Не в магии счастье - Михаил Александрович Швынденков

из вас любовь ушла, то она ушла, и её уже не вернуть, — Розана смотрит на меня с сожалением, но и что-то ещё есть в её взгляде.

Будучи в состоянии уныния, я забрёл в угол парка и увидел дверь в семейный склеп. Сходил за ключом и зашел внутрь. Здесь ничего не изменилось. Я сел на скамейку у стены в поток энергетического поля и почувствовал состояние умиротворения. Мне не нужно никуда бежать, сегодня можно не спешить и безболезненно отложить все дела. Близкие мне люди меня любят, я люблю их. Девушка ушла? Может быть, это пока не точно. Но, как в песне на слова Войновича: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло», — если разлюбила, значит, некрепкой была любовь. А я сам, крепко ли я любил Алису. О, как! Я уже сам об этой любви говорю в прошедшем времени. К Алисе у меня претензий нет, я сам последние два месяца ни разу не выбрал времени увидеться с ней. Выходит, у меня у самого к ней нет любви? И наше чувство, это была не любовь, а что тогда? Когда-то, ещё там, на Земле, одна девушка мне сказала: «Нравишься и люблю, это ведь не одно и то же!» Выходит Алиса мне просто нравилась? И я ей, видимо, тоже.

Ладно, будем жить дальше.

У нас в усадьбе теперь есть конюх, соответственно, есть конюшня и две лошади. Вот к конюху я и подошёл, попросил оседлать лошадь. За два месяца напряженных занятий я довольно неплохо освоился с верховой ездой. И когда прокатился на этой лошадке, понял, что это лошадь, для телеги. Потребовал, чтобы конюх съездил со мной в город для покупки верховой лошади.

На конном базаре в первый день мне не понравилась ни одна лошадь. На второй день — аналогично. Огорчённый, отпустил конюха в гостиницу, а сам зашёл в трактир возле конного круга. Это что-то типа нашего ипподрома, здесь тоже иногда устраивают скачки, но сейчас здесь просто лошадиный базар. Сидел, кушал, присматривался к посетителям. Недалеко за столиком выпивали двое мужчин и вели разговор. Один из них был сильно опечален, и говорил со злостью.

— Понимаешь, замкнутый круг, подлечить его — нет денег, а хромого никто не купит. Конь-то ведь отличный, и надо же было ему на эту колючку встать!

Я подозвал официанта, и подошёл к их столу.

— Прошу прощенья, мне показалось, что вы разбираетесь в лошадях, а мне как раз нужен совет. Можно сделать так, я вас угощаю, а вы мне этот совет даёте?

— Я пойду, — это тот человек, что говорил про коня.

— Нет, я прошу вас задержаться. Не хотите пить моё угощение, не пейте, я не обижусь. Просто я услышал, что у вас есть хороший конь, но он получил ранение. Этот вопрос я тоже хотел бы обсудить.

— А что тут обсуждать вы готовы купить хромого коня?

— Я должен его сначала увидеть!

— Так пойдём, посмотришь! — мужчина явно не верил, что я буду покупать этого коня, и был недоволен тем, что нужно проводить «экскурсию».

Я посмотрел на второго мужчину, тот поднялся из-за стола, и без всякого сожаления зашагал рядом с нами. Мне очень понравилось то, что он даже не оглянулся на оставленную бутылку. Мы зашли в здание конюшни, прошли в дальний угол, там стояли два коня, один из них поджимал заднюю ногу. Мне очень понравились оба коня.

— Вы продаёте одного или и второго тоже?

— А вы готовы купить обоих?

— Хотел бы, но пока я ничего не знаю ни о вас, ни о лошадях.

— Я барон Луи ля Мартен, а это мой друг виконт Арнольд ля Артанан. Я служил в войсках, лейтенант королевской конницы. Служил в пограничной страже на юге. Вот эти два коня, это из трофеев. Тут пришло письмо, что отец умер, нужно принимать баронство. Пока уволился, пока доехал, прошло два месяца. В мэрии мне заявили, что у меня осталось два дня, если я не внесу пятьсот золотых залога, то моё баронство будет выставлено на торги, и его купит тот, кто больше заплатит. Арнольд готов дать мне ссуду в двести золотых, а где взять ещё триста. Эти кони, это скаковая порода от степняков. Они стоят по двести пятьдесят золотых каждый, но здесь этих денег никто не даст, а времени нет. Еще и захромал один так не вовремя.

— Знаете, Луи, ваш рассказ меня заинтересовал. Я куплю у вас этого коня, но дело не в этом. Арнольд, если баронство выставят на продажу, кто его купит, скорее всего.

— Скорее всего, купит сосед барон ля Феран.

— О, как! Это интересно. Мужчины, я обещаю, что если мы решим вопрос с баронством Луи в его пользу, а куплю этого хромого коня. Он, кстати ни на что не наступал.

Я подошёл к коню погладил его, послал успокаивающее плетение, потом взял его за заднюю ногу и наложил диагностику. Перебирая пальцами по ноге, нашёл болевую точку, потрогал это место. Есть! Зацепив ногтями, вытащил из ноги маленькую заточку, кусок заострённой проволоки.

— Вот было воткнуто выше копыта, это не колючка, это диверсия, вредительство. Арнольд, дай команду, чтобы вызвали хозяина конюшни. Разрешаю бить морды и отрезать уши.

Пока Арнольд вызывал через конюхов хозяина конюшни, я наложил на ногу коня Малое исцеление. Погладил его по ноге, потом погладил его холку, и, наконец, погладил морду. Конь — умное животное. Он сразу понял, что я убрал боль из его ноги, и сам потянулся ко мне.

В конюшню ворвался жирный обрюзгший гном, он начал кричать, что у лейтенанта больная лошадь, пусть немедленно её продаёт, или убирается из конюшни вместе со своими друзьями и лошадьми. Потом он начал подталкивать нас к выходу. Когда он толкнул меня, я врезал ему под дых, но там столько сала, что он почти не почувствовал удара, и потянул к моему лицу свои хваталки. Взмах дагой, и на пару пальцев на его левой руке стало меньше. Толстяк с диким визгом и очень быстро скрылся за дверью.

Через минуту в помещение вошёл ещё один гном, в полной экипировке городского стражника.

— Всем стоять! Оружие в ножны! Городская стража! — Голос у него такой, что хочется подчиниться.

Из-за спины его выглядывает хозяин конюшни, прижимая раненую руку к груди. Я, на всякий случай, накрываюсь Чёрным куполом и подхожу к стражнику.

— Представьтесь полностью!

— А ты кто такой?

— Или сейчас вы оба здесь сдохните, за нападение на аристократа!

— Сержант