Земля лишних. За други своя - Андрей Круз

Эх, отстрелялся мой «армалайт», хоть плачь. Придется его тут и бросить, он теперь – металлолом. И я отстрелялся – теперь смываться надо. Противник не дурак, отпечатки снять догадается, но о них я позаботился. Вчера все протер нашатырем до миллиметра, включая патроны, а сегодня без перчаток винтовку в руки не брал. И номера никто и нигде не регистрирует, так что не страшно ее бросать.

Но просто так не брошу. Уложил винтовку набок, под нее пристроил плоскую коробку мины МЛ-7. Там всего сорок граммов ПВВ и десять – тетрила, но руки оторвет запросто тому, кто винтовку схватит. Выдернул за нейлоновую красную ленту чеку нажимной крышки, затем вытащил предохранительную чеку. Прижал винтовкой. На такой жаре за пару минут на боевой взвод встанет.

Что дальше? С «девяткой» воевать в этих условиях несерьезно. Не те дистанции боя, даже с оптикой, которой я и не брал. Несерьезно-то несерьезно, а выбора нет. Я перетягиваю автомат вперед, беру его в руки. Из специального подсумка вытаскиваю трубу глушителя, наворачиваю на ствол трясущимися руками. Бесшумность и беспламенность мне могут очень помочь – хоть какое-то, но преимущество перед противником.

Снова ползком, в канаву: она ведет вниз, дальше – скопление камней. За ними я могу укрываться от обстрела и добраться до следующей, уже более крутой и высокой гряды. И там попытаюсь оторваться от преследования, если таковое начнется.

К «девятке» у меня почти сто патронов. Один магазин в автомате, еще четыре – в разгрузке. Один из них неполный: я на аэродроме пострелял немного. Для серьезного боя не хватит, да и не будет никакого серьезного боя. Не принято в нормальных войсках вступать в бой с такими, как я. Главное – обнаружить и расстрелять из тяжелого оружия вроде гранатометов. Или гранатами забросать. Или минометы навести. Или из АГС накрыть. Поэтому самое главное для меня – вовремя смыться. В атаке пускай знаете кто охреневает?

Вновь скольжу вниз по мелким камням и вместе с камнями. Меня сейчас, не стой такая стрельба, можно было бы по облаку пыли засечь, но пули с гранатами вышибли ее из земли и камней столько, что заметить мое движение невозможно. Она настоящей дымовой завесой прикрыла меня – сам почти ничего не вижу. Скольжу под горку до самого низа, ощущение такое, что меня всем телом несколько раз протащили через какую-то молотилку. Все же гравий – это не матрас на кровати и даже не пляжный песок. Гравий – это… да пропади он пропадом, больно же!

Рук вообще не чувствую. Делать ими, что требуется, делаю, а вот чувствовать не получается. Впечатление такое, что на их месте протезы со встроенными вибраторами, потому что постоянно ощущаю… не знаю что, но как будто что-то жужжит прямо в костях. О таком говорят – «высушило». Высушило так, что, боюсь, подведут, случись стрелять.

Вот и подошва холма, россыпи камней, чуть дальше по ложбине начинается кустарник, за ним – открытое пространство. Машина наша как раз стояла на той границе кустарников. Но машины нет, да и толку бы от нее не было. Слегка высовываюсь над краем канавы. Вроде не стреляют. По той куче камней стрельба тоже прекратилась. Намечаю, куда дальше двигаться. Промоина, даровавшая мне такое замечательное укрытие, метров через двадцать закончится, но там много камней, а от них и до кустов недалеко. Я приналег, погреб туда.

Вот и первый камень, прямо на краю канавы. За ним другие – жаль, что не сплошняком. Заползаю за него, с облегчением приподнимаюсь, сажусь на колено. Бинокль. Оглядеться. Высовываюсь на этот раз слева от камня, причудливо изогнувшись. Противник обычно ожидает тебя с противоположной стороны. Навожу бинокль. Мои преследователи оказывают первую помощь раненому. Одного я убил, второго – нет. Третий, в которого я стрелял, успел укрыться. И еще четыре группы до пяти человек в каждой спускаются по склонам холма. До них метров семьсот-восемьсот, но они точно за мной. Так что некогда жевать сопли, надо булками шевелить.

Прикидываю, по какой траектории двигаться, чтобы камень прикрывал меня как можно лучше. Прямо в кусты не получится: придется перебегать к такой же каменюке метрах в десяти, причем по открытой местности. Надежда одна – что они в эту сторону не смотрят. Пригибаюсь, отталкиваюсь от теплого камня за спиной и что есть сил бегу к следующему. Заметили. Укрыться я успеваю, но град пуль засыпает все вокруг меня. Плохо.

