Обратная сторона Луны - Александр Лидин

— Совершенно верно, — даже не повернувшись к разведчику согласился Григорий Арсеньевич, и тяжело вздохнув отправился к пентаграмме возле указанной шогантом ниши. Кашев потянулся было за пистолетом, но его рука неожиданно замерла в воздухе, в лицо его смотрело дуло револьвера Василия.

— Не балуй.

— Но… — начал было Кашев.

— И заткнись, твое дело — шестое, — и для убедительности Василий чуть повел стволом. — Не мешай дело делать, а свои мысли при себе оставь. Они нам не интересны.

Кашев кивнул. А что ему еще оставалось делать?

Тем временем Григорий Арсеньевич встал в защитный рисунок и принялся изучать надпись на стене. Но не успел он прочитать древние письмена, как та из цыганок, что была здорова метнулась к нему. Василий даже не успел ее остановить. Упав на колени, она схватила Григория Арсеньевича за руку и принялась что-то лопотать на своем языке, то и дело оглядываясь на шоганта. Григорий Арсеньевич, который уже начал читать заклятие недовольно поморщился. Василий замер. Даже он знал, что нельзя прерывать заклинание вызова иначе это грозит неприятностью, как тому, кто вызывает демона, так и всем остальным, потому что защитный круг нарушен и по телу девушки, как по мосту, перекинутому через бездонную пропасть, демон может добраться до чародея.

На мгновение все замерли, потом Григорий Арсеньевич, извернувшись ударом ноги отшвырнул несчастную, одновременно с этим произнося последние слова заклятия. Девушка с окровавленным лицом повалилась на каменный пол. Василий хотел было броситься, чтобы предотвратить вторую попытку, но вместе с ним дернулся и Кашев, вновь попытавшись достать пистолет. Так что Василий вынужден был остаться на месте, нацелив свое оружие на разведчика.

Ситуацию спасла Катерина. Поняв, что происходит она бросилась на цыганку, вцепилась в нее изо всех сил, и девушки, колотя друг друга, покатились по полу.

За всем этим действом никто, кроме Григория Арсеньевича не заметил, как из стены выскользнула тень и бесформенным призраком застыла перед бароном. А портом тень заговорила и хоть голос ее звучал совершенно обыденно, было в нем нечто заставившее всех присутствующих разом замереть. Василий, хоть и повидал на своем веку всякой чертовщины, почувствовал как мурашки непроизвольно поползли у него по спине. То же самое порой бывает с человеком, когда он обнаруживает ползущего по руке паука. С одной стороны тварь вроде бы не опасна, но с другой в человека возникает инстинктивное отвращение на уровне подсознания, отвращение с которым невозможно бороться.

— Зачем ты потревожил мой сон? — поинтересовался демон Во-Асль.

— Это правда, что ты повелитель сумеречных созданий, существ которые застряли между мирами? — поинтересовался Григорий Арсеньевич.

— Да, — ответствовал демон. — Мне подвластны все те, кто умер, и чьи души застряли в этом мире.

— Ты можешь сотворить танцоров ночи и уберечь от них? — продолжал расспросы Григорий Арсеньевич.

— Да… Надеюсь ты, смертный, вызвал меня не для того, чтобы изводить глупыми вопросами. Тем более, что тут я вижу хорошую добычу, — и демон повернулся в сторону остальных людей. Хотя у него не было как таковой головы и глаз лишь бесформенно облако темного нечто, у Василия возникло неприятное ощущение, что демон рассматривает его, буквально сверлит его взглядом.

Потом взгляд демона скользнул на шоганта и тот скалившись словно хищный зверь зашипел, чуть пригнулся, словно хищная тварь готовая броситься на противника, покусившегося на ее охотничью территорию.

— Итак, — начал Григорий Арсеньевич, — я желал бы, чтобы шогант вернулся туда, откуда прибыло недавно. В оплату я разрешу тебе превратить в ночных тварей двух изуродованных красоток, — барон махнул рукой в сторону калек. — И еще, — добавил он тут же, видимо боясь, что демон раствориться не дослушав, у остальных присутствующих должна быть защита от созданных тобой тварей. При этом никакого членовредительства и выкрутасов в вашем духе.

— Слушаю и повинуюсь, — ответил демон.

И вновь Василий почувствовал, как волна дрожи прокатилась по его телу. Нет, все таки было в голосе этой твари что-то омерзительное, насмешливое, то, что заставило содрогнуться саму его сущность.

