка. Остальной мир перестал для нее существовать. С губ Лютона не сходила торжествующая усмешка.

— Свадьба будет завтра утром, — сказал он Спарку. — По правилам я проставляюсь и даю слово — будет самый богатый пир из тех, что ты видел. Куда лучше, чем в прошлом году. Наедимся до отвала…

Старик промолчал. На его лице не было ни кровинки.

— По правилам, ты, как отец, должен нарядить невесту. Так вот, Философ, не опозорь меня. Завтра моя женщина должна быть при всем параде.

— У Кэтти нет нарядных платьев, — сказал Спарк.

— Зато у тебя есть друг из города, — усмехнулся Лютон. — Пусть он поможет, раз так о тебе печется.

В этот момент лицо Кэтти скривилось, и восхищение обернулось отвращением. Щека девушки задергалась, руки затряслись, словно цветы в букете разом превратились в ядовитых змей.

— Это не Красный Цветок! — закричала она.

Кэтти швырнула букет под ноги и принялась топтать с такой яростью, что на шее и щеках выступили пунцовые пятна. Лютон нахмурился.

— Что значит не красный цветок? Ты мне мозги не парь. У меня с глазами полный порядок, я цвета не путаю.

Но Кэтти не унималась.

— Они некрасивые, некрасивые! Они не настоящие. Ты обманщик и врун! Кэтти видела Красный Цветок, он не такой!

— Вот дура! — Лютон в сердцах хлопнул себя по лбу. — Не будь твоя девка единственной целкой на свалке, в жизни бы не стал связываться. Да постель месяц стынет. Ладно, Философ, давай, успокаивай свою красавицу, а мне еще пир готовить.

— Погоди, — сказал Спарк. — Какой пир? Она назвала цену, но ты-то не заплатил.

Брови Лютона взметнулись.

— Философ, — сказал он. — Теперь еще ты будешь мне мозги парить? Какую цену? Она сказала «красные цветы», я их принес. Всё по правилам.

— Нет, не всё. Она сказала «Красный Цветок», — перебил его Спарк. — И ты не хуже меня знаешь, о чем речь.

— Точно, — подтвердил Маршал. Лютон смерил его злым взглядом.

— Ты про эти сказки? — сказал он. — Философ, я думал, только твоей дочери мозгов не хватает. Оказывается, семейное.