Гром гремит дважды. Дракон (СИ) - Криптонов Василий Анатольевич

Я открыл его и увидел мутный фотоснимок с экрана телевизора. Присвистнул. Снимали с вертолёта, пресса оказалась расторопной. Участок пятого шоссе, проходящего по мосту, полыхал. Несколько столкнувшихся автомобилей горели, перевернувшаяся фура лежала на боку, перекрывая движение. Множество вооружённых людей. Скорая, не то врезавшаяся в светло-голубой седан, не то остановившаяся перед ним. На крыше скорой стоит человек, судя по всему, перезаряжая гранатомёт…

«То, о чём я думаю? Еду в гости», — гласила подпись к картинке.

Дэйю заглянула мне через плечо и оценила размах событий на фотоснимке. Я покосился на неё. Дэйю спокойно кивнула и положила руку мне на плечо.

Только в этот момент немного отпустило, и я смог вдохнуть спокойно, полной грудью.

Глава 29. Война

К тому моменту, как мы долетели до моста, ситуация там изменилась кардинальным образом. Оказалось, Шужуань тоже обладает военной силой, на глаз не уступающей силе клана Чжоу. Я, как археолог, видел будто несколько слоёв произошедших и происходящих до сих пор событий.

Скорая, упершаяся в голубой седан, на котором ехал Ксиаози — это начало. К тому же периоду относится перевёрнутая фура, которую сейчас использовали как прикрытие зомби Кианга. Откуда они повылазили — этого я сказать не мог. Может, сидели в скорой, хотя маловероятно, слишком уж их много. Человек двадцать точно видно, не считая пары-тройки трупов. Впрочем, кто валялся убитым — тоже сказать наверняка было нельзя. Ксиаози вполне могли завалить, сделав миру одолжение. К тому же он упоминал, что пристрелили его напарника — Пина. Может, Пин — одно из этих тёмных пятен на асфальте.

Второй слой — два кордона полицейских машин, отважно перегородивших дорогу. Первый кордон, слева, за седаном, ещё выполнял какие-то функции, хотя две машины из трёх были безнадёжно мертвы. Они полыхали, в небо поднимался чёрный дым. И всё же машины стояли так, что сквозь них не пробиться.

Четыре полицейских автомобиля с другой стороны разметало и размазало, один лежал колёсами вверх. Надо полагать, сквозь них ломилась фура, на ходу разворачиваясь.

Таким был второй исторический слой. Третий являл собой машины с силовиками, которые, не рискнув приблизиться, остановились поодаль и извергли из своих чрев одинаковых бойцов в касках и бронежилетах. Слева им мешала стрелять дымовая и огненная завеса полыхающих полицейских машин, справа — фура, которую облепили Кианговские адепты. Они, как обезьяны, скакали и, должно быть, радостно орали всякую хрень, то и дело постреливая.

Четвёртый слой образовывался у меня на глазах. С двух сторон к месту происшествия неслись бронетранспортёры. А с воздуха приближался военный вертолёт. Ещё один вертолёт, с эмблемой новостного канала, кружил на безопасном расстоянии.

— Я ближе не полечу! — заорал Ли. — Ребята — как хотите, но без меня!

Я хотел сказать ему, что он может подойти хоть чуть-чуть ближе, чтобы мне выстроить идеальную траекторию, но в этот момент случилось что-то запредельное.

На крыше скорой стояло уже три человека. Надо полагать, они охраняли ценный груз. В руках одного был реактивный гранатомёт, другой, держа снайперскую винтовку, сдерживал силовиков, которые суетились за пределами огненного кордона. Третий, с автоматом, похоже, был ориентирован на ближний бой — отстреливать тех, кто попытается подойти к скорой.

Гранатомётчик вдруг развернулся, вскинул своё оружие, и из его жерла вылетела словно бы ракета. В мгновение ока она добралась до вертолёта прессы. Ещё мгновение казалось, что ракета просто исчезла, но вот с диким грохотом, который заглушил даже ставший привычным гул наших лопастей, вертолёт лопнул. Волны пламени выплеснулись наружу. По воздуху словно пробежала зримая волна — наверное, от невероятного жара.

