Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов

вниз, наконец начал двигаться обратно вверх. Фотогалереи популярных блогеров в фейсбуке не были синхронизированы с реальным временем. Снимки выкладывались вперемешку, как попало, что странно для этих долбаных аккуратистов. Однако же фейсбук утверждал однозначно: они японцы и родились в Токио. Их семьи жили рядом и даже дружили. На странице Шина два года назад появилась подтверждающая этот факт детская фотография Шина и Джуно: они держат друг друга за руки в парке Дзигокудани Онсен на фоне обезьян, купающихся в горячих источниках. Примерно в то же время Джуно на своей странице повесил снимок: пятилетние Джуно и Шин тянут руки к небу у водопада Кэгон в Никко. Тоже странно. Пускай они закадычные друзья, но в тридцатилетнем возрасте постить подобные снимки… Ладно, предположим у популярных блогеров иные понятия о норме.

Так, дальше. Они учились в одной группе на юридическом факультете Токийского университета (фотографии в мантиях и шапочках, улыбаются, поднимают вверх большие пальцы). Вместе ходили в известный клуб боевых искусств. На чемпионатах секундировали друг друга. Вот фотографии с родителями в европейских столицах. Традиционные открыточные планы: «Мы с прекрасной семьей Шина у знаменитого Fontana di Trevi в Риме», «Я с Джуно и его замечательными родителями у Кельнского кафедрального собора. С Соборного холма открывается незабываемый вид на…» Тьфу… Какие-то симпатичные девушки-японки. Несколько совместных снимков в дорогих едальнях Токио. Находящиеся сейчас в Тимбукту Шин и Джуно заявили ему, что не тусуются друг с другом сутки напролет, а по фотогалереям выходило наоборот: пара – не разлей вода. Переехали в Париж. Завели блог о Франции для японской аудитории. Блог стал суперпопулярным, насчитывает миллионы подписчиков.

Анри набрал в поисковике запрос: как отличить японца от китайца по внешним признакам. Через две-три минуты тимбуктинский интернет вывалил небольшую кучку ссылок.

«Есть наблюдение, что китайцы больше похожи на котят, а японцы – на рыбок…» Интересно, но ссылка не открывалась.

«Все, кто знакомится с японцами, замечают, что они часто кланяются. При встрече с уважаемым человеком наклон головы среднестатистического японца составляет тридцать градусов; с очень уважаемым – сорок пять. Признак высшего уважения – когда японцы касаются головой пола. А вот в Китае не кланяются с тех пор, как не стало императоров…» Анри попытался вспомнить, кланяются ли Шин и Джуно. Вроде нет, не кланяются. С другой стороны, кому им здесь кланяться? Нильсу?

«Китайцы всегда громко разговаривают, могут плевать на землю, не смущаясь тем, что находятся в общественном месте. Японцы напротив – крайне сдержанны и деликатны, поэтому в Японии даже в публичных пространствах (если нет иностранцев) всегда очень тихо». Тут Анри вспомнилось, как гортанно кричал Шин, когда вырубал палкой его и Бакста.

«Японцы чаще носят одежду мировых брендов и отличаются хорошим вкусом. Китайцы-мужчины позволяют себе ходить в дешевой спортивной одежде. Китаянку можно запросто встретить вечером на улице в пижаме, японки так не делают никогда…» Эти заносчивые типы повсюду возят с собой запасные пары дорогих очков. И походные шмотки у них не из дешевых.

«Китайская нация – полиэтническая, там проживает пятьдесят шесть различных народностей, и некоторые из них совсем не похожи на китайцев…» То есть при желании в миллиардном Китае можно найти группу китайцев, внешне похожих на Шина и Джуно, и обучить их японскому языку, немудреному ремеслу блогера, а также хорошим манерам (например, не плевать на землю). Что, если настоящие Шин и Джуно сидят в Париже (их шантажировали и завербовали), а по миру ездят похожие на них китайцы, коммунистические симулякры настоящих буржуйских Шина и Джуно? Анри встречался с ними в Париже лично всего один раз, да и то на журналистской пьянке. Произвести сравнительный анализ тех Шина и Джуно с этими он не сможет…

Анри закрыл ноутбук. Про котят и рыбок непонятно – ссылка так и не открылась. И что же в сухом остатке?

Братья Кочегар ошиблись, раньше они видели не Шина и Джуно, а неизвестных азиатов, говоривших на китайском.

Братья Кочегар лгут. По каким-то причинам малийские полицейские оклеветали честных японских блогеров.

Лгут Шин и Джуно. Они не японцы, а китайцы. Их страницы в фейсбуке и других социальных сетях, а также блогерство – масштабная качественная фальсификация.

Страницы в фейсбуке настоящие, но их владельцы похищены (или убиты). В настоящее время Шин и Джуно – агенты Министерства государственной безопасности КНР или военные разведчики второго департамента Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая.

Их страницы в фейсбуке настоящие. Шин и Джуно живы-здоровы, но завербованы китайскими спецслужбами. В свободное время они учат не только официальный китайский язык путунхуа на основе северного, мандаринского, чтобы общаться с новым начальством в Пекине, но и для общего развития также изучают кантонский диалект, поскольку кантоноговорящая общность вторая по размеру в КНР.

Японские блогеры Шин и Джуно завербованы (подкуплены, подверглись шантажу) тайным криминальным сообществом – Триадой Гонконга. В Гонконге и Макао как раз говорят на кантонском диалекте.

Шин и Джуно убиты или похищены и заменены на похожих внешне агентов Триады Гонконга.

Честные японские блогеры Шин и Джуно в свободное время учат кантонский диалект, поскольку планируют расширение бизнеса и выход на информационный рынок Гонконга, Макао и еще северной части КНР, где аудитория говорит на кантонском.

Анри спустился на кухню. Бакст стоял во главе огромного блестящего поварского стола в окружении Нильса, Шина, Джуно и хозяина Бабы Файера.

– Начальник, после первой перегонки средняя спиртуозность пятьдесят пять градусов! – закричал корсиканец. – Пятьдесят пять гребаных градусов! На двадцать четыре литра браги мы получили семь литров самогона!

Анри давно научился определять состояние Бакста навскидку. Например, в данный момент это была счастливая веселость, пока еще ясные мозги и многоречие на повышенных тонах. Корсиканец разливал по рюмкам мутную жидкость из бутылки с этикеткой кунжутного масла. В центре стола краснела большая лохань, наполненная кособокими помидорами из Мавритании, рядом стеклянная банка с крупной солью и в прозрачном целлофановом пакете свежие лепешки из уличной пекарни.

– Мы тут спорили, – Бакст нахмурил лоб, – хватит нам одной перегонки? Или все-таки выгнать самогон дважды?

– И что решили?

– Решили, на войне время дорого. Продегустируешь? Или ты с рабочими не пьешь?

– Плесни немного, на пробу…

Анри сделал небольшой глоток, задержал дыхание. Потом брызнул в рот помидором, посыпав его крупной солью, смачно откусил. Мавританский помидор был потрясающий, а вот вкус у корсиканского самогона на апельсиновой цедре, кофейных зернах и корице был острый, химический… Одним словом, ужасный.

– Я думал, у тебя покрепче получится. – Он решил немного подразнить Бакста, но корсиканец, когда не надо, становился серьезным.

– Начальник, там разный градус идет: сначала максимально крепкий, а потом спиртуозность падает и падает, с шестидесяти пяти градусов до пятнадцати примерно. Но если взять весь объем, будет градусов пятьдесят, пятьдесят пять…

Анри посматривал