Упивающийся - FaVn

резко замолчало, а после медленно перевело взгляд оставшегося глаза на осколки концепций. После, когда враг раскинул руки в стороны, на этих самых руках появились глаза, а дальше они начали появляться и за его спиной, сияя пурпурным огнём.

— В стороны!

Лишь чудом всем троим удалось не попасть под пурпурные лучи, выстрелившие из глаз Агонии, и с шоком для себя видели, как лучи света несутся вдаль, утопая во тьме космоса, но потом, когда они на невозможной скорости удалились на миллионы километров от своего начала, произошла вспышка. Вспышка настолько яркая, мощная и могущественная… что даже то столкновение планет казалось детским лепетом по сравнению с этим. Подобную силу можно было прировнять лишь к взрыву звезды. Взрыву сверхновой. Несмотря на то, что вспышка произошла в миллиардах световых лет от Земли, люди могли бы увидеть её яркой, пурпурной звездой, а учёные назвали бы эту вспышку одной из мощнейших сверхновых в истории, настолько чудовищной была её сила.

— «Как… как вообще можно противостоять этому… той силе, что уничтожает и создаёт звезды в мгновение ока…».

— Осторожно!

Иссей даже не успел отреагировать, когда что-то внезапно схватило его броню в области шеи и с невероятной скоростью отделило от остальной группы. Правая рука Агонии крепко зажала его шею, а вышедшие из под рёбер путы зафиксировали остальное тело, на корню убив любую возможность самостоятельно выбраться.

Мечта. Её осколок. Твоя аура так мельтешит в наших глазах.

Левая рука Агонии, что стала абсолютно чёрной от трещин, потянулась к голове Хёдо, схватила, а после начала крошить красный шлем на ней.

— Что ты делаешь?!

То что мы должны.

Шлем не выдержал, расколовшись на кучу осколков. Из-за силы Великого Красного Иссей мог находиться в Космосе и без брони, но даже так, это не сулило ничего хорошего.

Возвращаем беглецов к их истоку. В лоно начала.

Открыв рот Арата замолчал, и из тела Иссея к нему начала сочиться золотистая дымка. Сперва не поняв что именно он делает Хёдо начал чувствовать, как теряет что-то важное, и тогда он осознал. Сила, аура, душа. Агония буквально пожирает всю его сущность!

— Иссей!

— Оста… новись…

Процесс был болезненным. Будто от Иссея отрывают по маленькому кусочку, после чего хладнокровно поедают на его же глазах. В то же время пустая часть лица Агонии наполнилась тьмой, с кучей алых, голодных, полных самых разных эмоций глаз.

— Хёдо!

Добравшись до цели Вали попытался освободить соратника, но возникшая вокруг него тьма опутала его раньше, превратившись в подобие чёрной плоти с алыми глазами.

— Чтоб тебя!

Вы так сопротивляетесь нам. Так страшитесь нас. Почему?

Из глаз Агонии и той самой тёмной плоти пошли чёрные слезы.

Почему вы боитесь нас? Почему оставили нас? Почему отреклись? Концепции… отколовшиеся частицы… Почему вы бросили нас одних? Когда-то мы были едины… так пусть так будет и впредь. Нашей пустоте и одиночеству… пора закончиться.

— Эт-то… и есть Бездна? — хрипя от боли задал вопрос в никуда Вали. — Арата! Какого хрена?! Как ты вообще мог допустить такое?!

Арата? Кто… это?

— Это ты, болван! Что, уже позабыл об этом?!

Мы — Бездна. Мы — начало. У нас нет иного имени.

— Да что ты?! Стал концепцией и решил уничтожить всё?! И что потом?!

Потом не будет ничего, и будет всё. Будет единство. Будем мы.

— Гребаный эгоист! Ты конечно и раньше им был, но тебе хотя бы было не начхать на других! На их чувства и мнения! А теперь ты решил угробить всех просто из-за своей хотелки, не считаясь с другими?!

Раньше… мы всегда были собой. Всегда были Бездной.

— Нихрена не всегда! Ты — Арата Ишимура!

Мы… не можем им быть.

— Да что ты говоришь?

Голос раздался сверху, где над Агонией навис Шива, к которому мгновенно потянулись отростки из тьмы, полные глаз. Бог Разрушения даже не сопротивлялся, позволив себя схватить, что совершенно не вязалось с его недавним пылом.

Ты… изменился. В тебе больше нет того сопротивления и наслаждения. Эксразрушение.

— Если уж в тебе пробудилась Бездна, то толку сопротивляться. Нет смысла продлевать свою агонию, тем более я никак не смогу ранить тебя сильнее, чем ты сам.

Ранить… себя… не понимаем. Поглотив всё мы станем едиными вновь. Тогда нас больше ничего не ранит.

— Ты ранишь себя тем, что собираешься совершить. Угробив всю жизнь во вселенной, а может и более того, ты навсегда лишишься всего, в том числе и Котёнка.

Ко… тёнка? Котёнок… что… это…

— Уже забыл? Ты же так яростно сражался со мной, лишь бы поскорее найти своего Котёнка, это буквально было твоей целью всю битву, а теперь ты даже не можешь понять о чём вообще речь.

Непонятно почему, но Агония-Бездна словно зависла в один момент. То ли в попытке осознать услышанное, то ли из-за полного хаоса внутри себя, но это создание просто зависло, хотя и продолжало источать угрозу.

Котёнок…

— Что, неужто память начала возвращаться? Тогда ответь мне на один вопрос, Агония. Когда мы впервые встретились, по тебе было видно, что ты хочешь что-то защитить. Что тебе кто-то дорог. Так скажи, тебе ничуть не жаль своих родных, которых ты своими же руками обрекаешь на вечное ничто?

Род… ных… у нас… нет родных…

— Ошибаешься! — вскрикнул Вали. — Или Курока, Широне и другие близкие для тебя теперь ничто?!

Курока… Широне… кто это?

— Широне — тот самый Котёнок, которого ты так хотел вернуть!

Котёнок… Широне… её зовут Широне… Нашего Котёнка…

— А Курока — та самая девушка, за свободу которой ты пошёл на сделку с демоном! А теперь ты хочешь убить её?! Её и своего ребёнка?!

… Ре… бенка…

— Да, она носит под сердцем твоего ребёнка!

Наш ребёнок… но… наши дети… Концепции…

— Смешно это слышать, ведь ты ещё не Бездна, а уже начал пародировать её. — высказался Шива. — Ишимура, я рассказывал тебе о том, как частично из-за меня самого погибла моя семья и тогда же я говорил тебе хранить свою собственную. Но теперь ты сам стремишься к тому, чтобы её уничтожить. Уничтожить своих родителей. Свою возлюбленную. Своё нерождённое Дитя. Я прекрасно знаю боль того, кто лишился жён и детей, но что испытаешь ты, собственноручно стерев их, я даже представлять не хочу.

… но… в Бездне всё едино…

— И тебя устроит такое единство? Твою безумную, эгоистичную, одержимую ими натуру устроит то, что дорогие тебе люди едины с теми, кто тебе безразличен, а то и вовсе противен?

Мы одинаковы в отношении ко всем.

— Лжец.