Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон

Минут пять они в самых язвительных выражениях обсуждали его недостатки. Микаэль откинулся в кресле, притворяясь обиженным, однако по-настоящему нахмурился, лишь когда Эрика отпустила несколько завуалированных двусмысленных замечаний, которые могли относиться к его минусам как журналиста, но с таким же успехом намекать на некоторую ущербность в сексуальном отношении. Хенрик Вангер хохотал, запрокинув голову.

Микаэль изумился; никогда прежде он не видел Хенрика Вангера таким непринужденным и расслабленным. Теперь легко было представить Хенрика на пятьдесят – пусть даже на тридцать – лет моложе, и Микаэль подумал, что тот был, вероятно, обаятельным мужчиной, который очаровывал и притягивал женщин. А между тем он ведь так и не женился снова. Женщины на его пути, несомненно, попадались, однако он вот уже почти полвека оставался холостяком.

Глотнув кофе, Микаэль снова навострил уши: разговор вдруг сделался серьезным и перешел на дела «Миллениума».

– Я узнал от Микаэля, что у вас возникли проблемы с журналом.

Эрика покосилась на Микаэля.

– Нет, он не обсуждал со мной служебных дел, но надо быть слепым и глухим, чтобы не понять, что ваш журнал, как и концерн «Вангер», движется к закату.

– Думаю, мы как-нибудь выправим положение, – осторожно сказала Эрика.

– Я в этом сомневаюсь, – возразил Хенрик Вангер.

– Почему?

– Давайте прикинем, сколько у вас сотрудников. Шесть? Издание тиражом двадцать одна тысяча экземпляров, которое выходит раз в месяц, печать, распространение, помещения... Ваш годовой оборот должен составлять где-то около десяти миллионов. Примерно половину суммы должны давать поступления от рекламы.

– И что из этого?

– Ханс Эрик Веннерстрём – злопамятный и мелочный дьявол, который оставит вас в покое не скоро. Сколько рекламодателей вы потеряли за последние месяцы?

Эрика выжидала, наблюдая за Хенриком Вангером. Микаэль поймал себя на том, что сидит, затаив дыхание. Ранее, когда они со стариком касались темы «Миллениума», тот либо отпускал язвительные замечания, либо прикидывал, насколько продуктивно Микаэль сможет работать для него в Хедестаде. И хотя Микаэль и Эрика оба являлись основателями и совладельцами журнала, сейчас старик обращался исключительно к Эрике, как руководитель к руководителю. Они посылали друг другу сигналы, которые Микаэль не мог ни уловить, ни истолковать. Возможно, всему виной его происхождение из бедной рабочей семьи Норрланда, в то время как она была девушкой из высших слоев, с самой разнообразной наследственностью.

– Можно мне еще кофе? – спросила Эрика.

Хенрик Вангер тут же взялся за термос.

– Ладно, вы хорошо подготовились, – признала она. – Мы истекаем кровью. Что дальше?

– Сколько вы можете протянуть?

– У нас есть полгода, чтобы переломить ситуацию. Максимум восемь-девять месяцев. На большее у нас просто-напросто не хватит капитала.

Старик смотрел в окно, сохраняя непроницаемое выражение лица. Церковь по-прежнему стояла на своем месте.

– Вы знали, что я когда-то был владельцем газет?

Микаэль с Эрикой замотали головами. Хенрик Вангер вдруг рассмеялся:

– В пятидесятых – шестидесятых годах мы владели шестью местными ежедневными газетами. Идея принадлежала моему отцу – он полагал, что наличие СМИ за спиной выгодно в политическом отношении. И нам по-прежнему принадлежит газета «Хедестадс-курирен», а Биргер Вангер является у нас председателем правления. Он сын Харальда, – уточнил старик для Микаэля.

– И кроме того, политик муниципального уровня, – добавил Микаэль.

– Мартин тоже входит в правление. Он присматривает за Биргером.

– Почему вы оставили себе только одну газету? – спросил Микаэль.

– В шестидесятые годы мы провели рационализацию структуры концерна. Издание газет было для нас скорее хобби, чем бизнесом. Когда в семидесятых годах пришлось урезать бюджет, мы среди первых активов продали газеты. Но я знаю, что значит владеть периодическим изданием... Можно задать личный вопрос?

Вопрос был обращен к Эрике. Она приподняла одну бровь и кивнула.

– Микаэля я об этом не спрашивал, и если не хотите, можете ничего не отвечать. Меня интересует, почему вы угодили в эту историю. Был у вас материал или нет?

Микаэль и Эрика переглянулись. Теперь настала очередь Микаэля сидеть с непроницаемым лицом. Секунду поколебавшись, Эрика заговорила:

– Материал у нас был. Но на деле он оказался вовсе не таким, как мы ожидали.