«Вертушку» сорвало. Лопасти, стремительно вращаясь, полетели так, будто их направляла чья-то властная рука. Объятый пламенем снаряд врезался в один из фургонов, на которых приехали силовики. Парни бросились врассыпную, но уйти успели не все. Фургон смяло, перевернуло набок, отшвырнуло под колёса броневику. Нескольких человек попросту размазало. Когда БТР врезался в останки машины, в неё попал следующий снаряд с крыши скорой. Огонь взлетел до небес, но бронетранспортёр даже не замедлил хода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да пошло оно! — крикнул Ли и повернул штурвал вправо.

— Разверни! — заорал я в ответ и вцепился ему в руку.

Пару секунд мы боролись, потом его хватка ослабла, и я победил. Краем глаза заметил, что Дэйю сзади взяла шею пилота в захват.

Подводить вертолёт ближе я не собирался. Достаточно было хотя бы развернуть его так, чтобы мне было удобно выскочить. Оставшиеся пять сотен метров придётся пролететь своим ходом.

Как только наш вертолёт занял правильное положение, я отпустил штурвал, открыл дверь и, набрав полные лёгкие воздуха, второй раз за день выскочил навстречу неминуемой смерти.

Ветер в лицо. Шквал и ураган. Я камнем полетел вниз, поравнялся с уровнем моста…

Бдительность человека имеет свои границы, воспитанные миллионами лет эволюции. Никто не ждёт нападения из глухой стены, равно как и из-за края моста, идущего над железнодорожными путями. Опасность слева и справа — это понятно. Сверху — вертолёты. А меня если сразу не заметили, то, вероятно, не заметят и до тех пор, пока я не начну убивать.

Крылья Ветра

Лёгкий толчок, ставший привычным за все те бесчисленные разы, что я применял эту технику, сопровождался более сильным. Как будто мне на спину что-то упало. Это что-то тут же исчезло, вызвав колебание чакры, а в голове прозвучал холодный голос Дэйю:

Мог бы спросить, умею ли я летать. Так вот: нет.

Она сделалась моей тенью, вместе мы неслись к мосту, на котором, по меткому выражению Джиана, развернулась Третья Мировая война. Я вспомнил несколько случаев, когда Дэйю, как мне казалось, именно что летала, но упоминать о них не стал, вообще не задействовал внутренний голос. Не время болтать, пора настраивать себя на бой. Если Дэйю говорит, что не умеет летать — значит, не умеет. Значит, тогда я видел что-то другое. Какой-то особый прыжок убийцы, а может, просто не распознал технику Паука, которая хоть и помогает удержаться в воздухе, но не даёт возможности двигаться направленно.

Есть план?

«Да, есть, — мысленно подтвердил я. — Перебить плохих парней, забрать Ниу, свалить в закат».

А. Ну, с первым проблем не возникнет…

Я и сам понимал, что задачи поставлены нереальные. Взять хоть тот бронетранспортёр, или вертолёт. Слишком серьёзные силы подтянулись. Скорую при первой возможности попросту уничтожат, взорвут. Здесь, в Китае, человеческая жизнь ценится не так высоко, как в России, оставшейся у меня в памяти, не говоря уж о Европе. Террорист стоит на крыше скорой — проблема решается просто.

Надежда оставалась лишь на то, что я решу её быстрее.

Мой взгляд был прикован к троице, оборонявшей скорую. Снайпер поднял винтовку и несколько раз выстрелил — должно быть, снял кого-то из разбежавшихся силовиков. Гранатомётчик присел и зарядил свою бандуру очередным снарядом. Я заметил спортивную сумку, лежащую у него под ногами. Я видел его улыбку. Он улыбался постоянно и чем-то напоминал школьного учителя, пришедшего на работу в хорошем настроении.

Ни снайпер, ни другой коллега гранатомётчика не улыбались. Автоматчик вскинул было оружие, но тут же с досадой опустил, что-то сказал гранатомётчику. Тот уже вставал, поворачиваясь влево. Влево относительно меня — туда, откуда нёсся бронетранспортёр.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не опуская гранатомёта, парень спрыгнул с крыши скорой помощи, будто со ступеньки крыльца. Колени лишь чуть согнулись, когда ноги соприкоснулись с асфальтом. Он боком побежал навстречу мне, целясь в бронетранспортёр. Похоже, знал, куда стрелять, чтобы если не вывести машину из строя, то хотя бы сбить её с курса, развернуть, а повезёт — так вовсе сбросить с моста.

Пора.