Некурящий - 7 - Антон Сергеевич Федотов

а потом разговор будет соответствующий. Ну, в смысле, перейдет в область насилия, полную лишений и выгоняний... А так как уйти, ничего нам не рассказав, можно только на тот свет, то...

— Джерри жив?! — Первым делом выдал наш пленник, едва рот ему-таки "распечатали".

На удивление негромко. Видимо, не до конца растерял остатки разума.

— Жив. Спит. — Был короткий ответ с моей стороны.

На лице молодого азиата, с которым, по-моему, мы уже встречались на "узкой тропке" неподалеку от Порубежного тут же разгладилось. На нем проступило столь явное облегчение, что я даже почувствовал нечто вроде уважения. Не о себе в первую очередь думает, а о напарнике! Молодец!

— Какая любовь!.. — Умилилась Алисиэль, прочитав эмоции пленника.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.

— Тьфу, блин! — Сплюнул на землю. — Забыл, что имею дело с... А они только о своей заднице и думают. Либо о заднице товарища. Что тоже не есть хорошо.

Я утрировал. Но кто-то рядом негромко рассмеялся, шутку оценив.

— Давай-давай, жертва фашизма! — Окликнул я его уже без капли сочувствия в голосе.

— А... Почему фашизма? — Слегка удивился тот.

— А как же? — Деланно изумился в ответ я. — Помнится, некие общеевропейцы в сорок пятом в голос орали, что из одурачили и отправили "Дранг нах Остен"[1] обманом. И план "Ост" никому из гитлеровского руководства не знаком.

Азиат молчал секунд пять.

— Я здесь как частный военный контрактор, — сообщил он. — Отрабатываю годичный срок.

Ага, интересненько.

— Значит, наемник!.. — Констатировал я.

— Военный контрактор. — Держался своей линии пленник.

— Если не назовешь юридически значимую разницу, то я тебе ногу сломаю.

Обещание Олегыча прозвучало очень даже внушительно.

— Ну, наемник, так наемник. — Ожидаемо согласился тот.

Вот умеет старик подобрать убедительный аргумент.

— Имя, задача. — Лениво начал гнать допрос Серега на вполне приличном английском.

Демоняшки замерли по бокам, готовые в любой момент как не позволить сделать бедняге очень большую глупость, так и причинить ему же только отрезвляющей боли. Для лучшего течения беседы, так сказать.

Стрелок все эти нюансы просек сразу, а потому тут же над поляной поплыл его негромкий голос.

— Мое имя Джекки Джун Колеман, я сотрудник ЧВК...

* * *

Что ж, парой пойманные нами товарищи оказались не только снайперской, но и вполне себе общепринятой. У них, в смысле. Так что беседа прошла по легкому сценарию. Олегыч с Серегой задавали вопросы, а стрелок на них отвечал. Даже не пришлось прибегать к насилию. А зачем, если он и так все расскажет, в страхе за своего любовника? Вот и я не знаю. Пытки имели бы смысл, если бы Алисиэль, скромненько устроившаяся рядышком за спиной "рассказчика" подтвердила, что тот запирается. Однако. Нет, Колеман ничего не скрывал. А как же, тута у нас высокие чуйства!

— В доме трое. Обычно, смена дежурных происходит через четыре часа. Следующая будет в шесть утра... Что? Зачем вам мои часы. Это подарок! А, вернете, да?

Вернем, вернем, тем более "сувениры" нам не интересны. Не мародеры мы. Особено с припиской "Дорогому Дж от любящего Дж". А вот время сверить надо. Просто для того, чтобы убедиться, что мы живем по одним и тем же часам. Тут это вопрос такой, спорный. Порубежное и империя сверяется с Базами и Фортами при вратах. А те настроены на Москву. Следовательно, и империя живет по московскому времени. Вернее те, кто вынужден с нами взаимодействовать. А это совсем небольшой процент населения. Однако перевели ли стрелки эти господа и по каком времени они вели отсчет до этого? Вообще-то, я не раз встречал уже о небольших групп, когда они жили и взаимодействовали по своей собственной системе, "сверяя показания" лишь друг с другом.

— На час вперед. — Сообщил я.

Прекрасно, значит налет мы планируем на три по-нашему. То есть, как раз в середине их очередной вахты. Позже не стоит. Все-таки на АЛоре жизнь подчиняется немного другим правилам. А это значит, что к этому времени кто-то может уже подняться и помешать нам. Не в смысле сорвать операцию, а, например, схватить шальную пулю (мало ли как оно повернется!) или просто отвлечь кого-нибудь из бойцов невовремя, сбивая прицел.

— Где остальные ваши люди? — Монотонным голосом продолжал прояснять картину Серега.

— Получили приказ вернуться в Туд, а оттуда по местам постоянной дислокации — Порубежной и Фарену. Выехали вчера в полдень.

— От кого получили приказ?

— Я не знаю. — Сообщил пленник, и тут же, пока память не простимулировали, добавил. — Похож на этого... Из "Звездных войн". Реально криповый какой-то!

В голосе пленника явно послышалась опаска.

— Появляется, а все его слушаются!

Оп-па! Какой старый товарищ и сколь интересен нынешний поворот событий.

— Ситха, что ли, который напоминает? — На всякий случай уточнил.

А то мало ли!

— Ну да, сенатор который! — Обрадовался понимающему человеку Джекки.

А вот и "Паплатин" объявился. Тут же вспомнился громовой трубный глас: "КОНВОЙ. ВЕСЬ. ТРАНСПОРТ, ОРУЖИЕ, РАЗУМНЫЕ. У ВАС ПОЛТРУБКИ. ПОТОМ ВОЗЬМУ САМ. ПОПЫТАЕТЕСЬ ЧТО-ТО ПОВРЕДИТЬ ИЛИ УНИЧТОЖИТЬ — УМРЕТЕ. СТРАШНО". Однако отчего-то я был уверен, что интересовал его тогда вовсе не транспорт, а безделушка, болтавшаяся на шейке моей ныне уже жены. А, нет, тогда, кстати, тоже. Первый день женаты, да!

Впечатления о той встрече — самые неприятные. Во-первых, погибли наши друзья, ну и меня тогда неплохо так приложило. Выжил-таки, сука. Хотя я в него патроном, заряженным Истинным Светом засадил. Ну ничего, еще один стался. Не взял свет, посмотрим, что сможет Адово Пламя. Тем более, обрез с единственным патроном внутри никуда не потерялся, и сейчас находился в машине.

"Надо не забыть второй ствол зарядить чем-нибудь!", — сделал отметку я сам себе. Руминового боезапаса, конечно, нет, но что-нибудь интересное придумать все же можно!

* * *

Допрос длился недолго. Строго говоря, все что нужно по текущей задаче, мы выяснили буквально за несколько минут. Повторюсь, он не скрывал ничего. Очень уж трясся за жизнь своего любовника. Или у них уже было как в той загадке про два конца и два кольца?!

— Тьфу, блин! Подумать больше не о чем?! — Еле слышно оборвал я сам себя.

А подумать о чем, кстати говоря, очень даже было. Например о том, что раз уж у меня появились