Хенрик Вангер кивнул, словно бы ему все стало ясно, хотя даже сам Микаэль ничего не понял.

– Я не хочу это обсуждать, – вмешался он. – Я изучил материал и написал текст. У меня имелись все необходимые источники. А потом все пошло к черту.

– Но у вас был изначальный источник информации?

Микаэль кивнул.

– Не стану притворяться и говорить, что понимаю, как вас угораздило налететь на такую мину. Я не могу припомнить подобной истории, разве что дело Лундаля в «Экспрессен» в шестидесятых годах, если вы, молодежь, о таком слыхали. Ваш источник тоже был законченным мифоманом?

Хенрик Вангер покачал головой и, понизив голос, обратился к Эрике:

– Я уже был издателем и могу сделаться им снова. Не нужен ли вам еще один партнер?

Для Микаэля этот вопрос прозвучал как гром с ясного неба, но Эрика, похоже, вовсе не удивилась.

– Что вы имеете в виду? – спросила она.

– Как долго вы пробудете в Хедестаде? – вопросом на вопрос ответил Хенрик Вангер.

– До завтра.

– Вы могли бы – конечно, вместе с Микаэлем – доставить удовольствие старику и прийти сегодня ко мне на ужин? В семь часов?

– Отлично. Мы с удовольствием придем. Но вы уклоняетесь от моего вопроса. Почему вам хочется стать совладельцем «Миллениума»?

– Я не уклоняюсь от вопроса. Но думаю, что лучше нам будет обсудить его за едой. Прежде чем принять решение, мне необходимо переговорить с моим адвокатом Дирком Фруде. Если в двух словах, то я могу сказать, что у меня имеются свободные деньги. Если журнал выживет и начнет снова приносить прибыль, я выгадаю. Если нет – ну, в свое время я терял куда большее.

Микаэль уже собирался открыть рот, когда Эрика опустила руку ему на колено.

– Мы с Микаэлем долго боролись за то, чтобы быть совершенно независимыми.

– Ерунда. Полностью независимых людей не бывает. Но я не стремлюсь отнять у вас журнал и плевать хотел на его содержание. Раз уж этот паразит Стенбек заработал очки, издавая «Модерна тидер», то я вполне могу стоять за «Миллениумом». Тем более что журнал хороший.

– Это как-то связано с Веннерстрёмом? – вдруг спросил Микаэль.

Хенрик Вангер улыбнулся:

– Микаэль, мне уже за восемьдесят. Я сожалею, что есть дела, которые остались несделанными, и люди, с которыми я не свел счеты по-крупному. Кстати, – снова обратился он к Эрике, – я вложу сюда капитал при одном по крайней мере непременном условии.

– Говорите, – предложила Эрика.

– Микаэль Блумквист должен вновь занять должность ответственного редактора.

– Нет, – тут же возразил Микаэль.

– Да, – сказал Хенрик Вангер столь же резко. – Веннерстрёма хватит удар, если мы выйдем с сообщением пресс-службы о том, что концерн «Вангер» начинает поддерживать «Миллениум» и одновременно ты снова становишься ответственным редактором. Этим мы яснее всего дадим понять: о смене власти речь не идет и редакционная политика остается прежней. И уже одно это даст рекламодателям, обдумывающим, уходить ли из журнала, повод взвесить все еще раз. Веннерстрём не всемогущ. Враги у него тоже имеются, и есть предприятия, которые захотят разместить свою рекламу у вас.

– О чем, черт побери, шла речь? – спросил Микаэль, как только они с Эрикой оказались на улице.

– Думаю, это называется зондированием почвы перед заключением сделки, – ответила она. – А ты не рассказывал мне, что Хенрик Вангер такая душка.

Микаэль преградил ей дорогу:

– Рикки, ты с самого начала прекрасно знала, во что выльется этот разговор.

– Привет, малыш. Сейчас только три часа, и я хочу, чтобы до ужина меня хорошенько развлекли.

Микаэль Блумквист кипел от злости. Но долго злиться на Эрику ему никогда не удавалось.

Эрика надела черное платье, короткий жакет и лодочки, которые на всякий случай привезла в дорожной сумке. Она настояла на том, чтобы Микаэль был в костюме и при галстуке, и он облачился в черные брюки, серую рубашку, темный галстук и серый пиджак. Когда они точно в назначенное время появились у Хенрика Вангера, оказалось, что в гости приглашены еще Дирк Фруде и Мартин Вангер. Все были в костюмах и при галстуках, кроме Хенрика, который щеголял в коричневой кофте и с галстуком-бабочкой.

– Преимущество девятого десятка в том, что никто не может придираться к твоей одежде, – заявил он.