Проект «Геката» (СИ) - "Токацин"

Питер нетерпеливо кивнул.

— Я знаю, что это такое. Всё готово, Гедимин. Идите за мной.

Они спускались долго — сначала на светлых блестящих лифтах обитаемых ярусов, потом — в коробе, освещённом единственным светодиодом. Пока они ехали вниз, Гедимин успел добавить два недостающих источника света; в остальном лифт был в порядке, разве что выглядел непривычно.

— Старинная реликвия, — едва заметно усмехнулся Питер, заметив, как сармат разглядывает кабину. — Сделано руками первооснователей. Кнопки сняты с последнего «Аполлона».

«Ярус резервной генерации» — сверкнула надпись на ближайшей стене, когда на неё попал луч света. Этот ярус был меньше верхних, переходы — теснее и темнее, выстилка под ногами и на стенах от древности местами просела, приподнявшись буграми на стыках плит. Базовой подсветки едва хватало, чтобы не налетать в темноте на стены; дополнительная включалась при звуке шагов, но ненадолго, и Гедимин заметил, что Фокс сжимает в руке фонарь.

— Здесь наш РИТЭГ, — сказал врач, кивнув на бронированную дверь. — Госпиталь строился над ним. Когда-то он был весьма неплох…

Дверные створки медленно втянулись в стены. Тусклый луч красного светодиода упал на знак радиационной опасности. Гедимин скользнул взглядом по трансформатору и довольно кивнул.

— Здесь, — он поставил контейнер на пол. — Скажи наверх: по сигналу пусть отключат этот ярус. Я проверю ЛИЭГ.

…Он запустил ротор лёгким тычком — стартер был на месте, но сармату захотелось провести первый запуск вручную. Он оглянулся на Питера и поманил его к себе.

— Сюда, — он указал правильную точку на корпусе ЛИЭГа. — У него есть стартер. Но если откажет — бей сюда. Ротор сдвинется, дальше само пойдёт.

Он встряхнул агрегат в другую сторону, останавливая вращение, и уступил человеку место. Питер несколько секунд недоверчиво смотрел на сармата, потом неуверенно толкнул ЛИЭГ. Ротор сдвинулся, быстро набирая обороты; светодиоды вспыхнули, вентиляция загудела.

— Даже не знаю, как вас благодарить, — сказал Фокс, закрывая за сарматами массивные ворота. — Кто бы знал, как надоело покупать дизель и всё время ждать взрыва или пожара. Демонтировать его я не буду — останется в резерве, но через месяц, если всё пройдёт гладко, попрошу вас его законсервировать.

— Всегда к твоим услугам, Пит, — благодушно кивнул Кенен. — Смотри, чтобы крысы не прогрызли корпус. Эта штука не горит, но «фонит» отменно.

Человек негромко рассмеялся.

— Крысы… С первого дня мне рассказывают про этих крыс. Во всём Кларке нет ни одного неочипованного зверька. А за пределами Кларка — только пыль и камни. Ваш генератор никто не тронет, мистер теск.

12 февраля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Иджес вскинул руку, на долю секунды сверкнул «жалом» лучевого резака и отступил, пропуская Гедимина к самодельному стапелю, на котором стояла новая, только что изготовленная броня. Рядом с ней была вторая; механик подгонял пластины внешнего слоя обшивки, следя, чтобы они ложились внахлёст и закрывали нижние слои от жара и загрязнения. Гедимин снял скафандр со стапеля, поднял на вытянутой руке и выразительно хмыкнул.

— Ничего не весит, — он без усилий пошевелил кистью, и Иджес едва успел увернуться от пролетающего мимо сапога.

— Эй! — он показал Гедимину кулак. — Иди работать, теск. Нечего тут махать!

Гедимин, виновато мигнув, занял его место. Пластины обшивки легко сдвигались под пальцами; сармат выравнивал края, едва касаясь их резаком, и боялся, что броня треснет в его руках. Айзек уверял, что прочности там с запасом, но Гедимин вспоминал летающие твэлы и мгновенное расплавление центнеров ирренция — и думал, что эта «кожица» не защитит ни от чего. «Я бы в этом в реактор не полез,» — заключил он, тайком взвесив вторую броню на вытянутой руке. «В исправный и заглушенный — ещё ладно, а к аварийному — не подошёл бы.»

За его спиной заверещал и тут же замолчал чужой дозиметр — Айзек, опустив излучатель, убрал тёмный щиток с глаз и довольно усмехнулся.

