Инвестиго, из медика в маги. Том 5 - Илья Рэд

в шесть часов вечера. Целый день провели в разъездах. По договору сегодня ни одного голюдя не имели права задерживать королевские маги. Однако на плечи Бруно упали обязанности по обеспечению безопасности мессаллы. В этот день он отвечал за всех, поэтому особенно ушлых отлавливали дружинники и популярным языком объясняли как себя вести.

Это был своего рода небольшой экзамен — сможет ли лидер удержать в узде зелёный народ. Надо сказать, Бруно справился с этой задачей достойно. Аммерсу даже пришлось пару раз вскрыть брюхо парочке слишком зазнавшихся «авторитетов», что значительно поумерило пыл остальных.

Всё это время его не оставляло это тягостное чувство несправедливости. Ведь, по сути, всё снова встанет на круги своя. С каждой приближавшейся минутой в нём всё сильнее и сильнее закипала ярость.

Внешне он старался казаться спокойней, но что-то было во взгляде его единственного глаза такое, что заставляло подчинённых не докучать всякими мелочами, а порученные задания делать строго в срок.

Площадь заполнилась преимущественно зелёными телами — люди боялись туда заходить. На крышах тоже не протолкнуться, но там дежурили его парни. Если кто-то поднимет руку или пёрнет в сторону трибуны, его тут же нашинкуют.

Аммерс шёл впереди и держал двуручник за лезвие, чтобы расталкивать зевак. Одному особо ушлому пришлось прописать в грудак. Его тело ухнуло вниз, а многочисленные руки тут же оттащили тупицу с прохода. Дело пошло веселей. Тут же образовался свободный коридор, и Бруно со свойственным ему спокойствием прошествовал к трибуне и обратился с небольшой речью.

В ней он попросил братьев и сестёр вести себя подобающе — ведь они народ, достойный уважения. Многие при этих словах согласно закивали, как бы подтверждая тем, кто ещё сомневался — да, они ещё как уважаемый народ.

Прозвучали фанфары — свита лорда оповещала о прибытии хозяина города. Аммерс взглянул на Бруно. Лидер обхватил правую кисть левой ладонью и, поиграв плечами, ждал, пока на площадь не въехала кавалькада из магов. Среди них был абсолютно лысый старикашка без ресниц и бровей. По их сведениям, это инвестиго.

Аммерс держал свою бандурину лезвием в пол, положив руки на гарду. Толпа неохотно расступилась. В этом ей помогли парочка магов, выстроивших барьер из потоков воздуха — все случайно попавшие просто мягко отталкивались в стороны.

Гарс прошёл по ступенькам вместе со своим охранником, оставив свиту внизу.

— Друзья, зеленокожие братья, приветствую вас, — начал аристократ. — Как вы, наверное, уже успели узнать, сегодняшний день войдёт в историю, — Аммерс видел, как на него угрюмо смотрят сотни голюдских лиц, с недоверием взвешивая каждое слово. — Это первый случай во всём Рилгане, когда наши народы так близко сошлись, — он снял одну перчатку, предварительно убрав перстень. — Этот цвет, — Гарс поднял пятерню и демонстративно показал её всем, — больше ничего не значит в Ваабисе. Мы смотрим в будущее, — по рядам начали шушукаться, Аммерс ждал. — А в нём нет раздора по цвету кожи, нет особых прав для одних и холодного безразличия к другим. Времена наших диких предков подходят к концу. Наступил момент создавать новое общество, где все будут в равных правах.

Гарс остановился и обвёл всех взглядом, давая обдумать услышанное, и затем продолжил.

— Общество, при котором каждый сможет найти себе работу по душе. Общество, где зелёные и белые дети вместе ходят в школу. Общество, где каждый вправе выбирать, где ему жить, в какие места ходить, где все проблемы будут решаться вместе, — он постепенно повышал голос, как бы пытаясь достучаться до их сердец. — Мы не разные — нас объединяет Рилган, мы… — внезапно вся стража аристократа напряглась и вперила взгляды вверх — их смутил свист, потом хлопок и разлетевшиеся в небе огни разного цвета.

Аммерс бесшумно развернулся и, пока все смотрели туда, мощным ударом от плеча до поясницы распополамил сладкоголосого выродка наискось. Когда взгляды снова вернулись на сцену, верхняя часть лорда с чавкающим звуком соскользнула и ударилась о доски. Забрызганный кровью голюдь поднял высоко меч и прокричал во всю глотку:

— За свободу!!!

