Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

соответственно была игрушка, а значит, этот жирующий, как никогда и нигде, товарищ, что и не товарищ же вовсе, сначала спал на двух подушках и просто рядом же с ней, на своей и ее, у ее же шеи и груди, а потом и теперь же еще и под двумя же «одеялами», своей шерсткой и ее рукой, да еще и непосредственно же уже на ее груди и у такой же шеи, совместив же полезное с приятным — еще и новую «подушку» же, ко всему, улучив.

Но и не успел же он на это как-либо среагировать, как и что-либо же с этим сделать, а и тем более уж из-за зависти и ревности, это было бы и как минимум же странно, а и как максимум — припомнил же еще Женю и его же собственные слова о том, что для нее он ловец снов, а и в данном же все ее случае именно кошмаров и что без него она как без рук, либо совсем и буквально, либо и спокойно же не спит, что, впрочем, порой было одно же и то же, собственно, как и все здесь же и сейчас и пришел к тому, скрепя же все же сердце и скрипя так же зубами, что ему ее же отныне придется уже точно делить, ведь и не только же уже с одной Кариной. Что ж, ну и, по крайней мере, так он все же уверился в том, что сон-то ей снился вовсе и неплохой, да и не кошмар и не в его же единоличном и собственном кошмарном лице, но и тут же задался же и новым вопросом, а какой же именно тогда, если она его все же звала, зачем, если и не спасать, не защищать, да и не греть-то по большей части: на какой-то хороший сон и в его же все разрезе, как и с ним же самим после, глупо, все-таки же он и не тот старичок, да и не старичок же вовсе, с цветным зонтиком хороших снов для хороших детей и пусть тут же ведь и не с черным зонтиком плохих снов для плохих же детей, но и тогда кто и для чего, какого сна? Как ни странно, не странно, а первое слово для крайнего же вопроса и все про себя-него было выбрано правильно, неправильно лишь было выбрано последующее, не в том окрасе и смысле, не в том и небранном же контексте, за что карма и почти тут же настигла его, как только сама София прижалась же к нему повторно, только и в этот же раз еще и максимально же близко, прямо-таки плотно и вплотную, сама же того пока не осознавая и не ведая же до конца, и пусть только лишь на вид и такой же первый взгляд, как и со стороны самим своим телом, всеобъемлюще же отдаваясь, как и был же он сам прав чуть ранее, на поруки своей же собственной предательницы-души, слегка попутавшей и спутавшей героев, а может быть, и нет, как и на не «не своего же романа» в это же конкретное время и в таком же моменте и, усыпив же окончательно бдительность разума, как и его же всего и самого, отключив его еще затем и от тела, наоборот же, и в свою очередь, подключила и привязала его всевозможными и не проводами и веревками, приковав же еще и цепями, к многострадальному же сердцу и начала творить уже свои лиходейства, пусть и переняв же сию ношу и крест, как и эстафетную же палочку этой борьбы осознанного и не, но и на самом же деле просто переложив это все и на свои же уже рельсы сознательного и бес-, хотя и кто еще есть кто и кого же еще при этом.

Тем временем сама же и тут же не София продолжила сдавать позиции и бастард за бастардом, сжав уже и его левую руку на своем животе своей такой же, уже и без медведя, оставив его вновь почивать на лаврах подле же себя-нее, что и сначала же еще просто лежала на нем, как и поверх же ее футболки, а и в результате ее же все сонных телодвижений оказалась будто ниже и под, на голой и не менее же белой коже, чисто технически же никуда и не съезжая пока, просто так показалось еще и за счет приподнявшейся чуть выше ткани. А и к иронии же уже самого Егора — он вновь оказался там, где некогда уже и сам хотел и держал ее, только и теперь вот правда одной рукой, но ведь и сама она это помнила, хоть пока и не понимала, и, видимо, из каких-то своих тех еще пониманий вопроса и размышлений на эту же самую тему в моменте или после, да и применительно же уже к здесь и сейчас решила это изменить, продолжив, и продвинуть это самое дело дальше, а и точнее же ниже, неосознанно, все еще продолжая спать, в то же время как пока и сам же он тоже начинал мало-помалу терять связь с миром реалий окончательно, погружаясь же в противовес и мир не реалий, самых же что и ни на есть фантазий, воображения и сна, почти уже и готовясь же уверовать в то, что и сам же заснул, не пришел же сюда ранее, не лег рядом, а отрубился же на том самом диване внизу в ожидании же все того же малолетнего обжоры и троглодита или все-таки ушел с него и оттого же вновь, так и не дождавшись, поднялся по лестнице на второй этаж, дошел до своей комнаты, зашел в нее и заснул уже в ней, видя же теперь все это во сне и как будто наяву. Но нет! Щипнув себя за шею правой рукой, заброшенной за голову, затем снова и снова, перепроверяя настоящность всего и вся, всех и тут же еще своей боли от этого, он вновь и вновь же, закрывая, открывал глаза здесь, с собой и, что немаловажно, с ней и все равно не мог поверить: явью же это быть ну никак не могло, уж слишком же это было все хорошо, чтобы быть правдой, а и тем более долгой, ведь хорошего всегда и во всем, со всеми же все же должно быть понемножку, дабы и не привыкнуть же к нему излишне и видеть разницу