Большая книга приключений охотников за тайнами - Анастасия Дробина

Но Пашка лишь досадливо махнул ногой.

– Игорь Петрович! – воззвала Соня к Пашкиному деду. – Скажите хоть вы ему! Это же сумасшедший человек! Он так на крыше, как аист, полдня просидеть может, с айпадом в обнимку! А солнце печет! У него тепловой удар будет!

– Павел, по-моему, мысль здравая, – заметил старый генерал. – К тому же на сильном солнце и айпад может перегреться.

Последняя фраза заставила Пашку нахмуриться.

– Так… шелупонь… живо зонт мне сюда! «Как, как»! Как хотите! Еще не хватало, чтобы из-за этого вашего солнца у меня жесткий диск в ящик сыграл!

Красный сломанный зонт был поднят на крышу в той же авоське после нескольких неудачных попыток, сопровождаемых неприличной атамановской руганью и воплями. Пашка поймал зонт, установил его у себя над головой, со счастливым вздохом вошел в Интернет и отключился от действительности.

– Псих! – горестно прокомментировала Соня. – Называется – приехал отдыхать на море! Дети, все позавтракали? Собирайтесь купаться! Нино Вахтанговна еще спит, дайте ей от вас отдохнуть!

Девчонки и пацаны кинулись собираться. Белку, осторожно проскользнувшую в калитку, заметила только Полундра.

– Ты где была?! Ушла одна! Никому ничего не сказала! Хорошо еще, Соня Пашку воспитывала и не заметила, что тебя нет! Где тебя носило?!

– Не ори, Соня услышит… На море расскажу.

Оказавшись на пляже, девчонки дождались, пока Соня уплывет в море, а парни убегут играть в волейбол, и дружно вцепились в Белку. Та как можно короче доложила о серебристой иномарке. Поколебавшись, сообщила и о том, что почти час позировала Ромке на фоне рассветного моря.

– Но это же здорово! – обрадовалась Натэла. – Художники очень часто влюбляются в своих моделей! Если он тебя захотел нарисовать – значит, ты ему наверняка нравишься! Он тебе свидания не назначил?

– Нет… И вообще, по-моему, я его напугала. Проболталась, как дура… – Белка с убитым видом рассказала о «графине Сарре». Полундра, выслушав ее, нахмурилась:

– Так, говоришь, ты ему впрямую на музей Тропинина намекнула?

– Еще как впрямую!

– А он?

– А он – ничего! Вообще ничего! Помолчал, повернулся и ушел. Ой, какая же я дура, девчонки… Может, мне вообще все почудилось? Может, это ко мне там привидение подходило, а никакой не Ромка? Может, я просто с ума сошла?!

– Мы бы заметили, – успокоила Полундра. – Меня больше интересует, с кем это он в шесть часов утра встречался.

– Меня тоже, – буркнула Белка. – Мне, конечно, плохо видно было… но эта девчонка, по-моему, взрослая совсем.

– Что они там, в машине, делали, ты не видела?

– Нет, я далеко была. Но не целовались, это уж точно.

Полундра только закатила глаза. А Белка подумала про себя, что за точность своей последней фразы поручиться никак не может.

Когда к обеду вся компания вернулась с пляжа, красный зонт по-прежнему торчал над крышей и из-под него доносилось задумчивое пение:

– Графиня, я стрелялся на дуэли!Другой бы кто-то сделать так не смог —Промазать с трех шагов по крупной целиИ прострелить свой собственный сапог…

– Полторецкий, ты нормальный или нет?! – с ужасом спросила Соня. – Ты что, так и сидел там все время?!

– Так Интернет же поймался! И потом, я уже все… – Пашка выглянул из-под зонта, широко улыбаясь, и скомандовал: – Пацаны, подавайте лифт!

«Лифт»-авоська был немедленно запущен, и вскоре ценный айпад оказался на земле. Следом грохнулся зонт, а уже за ним съехал по хлипкой лесенке и Пашка.

– Все, что надо, узнал! – бодро сообщил он. – Ну ладно, на музейных файлах никакой защиты не стоит: люди искусства, что с них возьмешь… Но полицейские-то протоколы можно было как-то засекретить?! Правильно дед говорит: безалаберность эту страну погубит! Да, шелупонь, история, кажется, нехорошая…

– С ума сойти можно… – пробормотала Соня. – Этот человек когда-нибудь взломает интимную переписку президента! И мы узнаем много интересного!

– Ой, ничего там интересного нет! – отмахнулся Пашка, спрыгивая с лестницы. – Все как у всех.

Наступило подозрительное молчание.

– Полторецкий! – наконец ахнула Соня. – Ты что – уже?!.

– Звезда моя! Я же не собираюсь это все печатать в газете «Известия»! – Хулиганские Пашкины глаза смеялись. – Это америкосы могут родному президенту такую бяку подложить… а у нас мужик мужика всегда покроет! Так что оставьте папашу всенародного в покое, и… Натэла, обед будет?