А потом была боль. Ужасная боль от которой выворачивало нутро. Словно тысячи игл разом пронзили тело. Василий закричал от боли и ему вторил Кашев и остальные, находившиеся в Убежище. Краем глаза Василий увидел как неестественно изогнулось тело Кашева. Со стороны даже могло показаться, что его кости на несколько мгновений стали резиновыми. Тело приняло неестественные очертания… И тут на Василия накатила тьма. Он выронил револьвер, упал на колени и срывая ногти о каменные плиты стал завывать от боли. Боль была столь сильной, что он даже не понял, когда она прекратилась. Но еще долгое время Василий пролежал на полу обливаясь холодным потом. Казалось гимнастерка его промокла насквозь.

Наконец приподнявшись на колени, он попробовал оглядеться, но зрение отказывало ему — перед глазами прыгали красные круги. «Неужели барон ошибся, и мы все пали жертвами этой полупрозрачной твари, — пронеслось у него в голове. — Нет, такого быть не может, — тут же возразил он сам себе. — Иначе сейчас я уже был бы мертв.» Покачиваясь он попытался встать на ноги, но ноги его разъезжались. Тогда плюнув на приличия, он на четвереньках пополз к «лагерю» в дальнем углу зала. Казалось прошла целая вечность прежде чем он дополз до груды подушек и мягких одеял. Поварившись на них, он сделал еще несколько судорожных движений, дотянулся до бутылки со шнапсом и припал к горлышку, глотая немецкую водку, словно воду.

На мгновение он остановился, чтобы перенести дыхание и почувствовал, как кто-то схватился за бутылку, пытаясь вырвать ее из его руки. Василий повернулся и сквозь густой багровый туман разглядел Кашева. Глаза Павла Александровича были выпученными слепыми и губы… что-то странное у него было с губами, но подробности рассмотреть Василий не смог. Безвольной грудой повалился он на одеяла и замер, пытаясь понять, что же произошло.

Откуда-то, словно со дня глубокого колодца до него донесся хриплый голос Григория Арсеньевича:

— Все в порядке? Все живы?

Василий хотел что-то ответить, что с ним все в порядке, но язык отказывался повиноваться и непонятно, что было тому причиной: болевой шок или полбутылки шнапса. А потом по телу прошла новая волна боли, но это боль была совершенно иной. Такая боль бывает, когда отходит наркоз. Вновь выгнувшись всем телом Василий застонал, одновременно мысленно проклиная всех колдунов и демонов вместе взятых.

И как только боль отступила, он без сил рухнул на одеяла. Сколько он пролежал без движения? Час? Два? Василий сказать не мог. Мысли его неслись по кругу и что самое неприятное, больше всего он боялся сгинуть здесь в подземелье убежище под Белым городом, безвестным и никому не нужным…

Потом откуда-то словно повеял прохладный ветерок. Мысли стали постепенно проясняться. Василий неожиданно для самого себя сел, открыл глаза. Ощущение было такое, словно под веки ему попали песчинки. Вначале он потянулся было, чтобы протереть глаза, но неожиданно остановился. Нет, тут были не песчинки, а что-то другое… Он огляделся. Зрение вернулось к нему, хотя порой предметы, особенно удаленные, казались расплывчато размытыми.

Не смотря на опасения Василия, все вроде были целы.

Рядом с ним сидел уперев локти в колени Кашев и все еще потягивал остатки шнапса. Чуть поодаль на полу лежали Катерина и одна из цыганок. Судя по всему обе были живы. Григорий Арсеньевич сидел вдали на полу, прижавшись спиной к стене. Над головой у него темнела ниша, в глубине которой пряталась «жемчужина» коварного Во-Аслья. Ни самого демона ни шоганта, нигде не было видно.

— Что случилось? — поинтересовался Василий слабым голосом, обращаясь в первую очередь к Григорию Арсеньевичу.

— Это как раз то, мой юный друг, что я быв назвал помощью демона. Уверен, он все сделал, как я приказал, вот только добавил от себя небольшой штришок…

— Из-за которого мы тут все чуть не сдохли, — сквозь зубы добавил Кашев.

— Не сдохли, и то хорошо, — отозвался Григорий Арсеньевич. Постанывая он оперся о стену, с трудом поднялся, побрел через зал, неожиданно остановился и что-то поднял с пола. — А оружие не хорошо разбрасывать, Василек. Не тому я тебя учил.

Но Василий пропустил это замечание мимо ушей. Не до того ему было. И хотя он знал, что Григорий Арсеньевич прав, и как бы больно не было оружие терять никак нельзя, он все же наплевал на замечание. Повернулся вытащил из коробки еще одну бутыль шнапса, сковырнул пробку и сделал очередной большой глоток, и только тут обнаружил, что Кашев с удивлением уставился на него.