Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

Сверху словно разорвалась шаровая молния, и корабль тау покачнулся и рухнул, когда носовые пушки «Громового ястреба» разнесли его в куски. Уриил расстрелял последнюю обойму и закинул болтер за плечо. Корабль перестал вести огонь на подавление.

Он добрался до исковерканных обломков челнока и привалился к ним спиной.

— Осколочные! — закричал он, снимая два текстурированных диска с пояса.

Уриил бросил гранаты через обломки корабля, сосчитал до трех и выхватил меч. Полетели другие гранаты, и серия глухих взрывов сотрясла корабль. Уриил услышал звон вылетающих из кормы острых осколков.

Уриил обогнул посадочный модуль, подняв меч к правому плечу. Позади корабля сгрудилась дюжина бойцов тау, спасающихся от гранат. Их форма была изорвана и залита кровью, но, что еще важнее, взрывы убили в них готовность сражаться.

Золотой клинок Уриила вспыхнул лазурным пламенем, и капитан вонзил его в грудь ближайшего тау. Жертва упала без единого звука, он перешагнул через труп и вступил в бой. Пришельцы были изранены и обескуражены, и Уриил не дал им возможности опомниться и пронзил клинком еще одного воина. Кровь хлынула ручьем.

Тау встали навстречу атакующему, но, хотя их лица были полностью закрыты шлемами, он чувствовал, что чужаки в панике. Они прибыли сюда, ожидая, что легко справятся с заданием, но теперь вынуждены были драться за свои жизни. Мимо него пролетело несколько пуль. Отделение Уриила пошло за ним в атаку, но этот момент принадлежал лишь ему.

Он с грохотом наступил на грудь следующего тау и пробил мечом броню того, кто стоял за ним. На него бросились другие тау, но он был уже в самой гуще боя, и стрелять было поздно. Это был ближний бой, требующий грубого ремесла убийцы, а лучших убийц, чем космодесантники, нет на свете. Уриил бился, не делая ни единого лишнего движения, но разил тау, как молния. Ни один удар не попал мимо цели, и с каждым взмахом его меча или кулака падал враг.

Тау были бессильны против него, поскольку он был воин Адептус Астартес и бился не только за победу, но и во славу ордена. Уриил так давно был вынужден сражаться за возвращение чести или просто чтобы выжить.

Этот бой был за честь Ультрамаринов.

Леарх стоял рядом с ним, прорубая кровавую дорогу в рядах тау. Плечом к плечу они бились, как могучие боги войны. Уриил не останавливался ни на миг, уничтожая врагов без страха и без жалости. Он уклонялся от ножей и прикладов винтовок, сокрушал черепа и с каждым ударом раскраивал броню. Десятилетия учений и век, проведенный на войне, создали из него несравненного бойца. Он был боевой машиной, не знающей поражения, и демонстрировал выучку, доведенную до уровня инстинкта самыми жесткими тренировками.

Вокруг гремели выстрелы, клинки рвали плоть, кровь текла рекой. Очень быстро все тау были перебиты. Примерно дюжина вражеских воинов была разбросана на земле — обожженные, искромсанные в куски клинками и снарядами. Уриил бесстрастно пересчитал мертвых и приблизился к обломкам корабля.

— В этом не много чести, — покривился Леарх. — Они неспособны на настоящий бой.

Уриил кивнул, пнув вражескую винтовку.

— Они слишком полагаются на свое оружие, а не на искусство ближнего боя.

— Как там наш капеллан?

Уриил взглянул на террасу, где бились штурмовики Клозеля. Дым и пламя заслоняли побоище, но выстрелы и лязг железа давали понять, что дела там еще предстоит немало.

— Пойдем выясним.

И он снова поднял окровавленный меч.

Глава десятая

У ног натекла лужа крови, вонь искромсанной плоти наполнила забитый до отказа транспортный отсек «Аквилы». Натаниэль Уинтерборн неглубоко дышал, пытаясь сосредоточиться на потоках данных на пластинах, укрепленных по периметру обзорного купола. Алитея превзошла себя, и значки готовности к операции практически всех подразделений «Меча» уже загорелись.

Он втянул воздух, почувствовав очередной приступ боли. Укус охотничьего зверя круутов оказался глубоким, и теперь, когда адреналиновая горячка боя прошла, рука словно огнем пылала. Он сделал себе укол морфия, чтобы заглушить боль, и вылил на рану полбутылки антисептика, надеясь, что этого хватит, чтобы побороть любые ксенотоксины, которые могли занести клыки зверя.

