Сам себе властелин 2 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

Три директорские головы потупились.

— Стесняемся мы.

— Вы большие все, а мы маленькие.

— Нас бы затоптали.

— Всё с вами ясно, — я задумался, — чем же вас наградить? У меня подходящих по размеру мечей и доспехов нет.

Крыс замахал лапками.

— Не надо мечей!

— И доспехов не надо!

— Можно нам титул?

— Пожалуйста!

— Очень хочется.

Я усмехнулся.

— А как же корпоративная демократия?

Три головы разом качнулись.

— Да тёмные боги с ней.

— Всё равно только мы избираемся.

— Никому из наших подданных неинтересно.

— Ладно, будет вам титул. Курфюрст, говорите?

Сев за стол, я вытащил лист бумаги. Взял линейку и аккуратно оторвал маленький, размером со спичечный коробок, кусочек. А затем вывел пером очень-очень мелкие буковки:

“Дарую не наследный титул “курфюрст” директору крыс. Считать курфюрста вассалом Владыки. Разрешаю править головам по очереди.”

Больше ничего на грамоту не влезло.

Я протянул бумажку крысу.

— Поздравляю с новым титулом.

Маленькие лапки схватили листок.

— Ура!

— Спасибо, Владыка!

— Мы не подведём!

— А теперь, дайте мне поспать.

— Слушаем и повинуемся!

Крыс спрыгнул со стола и убежал, на ходу споря, кто из голов будет править первой.

* * *

Утром, не спеша попивая кауаффий, я наблюдал из своей башни за двором замка. Орки, слегка невыспавшиеся и хмурые, выводили из подвала пленников. Зрелище было жалкое, честно скажу. Всего несколько дней в темнице, а выглядят светлые, будто сидели лет десять. Грязные, нечёсаные, понурые. Нет, не умеют светлые сидеть в застенках с достоинством.

— Итак, граждане заключённые, тунеядцы и агрессоры, — вышел к светлым мумий, — кто хочет поработать?

Неровный строй молчал.

— На сегодня наряды. Добыча камня, пять человек. Вывоз мусора, три человека. Таскание тяжестей, ещё трое. Есть желающие?

Светлые кривились, отворачивались и работать не хотели.

Уру-Бука, вставший рядом с мумием, обидно заржал. А старик оглядел заключённых и хлопнул ладонью по бедру.

— Раз никто не хочет, тогда всех на лесоповал.

Вот тут светлые возмутились.

— Не имеете права!

— Мы благородных кровей!

— Это не по-рыцарски!

— Я работать не буду!

— Военнопленных нельзя заставлять!

В ответ Уру-Бука рявкнул на светлых:

— Тишина в строю!

Орк прошёлся мимо заключённых, заглядывая в лица и хмурясь.

— Вы не военнопленные — никто нам офишиальную войну не объявлял. Вы банда грабителей и прештупников. И оштанетесь такими, пока ваш не выкупят. Вшем яшно?

Светлые не ответили, гордо задирая подбородки. Мумий усмехнулся и продолжил.

— А теперь по делу. Кто не хочет работать, будет питаться, как кормят в ваших тюрьмах. У нас есть несколько орков, сидевших в застенках светлых замков. Они постараются сделать вам точно такую же похлёбку, которой кормили их самих. Есть, конечно, проблема — у нас нет гнилой капусты. Так что, ваш рецепт мы воспроизвести в точности не сможем.

— Вы не можете так над нами издеваться! — выкрикнул молодой эльф.

— Почему? Вы же могли.

— Орки дикие звери, а мы цивилизованный народ!

Даже из башни я увидел, как Уру-Буку перекосило.

— Ешли мы дикие, может нам шожрать ваш? Не волнуйшя, маленький эльф, мы пошыпем тебя лучшим перцем, выйдет очень цивилижованно.

— Протестую! — из строя шагнул старый рыцарь, — вы не можете его съесть. Это… Это подло!

— Ешли я ещё хоть раз, — Уру-Бука навис над рыцарем, — ушлышу, что орки дикие, лично шъем вякнувшего. Понятно? В штрой!

Уру-Бука окинул светлых презрительным взглядом и сплюнул.

— Оставшихся в камерах будут кормить, как я сказал, — мумий усмехнулся, — добровольно вызвавшиеся на лесоповал получат продукты, палатки и норму выработки. Кто хочет валить лес — два шага вперёд.

