Виктор Суворов: Нокдаун 1941. Почему Сталин «проспал» удар? - Виктор Суворов

Итак, на основании выявленных свидетельств и показаний генералов и офицеров власовской армии попытаемся составить обобщающую таблицу.

Звание, должность на 22.VI 1941, округ Дата, место свидетельства Внешние условия и характер свидетельства Резюме Корреляция с др. свидетельствами Б. П. Георгиевский воентехник 2 р., мл. арттехник (КОВО) 17. VI.1941,Устрики свобода, частное письмо концентрация войск по обе стороны границы Меандров (?), Самутин, Самыгин А А Власов генерал-майор, командир 4-го мк (КОВО) 7. VIII. 1942, офлаг 83, Винница Немецкий плен, готовность к сотрудничеству, показания Г. Хильгеру нападение СССР на Румынию, сроков нет Баерский, Малышкин, Меандров, Поздняков(?) В. Г. Баерский подполковник, нач-к штаба 31-го ск (КОВО) 7. VIII. 1942, офлаг 83, Винница Немецкий плен, готовность к сотрудничеству, показания Г. Хильгеру нападение СССР на Румынию, август 1941— весна 1942 Власов, Малышкин, Меандров (?), Поздняков (?) В. Ф. Малышкин комбриг, старший преподаватель АГТТТ (МВО) 24. I. 1943, лагерь опроса, Летцен свобода, сотрудничество с противником, показания Г. Хильгеру расширение границ СССР силой оружия со слов Сталина, осень 1941 Баерский, Власов, Меандров, Поздняков Д. Е. Закутный генерал-майор, нач-к штаба 21-го ск (ЗОВО) 1943, Берлин свобода, сотрудничество с противником, частный разговор неопределенно, уклонение от обсуждения Георгиевский (?) Ф. И. Трухин генерал-майор, зам. нач-ка штаба ПрибОВО 1944, Берлин свобода, сотрудничество с противником, частный разговор Войска округа не готовы к войне Койда М. А. М еандров полковник, зам. нач-ка штаба 6-й армии (КОВО) 20. XI. 1945, американский лагерь № 26, Ландсхут американский плен, свободное обсуждение, частный разговор Нападение СССР на Германию, весна 1942 Баерский, Власов, Малышкин, Поздняков (?) С. Т. Койда подполковник, командир 735-го СП 166-й сд (СибВО) 1947–1949, р-н Мюнхена, Западная зона оккупации свобода, письменные показания по частной просьбе РККА к войне не готова Трухин М. М. Самыгин мл. лейтенант, начхим 436-го сп 155-й сд (ЗОВО) 1950-е годы, ФРГ или Цейлон свобода, письменные показания по частной просьбе Концентрация войск на границе, готовность к отражению удара Георгиевский, Самутин В. В. Поздняков подполковник, начхим 67-го ск (ХВО— ЗОВО) 1973, Нью-Йорк свобода, публикация в газете Подготовка к нападению на Германию Баерский(?), Власов(?), Малышкин, Меандров Л. А. Самутин мл. лейтенант, командир транспортной роты 238-госп 186-й сд (ПрибОВО) 1977–1979,Ленинград свобода под наблюдением, мемуары по своей инициативе Переезд на Запад, концентрация войск, подготовка к боевым действиям Георгиевский, Самыгин

