Каллистяне - Георгий Мартынов

Завтрак на пять человек был заказан Синьгом. Широков и Синяев еще не научились разбираться в названиях «меню», но за время полета они привыкли к каллистянской пище и могли есть все.

– Сколько человек работают на… – Синяев снова запнулся, не зная, как сказать слово «кухня».

Широков также не знал этого слова. Очевидно, его просто не было в языке.

– На продовольственном заводе? Вы это хотели спросить? – ответила Бьесьи. – Ни одного человека. Приготовление блюд и их доставка в дома производятся автоматически.

– А доставка сырья на завод? Мясо, овощи, фрукты?

– Овощи и фрукты доставляются раз в десять дней. Их складывают в приемники, и на этом все кончается. Что касается мяса, то вы ошибаетесь, если думаете, что это мясо животных.

– Что же это такое? – спросил Широков. – По вкусу это свежее мясо, почти такое же, как у нас.

– Когда-то, – сказал Синьг, – каллистяне, подобно людям Земли, ели мясо убитых животных, но теперь мы не питаемся таким способом.

– То, что вы едите, – добавила Бьесьи, – мясо, но только синтезированное. Оно более питательно, чем натуральное, и не содержит никаких вредных веществ.

– Значит, каллистяне не убивают животных? Но тогда их количество может вырасти чрезмерно.

– Нам не нужно мясо, но мы используем мех и кожу. Вообще на Каллисто не так много животных. Многие виды уничтожены как вредные или бесполезные.

– А овощи и фрукты тоже синтезируются?

– Нет, этого не нужно. Можно, конечно, синтезировать все, но овощей и фруктов у нас вполне достаточно.

– Где они выращиваются?

– Всюду. Не все живут в городах. Большинство ученых и работников искусства предпочитают жить среди природы. Каждый дом окружен садом или полем. Работа в них полезна. Нельзя все время сидеть за столом или в лаборатории.

– Можно нам посетить продовольственный завод или такой отдельный дом, вне города? – спросил Синяев.

– Разумеется. Вы можете посетить все, что пожелаете.

Окончив завтрак, все перешли в спальную комнату. К удивлению Широкова и Синяева, постели были кем-то убраны.

– Ничего? – ответил Гесьянь на вопрос Широкова. – Не думайте о таких мелочах. Вы гости.

– Кто же все-таки убрал за нами?

– Ну, скажем, я, – засмеялся Гесьянь. – Не все ли равно? Мне это было приятно. Больше этого не повторится, – поспешно прибавил он. – Все будет делать домашняя машина.

– Спасибо! – сказал Широков. – Но мы могли бы сами.

Они переоделись в свою одежду и почувствовали при этом такое удовольствие, точно долгие годы не видели земных вещей. Даже запах материи, сделанной на Земле, был приятен.

При этом они снова столкнулись с разницей в понятиях людей и каллистян. Чтобы переодеться, им надо было снять бывшие на них костюмы, но Бьесьи, зная, что они хотят делать, не уходила. Пришлось, извинившись, попросить ее выйти.

– Наше воспитание, – сказал Широков Синьгу, – вероятно, кажется вам смешным?

– Нисколько. Понять не трудно. Человек всегда может понять другого человека, как бы различны они ни были. А вы очень мало отличаетесь от нас.

– Вы любезны и вежливы, как всегда, – сказал Синяев.

Когда они снова прошли в комнату, смежную с террасой, то застали там несколько незнакомых каллистян, которые что-то делали у одной из стен. Гесьянь объяснил, что это те, кто взял на себя переделку охлаждения в доме, и также другие мелкие работы.

– Когда вы вернетесь, все будет уже закончено, – скачал он.

После обычных приветствий один из «рабочих» («Кто их знает, – подумал Широков, – кто они такие? Ведь поручили же крупному ученому доставить наши чемоданы».) спросил, не надо ли переключить экраны на имя новых жильцов дома.

– Переключите, – сказал Синяев. – Хотя бы на мое имя.

– Лучше сделать иначе, – предложил Синьг. – Ваши имена трудны для произношения. Настройте экран на слово «Земля».

– Вы не возражаете? – спросил каллистянин, который, по-видимому, руководил своими товарищами.

– Наоборот! Это будет только приятно.

– Тогда мы так и сделаем. Зьемьлья, – повторил он. – Я правильно произношу?

– Приблизительно правильно, – улыбнулся Синяев.

– Не забудьте сообщить об этом на пост «Каллисто», – сказал Гесьянь.

В эту минуту на террасу опустилась большая, окрашенная в темно-серый цвет олити. Из нее вышел каллистянин и прошел в дом. Вежливо поздоровавшись, он сообщил, что эта олити предназначена для гостей.

– Как раз вовремя, – сказал Синяев. – Спасибо!

– Научить вас управлять ею? – спросил каллистянин.

– Я сама научу, – ответила Бьесьи.

– В таком случае до свидания! Я могу воспользоваться чьей-нибудь олити?

– Возьмите мою, – сказал Гесьянь. – Вон ту. Очевидно, желая скрыть свое любопытство, каллистянин окинул внимательным взглядом Широкова и Синяева и вышел.

– Вы не спросили его, куда он полетел, – сказал Широков.

– А зачем мне это знать?

– Но ведь он взял вашу олити. Где вы возьмете другую?

– Где угодно.

«Ответ в каллистянском стиле, – подумал Широков. – У них это просто. Где угодно, вот и весь разговор».

Оставив «рабочих» хозяйничать в доме, все пятеро вышли на террасу.

Олити, построенная специально для Широкова и Синяева, была шестиместной. По изяществу наружной и внутренней отделки она походила на нарядную игрушку, и, несмотря на величину, ее невольно хотелось положить и бархатный футляр, как произведение искусства.

– Это новейшая конструкция, – сказала Бьесьи. – Управление ею очень просто.

– Поразительно, – сказал Синяев по-русски, – с каким вниманием относятся к нам каллистяне. Ты думаешь, что цвет олити случаен? Ничего подобного. Я как-то сказал, не помню кому, что больше всего люблю темно-серый цвет, и, как видишь, они это запомнили.

– Возможно, что так, – с оттенком недоверия ответил Широков.

Они обратили внимание, что совершенно безоблачное утром небо затянулось облаками. Рельос был невидим.

– Ожидается дождь?

– Нет. – Бьесьи взглянула на небо. – Это не дождевые облака. По расписанию должно быть ясно. Вероятно, небо закрыли облаками специально для вас. Каллистяне, – пояснила она свои слова, – тревожатся, что вам слишком жарко. Особенно после вчерашнего.

– А что вчера?

– Как что? Вам же было плохо после путешествия по улицам Атилли.

– Откуда вы это знаете?

– Вся Каллисто знает.

Эти слова напомнили гостям с Земли об истинном положении вещей. Они как-то забыли, что находятся в центре внимания всего населения планеты. Возможно, это произошло потому, что никто из каллистян не высказывал явного любопытства. Их обоих как будто оставили в покое, предоставив поступать, как они желают. Ни один каллистянин не подходил и не подлетал к их дому, чтобы взглянуть на жителей другого мира.