Глава 22

Пешки

В следующий миг Аммерса отбросило в сторону, и трибуна превратилась в кровавое месиво. Его огромное по меркам голюдей тело мягко упало на землю, меч пришлось выпустить из рук. Быстро найдя его взглядом, Аммерс схватил двуручник и короткими перебежками скрылся с линии огня.

Бушующее пламя превратило почти всех, кто был на площади в горящие факелы, запах жжёной плоти ударил в его разорванные ноздри. Инвестиго уничтожил почти всех гражданских голюдей, но ребята Аммерса смогли пробить защиту остальной свиты и знатно их так потрепать.

Убить не убили, но заставили потратиться по мане.

«Да где же они?»

Только голюдь про это подумал, как с крыши приземлился отряд из десяти высокоуровневых повстанцев, и началось разрушение уже всего близлежащего пространства.

Среди вспышек магии Аммерс успел заметить однорукого, умело уклоняющегося от снарядов и идущего на сближение к старику Гейдельбергу. Пришлось наступить на горло своей гордости и договариваться о совместной атаке.

Неожиданно кто-то потянул его за шиворот и повалил на землю. Они сцепились в захват и принялись мутузить друг друга, но когда Аммерс понял кто это, то просто убрал руки в стороны, принимая лицом каждый удар. Бруно молча и со злостью разбивал ему скулы, губа привычно закровоточила.

Когда тот понял, что Аммерс не сопротивляется, то остановил руку на полпути, и они посмотрели друг другу в глаза. Прокатившийся рядом шторм чуть приподнял их тела и закрутил в вихре. Лидер сгруппировался и, схватив его за руку, вырвал из общего потока.

Они упали на пешеходную дорожку чуть дальше от основного места сражения. В воздух один за другим летели сигнальные фаерболы, колокол оповестил об угрозе. Гадство, он уже второй раз теряет свой меч — не дело это.

Поднявшись на ноги, они встали друг напротив друга.

— Надеюсь, ты доволен случившимся?

— Это не так, — Аммерс сплюнул кровавый сгусток. — Я сделал это ради тебя.

— Я не просил убивать наших — ты просто животное. Какая же ты мразь, — у Бруно сжались кулаки.

Аммерс смотрел на сверкающие всполохи заклинаний, а затем сделал шаг ему навстречу и, нагнувшись почти вплотную, сказал ему возле уха.

— Я ТВОЯ мразь, Бруно. Ты просто ещё не понял.

— Это ты ничего не понял, я не хочу иметь с тобой никаких дел. Уходи, пока жив, — прорычал лидер, грубо оттолкнув его в грудь.

— Я ТВОЯ мразь, слышишь? — Аммерс тыкал в него пальцем.

— Ты отброс, которого я подобрал и который плюнул мне в спину. Твой поступок не имеет ко мне отношения.

— Ошибаешься — ты хотел, чтобы я так поступил, — на секунду в глазах его капитана проступил страх и Аммерс схватил его за грудки. — Ты же ведь думал об этом, скажи? Тебе просто нравится оставаться чистеньким.

— Ты сбрендил.

— Всё нормально, я уже сделал что нужно — расслабься, — он отпустил капитана на землю и снова подобрал свой меч.

— Мне такие помощники не нужны. Ты сделал так, потому что по-другому не умеешь. Потому что тебе так проще, тупоголовый ты маньяк. Ты рисуешься своей жертвой, потому что тебе не нужна будущая жизнь. Аммерс, ты совсем не понял, за что мы боремся.

Предчувствие чего-то плохого захватило его изнутри, но он не мог открыть рот, чтобы возразить.

— Для тебя это игра, чтобы все обратили внимание — смотрите какой несчастный голюдь. Какой особенный, свободолюбивый. Даже своей совестью пожертвовал. Да плевал я на твою совесть!

— Ты несправедлив, — возразил он лидеру.

— Ты убил больше сотни моих ребят просто так. И ты думаешь, я приму это? Потому что ты, ничтожество, так решил? Ты даже не попытался бороться — только сказочки рассказывал про счастливых детей. А что такое? А как же сейчас — не ты ли променял счастье этих детей на свои амбиции?

— Я…

— Если ты думаешь, что я не знал, кто ты такой, то ошибаешься. Я дал тебе шанс.

— Они бы убили тебя! — мир и убеждения, выстроенные за последнее время, смывались, будто краска с уродливого барельефа.

— Мне твоя забота побоку, Аммерс — я не просил о ней. Ты хочешь для себя оправданий — х** тебе! Иди и сдохни, или ты смелый только втихую раскидываться жизнями?

— Я не…

— Отсидишься?

— Я не трус, — мрачно сжал он рукоять меча.