Выглядывать уже не стоит – может плохо закончиться, особенно если они снайперов подтянули. Теперь расчет на скорость и увертливость. Сейчас, только стрельба хоть чуть-чуть затихнет…

А затихать она не собирается. Обстреливают камень поочередно, стараются прижать, чтобы дать своим подойти ближе. А я не хочу, чтобы подходили ближе. Я хочу отсюда ноги сделать. И в принципе это возможно – если пробегу метров двадцать по открытой местности, то вломлюсь в кусты, а там тоже видны камни. Между ними повиляю – и меня гарантированно потеряют из виду. Тепловизоры уже можно в одно место себе засовывать: температура камней теперь выше, чем у меня.

Снова пригибаюсь, готовлюсь – и что есть сил бегу вперед: резкий рывок вправо, вперед, опять вправо, затем сразу влево и опять вправо. Граница кустов. Стрельба усилилась, бьют целым оркестром, вокруг искры из камней. Я скрещиваю руки перед лицом, прикрываясь от веток, с треском вламываюсь в кусты, и… Как будто нож воткнули в левое плечо. И провернули в ране. Я аж взвыл, выматерился, но укрылся за камнем. Глянул. Сквозь лохматый камуфляж ни черта не видно. Расстегиваю липучки на груди, оттягиваю сетку маскировочного комбинезона. Кровит изрядно. Но похоже больше на осколок, чем на пулю. По ощущениям. А вообще надо кровь остановить по-быстрому, чтобы следов не оставлять.

Вытаскиваю из нагрудного кармана упакованный пластырь, срываю с него бумагу. Задираю рукав трикотажной футболки, смотрю. Рана небольшая, но с неровными краями, поэтому и кровит сильно. Сдираю полиэтилен с пластыря и нахлопываю его марлевой подушкой прямо на рану. Идиотизм чистой воды, но не могу я сейчас перевязываться: меня скоро догонят. И след кровавый тоже оставлять не могу, так что нет другого выхода.

Куда теперь? Вперед, вдаль от противника? Предсказуемо. Вправо, к следующей гряде? Не менее предсказуемо. Непредсказуемо, только если я пойду обратно, на гору, с которой спустился. А я и вправду туда не пойду, потому что скоро туда с другой стороны подойдет противник – и мне хана. Так что я лучше вправо заберу, к хребту.

Выглядываю из-за камня. Теперь можно – кусты прикрывают. Преследователи мои приблизились, метров пятьсот нас разделяют. В поле зрения две группы, сколько их всего – понятия не имею. Двигаются грамотно, укрываясь за камнями, прикрывая друг друга. Пулеметы с гранатометами продолжают бить по зарослям, хоть интенсивность огня и спала. Потеряли цель из виду и теперь высматривают ее заново. Но так просто уже не высмотришь. Я натянул «лохматого» обратно и перебежал еще метров на пятнадцать, за следующий большой камень, обросший какими-то лианами, подальше от края кустов. И огонь на мне не концентрировался. Значит, все же потеряли. Хорошо, что тепловизоры бесполезны, иначе – все.

Я наметил себе маршрут за камнями и особо густыми скоплениями кустарника – и побежал, выворачивая ноги, по неровной земле. Вдалеке послышался гул взлетающего самолета: сначала громкий, а потом – удаляющийся. Взлетели! А если взлетели, то, значит, смылись! «Крокодилы» даже маршрут самолета должны от катеров противника почистить.

Как мне ни было сейчас хреново, но захотелось плясать. Бонита в безопасности: Дмитрий если сказал, то не подведет.

А крючило меня неслабо. И крючило, и дрючило, и гнуло, и вообще колбасило. Колено давало о себе знать все сильнее, плечо горело огнем, при каждом движении я чувствовал, как осколок ворочается в мышце, разрывая плоть вокруг себя. Руки чувствительность обретать заново – отказывались. Все тело болело от острых камней, по которым я тут ползал, как йог какой-нибудь. В общем, болело все, и от боли везде еще и разболелась голова.

Нет, так нельзя. Я вытащил из кармана разгрузки специально собранную лично аптечку. Ничего особого, просто запас обычных обезболивающих, в данном случае – солпадеин в таблетках. Не колоть же промедол, чтобы сразу в астрал вылететь. А так… Присел за очередным камнем, высыпал сразу четыре таблетки на ладонь, закинул в рот, запил водой из фляги. Должно скоро подействовать. Хоть боль окончательно не снимет, но притупит, а голова точно пройдет. И колено чуть отпустит. Надеюсь.

Хромая, побежал дальше. Бежать еще метров пятьсот до подъема – там кусты еще гуще становятся, и на склоне настоящие джунгли. Тут везде так – один склон полуголый, второй зарос так, что на два метра не просматривается. Но преследователи бегут быстрее наверняка. Надо их задержать, хоть немного. А как? Устроить засаду на собственном маршруте отхода нельзя пока – слишком просто меня окружать. Что делать? Сейчас – ничего, чесать дальше, а вот у склона можно будет сюрприз устроить.