Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

— Я почувствовал, что умер ученик! Что...

Старый волшебник увидел, что лежит на полу.

— О нет, — прошептал Альбус Дамблдор. Фоукс издал печальную, скорбную трель.

— Верните её обратно.

На террасе повисла тишина. По жесту Дамблдора Фред Уизли поднялся в воздух и полетел к ним, окружённый обнадёживающим розовым сиянием.

— Гарри, — начал старый волшебник, и его голос дрогнул. — Гарри...

— Скажите Фоуксу, пусть он поплачет над ней или что там он делает. Скорее, — голос, произнёсший эти слова, звучал абсолютно спокойно.

— Я... я не могу, Гарри, слишком поздно, она умерла...

— Не хочу слышать об этом. Если бы это я лежал здесь, вы бы достали из шляпы какого-нибудь чудесного кролика и спасли меня, просто потому, что герою не позволено умирать, пока не закончилась история. Что ж, она тоже герой, наверняка вы приберегали какое-нибудь средство для самого крайнего случая, не медлите, используйте его сейчас. Обещаю, что не останусь в долгу.

— Я ничего не могу сделать! Её душа покинула тело, она ушла!

Гарри открыл рот, чтобы выкричать весь свой гнев, а потом закрыл его. Не имело никакого смысла кричать, это бы ничего не исправило. Невыносимая тяжесть, растущая у него внутри, не могла выплеснуться таким образом.

Гарри отвернулся от Дамблдора и посмотрел вниз, туда, где в луже крови лежали останки Гермионы Грейнджер. Часть его рассудка крушила мир вокруг, пытаясь заставить его исчезнуть, чтобы Гарри очнулся от ночного кошмара и обнаружил себя в спальне Когтеврана, чтобы было утро и солнце светило через занавески. Но кровь никуда не делась, и Гарри не проснулся, и другая его часть уже знала, что всё произошедшее было реальностью, частью того же ущербного мира, в котором возможен Азкабан, и зал суда Визенгамота, и...

Нет...

Ему казалось, будто время вокруг него до сих пор раздроблено на кусочки. Гарри отвернулся от Дамблдора и посмотрел вниз, туда, где в луже крови лежали останки Гермионы Грейнджер с двумя жгутами, затянутыми на обрубках бёдер, и решил...

Нет.

Я это не приму.

Нет никаких причин принимать это, когда в мире существует магия.

Гарри научится всему, чему нужно будет научиться, изобретёт всё, что нужно будет изобрести, вырвет знания Салазара Слизерина из памяти Тёмного Лорда, раскроет секреты Атлантов, откроет любые врата и сорвёт, если будет нужно, любые печати, найдёт дорогу к источнику магии и перепрограммирует его.

Он разорвёт основы самой реальности, но вернёт Гермиону Грейнджер.

— Опасность миновала, — сказал профессор Защиты. — Вы можете спешиться, мадам.

Ещё несколько секунд назад они неслись через Хогвартс по пути, который Квиррелл прожигал прямо сквозь стены и перекрытия. Трелони, сидевшая позади него на двухместной метле, торопливо сползла с черенка и осела прямо на пол, совсем рядом с тлеющими красными краями только что созданного отверстия в стене. Женщина до сих пор хватала ртом воздух и наклонялась вперёд, словно её вот-вот стошнит чем-то большим по размеру, чем она сама.

Сначала профессор Защиты почувствовал ужас мальчика через связь, существовавшую между ними, резонанс в их магии. Он понял, что мальчик пошёл искать тролля и нашёл его. Профессор Защиты попытался послать призыв отступить, надеть Мантию-невидимку и бежать, но ему никогда не удавалось воздействовать на мальчика через резонанс, не удалось и на этот раз.

Он почувствовал, как мальчик весь отдался желанию убийства. Именно тогда профессор Защиты начал прожигать материю Хогвартса, пытаясь успеть на битву вовремя.

Он почувствовал, как мальчик уничтожил своего врага за несколько секунд.

Он почувствовал смятение мальчика, когда один из его друзей погиб.

Он почувствовал гнев мальчика, направленный на какой-то раздражитель, вероятно, на Дамблдора, а затем — непонятное решение, настолько твёрдое, что даже он счёл это достойным. Если повезло, мальчик только что избавился от своих глупых детских сомнений.

Никто не увидел, как губы профессора Защиты изогнулись в холодной улыбке. Несмотря на мелкие неприятности, в целом это был на удивление хороший день...

— ОН ЗДЕСЬ. ТОТ, КТО РАЗОРВЁТ САМИ ЗВЁЗДЫ В НЕБЕСАХ. ОН ЗДЕСЬ. ОН — КОНЕЦ МИРА.

Глава 90. Роли. Часть 1

Простым Иннервейтом директор привёл Фреда Уизли в чувство, а затем подлечил ему сломанную руку и треснувшие рёбра. Гарри отстранённо рассказал директору про трансфигурированную кислоту в голове у тролля (Дамблдлор подошёл к краю террасы, взмахнул рукой и вернулся) и о том, что кто-то покопался в памяти у близнецов Уизли. Мальчик слышал, как его голос самостоятельно ведёт беседу, но совершенно её не осознавал.

Гарри всё ещё стоял над телом Гермионы, он так и не сдвинулся с места. Время распадалось на части, его собственное «Я» распадалось на части, он пытался как можно быстрее понять, что ему следует сделать прямо сейчас, какие возможности исчезнут безвозвратно, если он ими сейчас не воспользуется. Какой-то способ уменьшить количество магического всесилия, которое понадобится позже. Или метка для этого момента времени, чтобы вернуться сюда, если он когда-нибудь изобретёт способ путешествовать назад во времени больше, чем на шесть часов. В рамках общей теории относительности существовали гипотезы, которые допускали возможность путешествий во времени (пока Гарри не узнал о Маховиках времени, эти гипотезы казались Гарри гораздо менее правдоподобными), и они гласили, что нельзя вернуться во время, предшествующее созданию самой машины времени — релятивистская машина времени прокладывает непрерывный путь сквозь время, а не телепортирует. Но Гарри не приходило в голову ничего, что он мог бы сделать с помощью известных ему заклинаний. Дамблдор явно не горел желанием ему помогать, и в любом случае с той ключевой точки во времени прошло уже несколько минут.

— Гарри, — прошептал директор и коснулся его плеча. Дамблдор исчез с того места, где стоял над близнецами Уизли, и возник уже рядом с Гарри. Джордж Уизли телепортировался оттуда, где он сидел, и теперь стоял на коленях рядом с братом, а Фред лежал с открытыми глазами и морщился при каждом вдохе. — Гарри, тебе нужно отсюда уйти.

— Подождите, — ответил Гарри, — я пытаюсь понять, можно ли ещё что-нибудь сделать.

В голосе старого волшебника звучала беспомощность.

— Гарри... я знаю, ты не веришь в души... но, смотрит ли Гермиона сейчас на нас или нет, я думаю, она точно не хотела бы, чтобы ты так себя вёл.

…нет, это же очевидно.