— Всё работает. Экранирование, термостойкость, ударопрочность…

Гедимин, хмыкнув, посмотрел на свой кулак.

— Чем проверял?

— Конвекционными потоками над литейной станцией, — без тени усмешки ответил Айзек. — Внутри были термодатчики. Снаружи мы давали от пятиста до тысячи градусов, в броне за полчаса дошло до семидесяти.

Гедимин удивлённо мигнул.

— И верхний слой не испарялся? У меня с ним вечно проблемы, — он покосился на свои ладони. Сейчас их обшивка была иссиня-чёрной — сармат восстановил и отполировал верхний слой, но через две-три недели пальцы снова должны были покрыться белесой сеткой царапин и потёками оплавлений.

— Металлом мы его не поливали, — сказал Айзек. — Вообще разумному существу желательно не купаться в металле.

Гедимин вспомнил свой нырок в урановый расплав и недовольно сощурился.

— Кто проверял ударопрочность?

Сарматы переглянулись.

— Зет, — ответил Иджес. — Очень просил ударить кувалдой. Вот, смотри сюда. Здесь, здесь и здесь внутри были датчики.

Гедимин провёл пальцем по броне. Чёрные пластины, наползая друг на друга, скрывали едва заметные углубления, но сармат их нашёл, — удары Зета оставили следы, но продавить или пробить скафандр не смогли.

— Я тоже хочу проверить, — он посмотрел на свой кулак. Иджес, хмыкнув, быстро дёрнул скафандр на себя и спрятал за спину.

— Зачем?! — удивлённо посмотрел на него Айзек. — Лучше знать, когда оно сломается. Я за проверку.

Иджес нехотя вернул броню на стапель, на секунду задумался и жестом остановил Гедимина, уже замахнувшегося для удара.

— Датчики — ерунда. Надо проверять в деле, — он притронулся к коммутатору. — Ансельм, ты далеко?

…Филк остановился на пороге, настороженно глядя на сарматов. Айзек дружелюбно кивнул ему и указал на стапель, где стоял вскрытый сверху донизу скафандр.

— Это для тебя. Не такой, как у Гедимина, но тоже ничего. Выдерживает две тысячи градусов и нейтронный поток.

— Это для работы в реакторе? — филк осторожно провёл пальцем по броне. — И как это надевать?

Иджес помог ему влезть в скафандр — с непривычки это было непросто. Гедимин стоял в стороне. Его снова одолевали воспоминания, — Кумала, как живой, смотрел на него и застенчиво улыбался. «Сколько же толковых сарматов погибло…» — Гедимин стиснул зубы, отгоняя бесполезные мысли. «Вот, он уже оделся. Надо его отцепить…»

Ансельм, отделившись от стапеля вместе со скафандром, качнулся вперёд, пошатнулся и тяжело осел на палубу. Иджес, не успевший подхватить его, поднял его за плечи.

— Что? Запнулся?

— Пусти, — выдохнул филк, расставляя пальцы на ступнях. — Я держусь.

Он придал себе устойчивое положение и, медленно повернув голову, оглянулся на Гедимина.

— Сколько… это… весит?

— Шестьдесят шесть, — ответил Айзек. — Легче просто некуда. Ну что, можешь стоять?

Ансельм повёл плечами и, вдохнув поглубже, переместил одну ногу вперёд. Вторую он переставить сумел, но затем пошатнулся и едва не упал.

— А твоя… броня… сколько? — спросил он, переведя дух. Гедимин мигнул.

— Полтонны, — он придержал пошатнувшегося Ансельма за плечо и посмотрел на него с тревогой. — Так не пойдёт. Как ты будешь работать?

— То-то и оно, — вздохнул Айзек. — Надо бы убрать слой флии. Половина массы сразу уйдёт.

— Тогда незачем было и делать скафандры, — недовольно сощурился Гедимин. — Без флиевого слоя в реактор лезть незачем. Ну что, немного привык?

Он покосился на Ансельма. Тот стоял, широко расставив пальцы на ногах, и задумчиво шевелил ладонями.

— Полтонны, говоришь? А как ты… в этом… ходишь?

Айзек фыркнул.

— Ты бы видел, как он в этом бегает! Ладно, вынимайте его. Придётся переделывать.

— Если атомщик говорит, что переделывать нельзя, значит, так оно и есть, — проворчал Иджес, досадливо щурясь. — Бросайте эту затею. Нечего недомеркам лезть в реакторы!