Внизу, в пассажирском отсеке, стонали от боли раненые, пострадавшие куда серьезнее, чем он. Трое из его солдат, вокс-сервитор и писец погибли. Жермену тоже убили, и он очень горевал о ней. Она должна была получить представление к награде вместе с солдатами, что так доблестно бились плечом к плечу с ним. Он погладил Финлэ здоровой рукой, стараясь не касаться порезов, оставленных на его боках в бою инопланетным животным.

Раненый Ультрамарин лежал неподвижно и не подавал признаков жизни. Он был ужасно изувечен, и Уинтерборн поражался, что при этом можно вообще остаться в живых — пусть даже космодесантнику. Воистину, Адептус Астартес были отдельной расой, и Уинтерборн вознес краткую благодарственную молитву за то, что они бились за божественного Императора Человечества.

Место командира корабля располагалось выше кабины пилота и позади нее, и Уинтерборн мог разглядеть освещенный луной пейзаж, простирающийся внизу. Позади на горизонте поднимались хребты Тембра, впереди Брэндонские Врата излучали рассеянный свет. Светящаяся лента тянулась в сторону от города, изгибаясь дугой к югу в сторону Ольцетина и достигая Пракседеса на побережье. За Брэндонскими Вратами горизонт полыхал огнем, свет и дым от бесконечных трудов Адептус Механикус в Диакрийском поясе пятнали небо.

Посадочный модуль сложил крылья и пошел вниз, к лагерю Торум у северной окраины города. Уинтерборн еще раз глянул вниз в пассажирский отсек, чувствуя бесконечное облегчение при мысли о том, что его люди скоро получат надлежащую медицинскую помощь. Было глупо отправляться в горы Тембра без полной медицинской команды, но он, дурак, так настаивал, что выступит с Ультрамаринами, что в итоге толком не подготовился.

Корабль внезапно резко накренился вправо, и полковник раненой рукой врезался в острый металлический край купола. Острая боль пронзила предплечье, и он сердито заорал на пилота:

— Раны Императора, парень, смотри, что делаешь, а то крылья пообломаю!

Пилот не отозвался, и Уинтерборн хотел было отчитать его, когда увидел потоки огня, возносящиеся вверх с земли. Световые ленты поднимались в воздух почти лениво, раскрашивая небо в разные цвета. Поблизости грохотали взрывы, их звук докатывался до корабля несколькими секундами позже вспышки. Небо над Торумом было наполнено змеящимися следами трассирующих снарядов. Уинтерборн понял, что это стреляют танки. Его танки.

И они летели прямо туда.

Быстрая реакция пилота, несомненно, спасла им жизнь, и Уинтерборн отметил для себя, что надо извиниться за брань, когда они благополучно приземлятся.

— Яйца Торума, да что же там происходит? — заорал он.

— Не знаю, милорд, — отозвался пилот, ведя «Аквилу» по широкой дуге против часовой стрелки вдоль южной границы города.

Уинтерборн попробовал связаться с землей, но все каналы выдавали либо шипение статического электричества, либо бинарные сигналы запроса.

Полковник понял, что это наводчики «Гидр» проверяют, кто там — свои или враг. Покосившись на планшет слева, он с облегчением заметил, что транспондер передает его личный идентификационный код. Он потянулся к черно-белому символическому изображению шестеренки, вырезанному на металлическом ободе купола, и быстро прошептал благодарственную молитву духу «Аквилы».

Довольный, что его хотя бы не собьют свои же танки, Уинтерборн вгляделся во тьму, пытаясь разобраться, что же происходит внизу. Его опытный глаз просканировал город на предмет чего-либо необычного или подозрительного.

Долго вглядываться не пришлось.

В южной части города что-то горело: огромная постройка с высокими металлическими шпилями и железными стенами. Колеблющиеся языки пламени освещали ее, и глаза Уинтерборна расширились, когда он понял, что Темплум Фабрика пылает.

— Благие небеса! — выдохнул он. — Мы что, уже опоздали? — Он быстро оглядел весь город, но ничего больше не заметил. — Садимся. Сейчас.

— Куда, милорд?

— Лагерь Торум, а ты что думаешь?! — рявкнул Уинтерборн. — И быстро. Люди погибнут, если ты не сядешь сейчас же.

— Есть, милорд, — сказал пилот. — В небе слишком горячо для нормальной посадки, поэтому зайдем со стороны города. Полетим низко и быстро, так что держитесь крепче.

Пилот тут же опустил «Аквилу» по дуге, отклоняя нос к северо-западу и стремительно теряя высоту над Брэндонскими Вратами. Корабль пронесся над руинами резиденции Арбитрес и открытым пространством площади Освобождения, прежде чем совершить ошеломительно резкий поворот над вратами Коммерции. Корабль расправил крылья и угрожающе поднял нос, заходя на посадку и быстро теряя скорость.