Очевидно, что картина, которую нарисовали власовцы, вопреки мнению О. В. Вишлева, выглядит достаточно эклектичной. Во-первых, из одиннадцати свидетельств только 5 сделаны в военный период между 22 июня 1941 г. и 9 мая 1945 г. Прочие относятся к довоенному или послевоенному времени. Из показаний пяти власовцев, сделанных в годы войны, в одном случае нет указаний на подготовку к нападению на Германию (Трухин), а в другом генерал (Закутный) дал неопределенную оценку, фактически уклонившись от обсуждения темы. Во-вторых, из пяти сообщений, явно подтверждающих готовность СССР к нападению на Румынию или Германию (Власова, Баерского, Малышкина, Меандрова, Позднякова), только три сделаны в условной зависимости немецкого плена. И все пять расходятся в оценках вероятных сроков: неопределенны (Власов, Поздняков), осень 1941-го (Малышкин), август 1941-го — весна 1942-го (Баерский), весна 1942-го (Меандров). В-третьих, каждое из приведенных сообщений коррелируется с другими. Но ни одно не коррелируется более чем с четырьмя. Некоторые из заявлений (Койды, Самыгина, Трухина) можно рассматривать в качестве противоречащих другим. Трудно обвинить в умышленном лжесвидетельстве Георгиевского, Закутного, Трухина, Меандрова, Койду и Самутина, хотя ни в одном случае нельзя исключать искренних заблуждений в оценках. Наконец, шесть свидетельств (Георгиевского, Закутного, Трухина, Койды, Самыгина, Самутина) из одиннадцати при умелой трактовке можно использовать в качестве доказательств любой версии возможного развития событий в мае — июне 1941 г.

Единственное объяснение, которое устраняет видимые противоречия и приводит все 11 показаний к общему выводу, заключается в следующем: каждый из очевидцев в меру собственных сил и возможностей постарался честно описать свое индивидуальное видение предвоенной ситуации. Содержание и характер всех приведенных свидетельств были обусловлены не последующим сотрудничеством власовцев с противником, тем более чьим-то желанием «понравиться гитлеровцам», а служебным положением конкретных лиц в мае — июне 1941 г. Поэтому разные показания участников власовского движения о последних предвоенных месяцах остаются ценным и до сих пор малоизученным источником, характеризующим подлинные планы и намерения высшей номенклатуры ВКП(б) накануне войны с Германией. Выявление и систематизация таких важных материалов продолжаются.

Марк Солонин

Удар по аэродромам — мифы и факты

Из всех мифов о начале войне, созданных советской «научно-исторической» пропагандой, этот — самый абсурдный и самый живучий.

«На рассвете 22 июня 1941 г. немецкая авиация нанесла сокрушительный удар по аэродромам советских ВВС… Атаковано 66 аэродромов… В первый день войны на земле было уничтожено 800 самолетов… 1200 самолетов… Более 2000 самолетов… Еще до полудня 22 июня на аэродромах было уничтожено 1200 самолетов… Уничтожив в первые же часы войны главные силы советской авиации, противник…»

Это «знают» все. Об этом написаны (буквально такими или же похожими словами) сотни книг и десятки тысяч газетных статей. В отстаивании этой «истины» оказались едины партийные «историки от ГлавПУРа» и автор «Ледокола». Каждый школьник, готовясь к выпускному экзамену, должен был выучить эти заклинания наизусть.

Как и положено настоящему мифу, этот живет по своим собственным законам, не только не нуждаясь в каком-либо документальном подтверждении, но и не ослабевая от того потока новых фактов, которые стали доступны всем желающим с начала 90-х гг. Уже одно только сравнение сакраментального числа «1200 самолетов» с общей численностью группировки советской авиации на Западном ТВД показывает, что 87 % (шесть из семи) самолетов от «внезапного нападения» не пострадали вовсе. И на следующий день после пресловутого «1200, из них 800 на земле» советские ВВС должны были многократно превосходить в численности своего противника. Потери летного состава — а это и есть основа основ боеспособности военной авиации — были (в процентном отношении) и вовсе ничтожными. Что же тогда привело к катастрофическому разгрому?

Миф о «мирно спящих аэродромах» был старательно вылеплен коммунистическими пропагандистами отнюдь не случайно. Во-вторых, история про мирно спящую страну, ставшую объектом подлого вероломного нападения, была очень кстати — эта легенда снимала много «ненужных» вопросов о реальных планах и задачах товарища Сталина. Но даже не это было самым главным. Прежде всего нужно было вбить в сознание современников трагедии, их детей и внуков представление об объективной неизбежности, неотвратимости того, что произошло летом 41-го. Для чего как нельзя лучше подходил миф о некой «супер-экстра-эффективности», неотъемлемо присущей такому тактическому приему, как удар по аэродромам. Вероломный противник, воспользовавшись наивной доверчивостью товарища Сталина, смог воспользоваться этим чудодейственным приемом — и вот с этого все беды и начались…