– Как думаешь, свистит он насчет президента? – шепотом спросил Атаманов Юльку.

– А кто его знает, – подумав, так же тихо ответила она. – Может, и свистит… Но что хакер он от бога – это даже дед говорит! Пошли обедать скорей! Пашка на голодный живот все равно слова не скажет!

После Натэлиного хаша и вареников с вишней Пашка отвалился на спинку стула и благодушно заметил, что и от женщин иногда бывает польза.

– Сейчас половником двину по башке, дорогой, – так же благодушно сообщила Натэла, убирая со стола. – Соня, как ты его терпишь?

– Сама не понимаю, – вздохнула та. – Исключительно из уважения к Игорю Петровичу.

– Пашка, ты натрескался? – нетерпеливо спросила Полундра. – Ну и излагай давай уже! Что нарыть удалось?

– Для начала я ковырнул недавнюю кражу в тропининском музее. – Пашка перестал улыбаться и забарабанил пальцами по столу. – В общем, все так, как Сол Борисыч рассказывал. Действительно, среди ночи зазвенело стекло, прибежал охранник, но вору удалось прорваться мимо него на улицу и скрыться. Ничего не пропало, кроме чашки кузнецовского фарфора. Полиция завела дело, опросила всех причастных лиц… ну, на этом и все. Чашка нигде не всплыла – ни в частных коллекциях, ни на аукционах, ни на форумах, я три часа проверял. Хотя времени еще очень мало прошло и выводы делать рано.

– А что, все-таки ценная чашка? – недоверчиво спросил Батон. – У моей бабки тоже фарфоровый сервиз есть! Я один раз блюдце грохнул, так она меня чуть веником не убила!

– Смотрите, – Пашка повернул к компании айпад. – Я скопировал фотографию. Кузнецовский фарфор начала девятнадцатого века, примерно тридцатые годы. Большой ценности не представляет, поэтому полиция и не сильно старалась. К тому же вор наверняка уронил ее где-то в переулке с перепугу. Юлька, что ты там так разглядываешь?

Полундра напряженно всматривалась в фотографию на экране айпада. Это была изящная голубая чашка с узором из розочек по краям. Рядом был снимок той же чашки, перевернутой вверх дном.

– Пашка, а зачем она вверх ногами снята?

– Чтобы клеймо было видно. Я уже у Сол Борисыча проконсультировался. – Пашка постучал пальцем по экрану. – Видишь, веер из виньеток и надпись: «Братья Кузнецовы». Такая форма клейма характерна для начала девятнадцатого века. Позже кле́йма уже круглые стали.

– Но в чем же фишка-то тогда? – удивленно спросил Атаманов. – Лезть в музей, себя под тюрягу подставлять – из-за стекляшки дешевой? Чего ради?

– Может, он хотел что-то другое взять? – предположила Натэла.

– Почему тогда не взял? – резонно спросил Пашка. – Сол Борисыч говорил, там рядом дорогущее серебро лежало! И портреты кисти Соколова висели! Та же самая наша графиня Сарра! Их-то вообще снять было пара пустяков. Не нужно было бы даже стекло бить и шум поднимать!

– А что говорит охрана? – поинтересовался Батон.

– А вот тут начинается самое интересное! – хмыкнул Пашка. – Во-первых, полиция очень долго пытала охранников… как их тут… ага, вот. Андропуло и Кошкин…

– Андропуло! – хихикнула Полундра. – Смешная фамилия какая!

– Обычная греческая. Так вот, этот Андропуло во время кражи спал в подсобке, и на место преступления первым прибежал его напарник. Сигнализация не сработала, он просто услышал звон стекла и…

– А почему не сработала? – перебил Атаманов.

– Оказалось, что этой ночью электричества вообще не было во всем квартале. Электрики рядом, в Казачьем переулке, тянули кабель и что-то там повредили… То есть в музее не работали ни камеры, ни сигнализация. И предусмотреть такое заранее было просто невозможно.

– А почему окно было открыто? – подозрительно спросила Полундра.

– Вот и полиция тоже об этом спросила. Вразумительного ответа парни дать не смогли. Утверждали, что все закрыли согласно инструкции. Но проверить это при неработающей сигнализации было никак нельзя. Понимаете, там возле каждого окна такая штучка с красным огоньком. Если окно закрыто, то огонек горит. Если нет – штучка не зажигается. Ну, и если сигнализация не работала, то и огонек не горел… Юлька, чего ты там бормочешь?

– Кошкин… Кошкин… – бурчала Полундра. – Где-то я эту фамилию слышала уже…

– Да мало ли Кошкиных на свете! – отмахнулся Пашка. – В общем, охранное предприятие «Фарлаф» получило кучу проблем.

– Надо же было так фирму назвать! – пожала плечами Белка. – Это же из «Руслана и Людмилы»! Помните, этот Фарлаф там самый глупый и самый трусливый! Вот эти… фарлафовцы вора и упустили.