Никто не двинулся с места. Уру-Бука смотрел на них и ухмылялся во весь рот.

— Я пойду, — вышел из строя старый рыцарь, — я не боюсь работы.

Ты смотри-ка, смельчак. Уважаю.

— И я тоже.

Вторым вышел опять рыцарь-человек. А вот третьим, внезапно, оказался Галадон собственной персоной. То ли он так кушать любит, то ли надоело сидеть в камере, то ли надеется сбежать. Неважно! Стоило ему подать пример, как записываться на лесоповал светлые стали поголовно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не вышли из строя только молодой эльф, утверждавший, что он цивилизованный, и здоровенный человек-рыцарь в драной рубахе.

— Я барон Валентайн Эрих Ромуальд Третий, и я не собираюсь марать руки грубой работой, — заявил он.

Уру-Бука расцвёл улыбкой. Ох и отыграются на нём орки! Но это будет лишнее, не будем уподобляться светлым. Лучше пусть Уру-Бука посадит их в разные камеры и завербует. Да, так и сделаем.

— Ну, веди нас, орк.

— Сейчас, только кандалы вам наденем.

Мумий махнул рукой и два орка выкатили тележку.

— Подходим по одному, не толпимся.

Кандалы у дедушки оказались оригинальные. Стальное кольцо, защёлкивающееся на ноге пленного, а от него идёт цепочка с большим стальным шаром на конце. Вот только эта гиря не волочилась по земле, а спокойненько парила в метре над землёй. Эдакий железный воздушный шарик — игрушка для взрослых мальчиков.

— Значит так, — объявил мумий, когда все светлые были закованы, — мы даём вам продукты на день, палатки, пилы и одного охранника. Он же будет учитывать трудодни. Спилили положенное — получите еду на следующий день. Ночевать будете там же, около вырубки.

Светлые стали хитро переглядываться.

— Сбежать даже не думайте, — ухмыльнулся мумий, — кандалы снять может только тёмный колдун. Если кто-то отдалится от замка дальше положенного, прилетит обратно. Будет весело, я обещаю.

Арестанты не ответили. Я допил кауаффий и пошёл завтракать.

* * *

За завтраком мумий сидел довольный, цедил из рюмки тёмную жидкость и выглядел счастливым донельзя.

— Деда, — наклонился я к нему, — а чего бабушка не замечает, что ты пьёшь? Ты её не заколдовал, случаем?

— Не боись, — старик подмигнул мне, — это особый состав для консервации, Матильда сама мне сделала. Буду крепче, чем был!

Но хитрец постоянно доливал в рюмочку из фляжки, причём делал это, когда бабушка отворачивалась.

— Бука, — я повернулся к орку, — тех двух светлых, что отказались валить лес, посади в отдельные камеры и попробуй завербовать.

Орк оторвался от тарелки с блинчиками и наморщил лоб.

— Завербовать?

— Ага.

На лице Уру-Буке промелькнуло задумчивое выражение.

— Владыка, только объяшните, завербовать, это руки или ноги повыдергать?

— Бука! Почему сразу выдёргивать? Не надо их трогать. Завербовать, это значит сделать их нашими агентами. Чтобы присылали нам тайные письма и сообщали о планах светлых.

— О-о-о!

Бука даже вилку положил. Уставился на меня и шмыгнул носом.

— Владыка, я это. Не умею такое. Голову оторвать могу, или так ещё чего. А завербовать не умею.

— Горе ты луковое, — встрял в разговор мумий, — просто посади их в разные камеры, остальное я сделаю.

Орк посмотрел на дедушку с благодарностью.

— Шпашибо, магиштр Гебизе.

Уже после завтрака, выходя из столовой, мумий мне шепнул:

— Надо было сразу мне сказать. Ты думай, кому что поручаешь. Уру-Бука хорош, но он же простой воин, без хитрости.

— Деда, может, ты его подучишь? Возьми в ученики Буку.

— Я подумаю, — мумий пожевал губами, — дело серьёзное, орка учить.

— Кроме тебя никто не справится. У нас в замке самый лучший преподаватель — это ты.

Старик покачал головой, но по глазам было видно, что ему приятно.

— Ладно, возьмусь. Может и выйдет толк, если читать научится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И тут мумий закричал.

— А-а-а! Украли! Ограбили!

— Что?! Где?! — к нам подскочил Уру-Бука, с обнажённым мечом в руке, — Кто?!

— Кровать самоходную украли! Вот здесь стояла!