Паразиты - Рю Мураками

Уихара шел по платформе вокзала Синдзуку с банкой колы в руке и пил на ходу. Шагая по ровному асфальту, он испытывал неизъяснимое наслаждение. Ему не нужно было думать, куда поставить ногу, как покрепче ухватиться за ветку, чтобы не полететь вверх тормашками. Лестничные ступеньки не грозили обвалиться под ним, и даже пол в подземном переходе давал ему ощущение надежности и безопасности.

Бесконечные туннели подземных переходов были наполнены светом. На стенах переливалась огнями реклама. В стеклянных витринах мелькали силуэты прохожих. Люди спешили, бежали, толкали друг друга. Ежесекундно раздавались объявления о прибытии и отправлении поездов. Холодно поблескивали металлические ящики камеры хранения. Интерьер здесь немного оживляла картина, изображавшая лавандовые поля на Хоккайдо.

Уихара брел вдоль светящейся стены, волоча за собой рюкзак. На него никто не обращал ни малейшего внимания. В одном из ответвлений, ведущем к эскалаторам, он наткнулся на группу подростков. Зачем они тут стояли? Что делали? Одинаково одетые, с одинаковыми прическами… Даже их смех казался монотонным и однообразным.

Коридоры то пустели, то вновь наполнялись народом. Пассажиры торопились на поезд, то и дело поглядывая на часы. Некоторые неожиданно останавливались посередине лестницы и прикладывали к уху мобильный телефон.

Уихара допил свою колу, поставил пустую банку на пол и подумал: «А ведь точно так же я мог оставить здесь емкость с ипритом». В подземных переходах всегда тепло, даже зимой. Потоками воздуха газ легко разнесет по коридорам. Нужно всего лишь отвинтить крышку, бросить жестянку и преспокойно удалиться. А когда все закончится, можно будет вернуться и посмотреть на покрытые язвами и пузырями тела. У Уихара сложилось впечатление, что многие из прохожих сами бы охотно сделали то же… С рекламного плаката на него смотрела белая женщина. В канавках у стен скапливалась зловонная жидкость, отливавшая всеми цветами радуги. На полу были крупно намалеваны стрелки, названия магазинов и кафе. От надписи «Вам сюда!» тянулись стилизованные изображения человеческих ступней. Одна из стрелок указывала на цифры «4 25"». Другая упиралась в дверь вокзального ресторана. Уихара только сейчас понял, что весь вокзал был буквально исчерчен всевозможными стрелками и указателями направления.

На западе догорала вечерняя заря. В стеклянных стенах небоскребов отражалось темнеющее небо и неоновые огни улиц. Перед выходом из здания вокзала выстроились в ряд огромные щиты с киноафишей, где на фоне мчащегося локомотива коварно улыбалась красотка в черных очках с пистолетом в руке. Позади красотки был изображен мужчина, изо рта которого вытекала тоненькая струйка крови.

Уихара вышел на привокзальную площадь и обомлел. Какой-то тип, обнажив руку, водил по ней лезвием бритвы. Другой тип старательно втыкал себе в язык булавки. В ногах фокусников лежала кепка. Уихара видел, как кто-то бросил в нее монету в сто иен. Тот, который забавлялся булавками, что-то сказал своему подельнику по-английски (ребята эти были то ли европейцами, то ли американцами). Потом взглянул на Уихара и воткнул себе в язык четвертую булавку. У типа были голубые ясные глаза, круглые, словно стеклянные шарики.

Казалось, что в центре города толпа движется беспорядочно, но это была чистая иллюзия. Между домами задувал сильный ветер, унося с собой последнее тепло. Сколько прошло с того дня, как Уихара убил своего отца? Двое суток? Уихара задумался. Ну, во всяком случае не больше месяца. Уихара давно выбросил старые брюки, на которых запеклась кровь, и успел забыть характерный запах сушеной рыбы, что издавали прилипшие к ним кусочки мозгового вещества.

Интересно, нашел ли уже кто-нибудь спрятанные в опилках трупы? Конечно, полиция их быстро опознает, даже если они успели разложиться. А смогут ли полицейские найти ту пещеру, когда поймут, что эти люди были отравлены ипритом? «Нет, никому не найти место, куда я спрятал костюм, — думал Уихара. — Да и вряд ли кому-нибудь удастся перелезть через поваленное дерево… А найти щель и спуститься в бомбоубежище — и вовсе немыслимое дело. Да и у кого хватит фантазии вообразить, что кто-то мог совершить такое? Свидетелей можно пересчитать по пальцам…» Их было всего трое — старуха с распухшей ногой, хозяин оружейного магазина да официантка из кафе «Мадемуазель». А те трое из «Интер-Био» уже никому ничего не расскажут…

Давно стемнело, но путь Уихара освещал Поток, который указал ему червь хослокатерия. Он напоминал ему ручей на склоне холма. Его источник никогда не иссякнет. «Мать, наверное, уже предупредила полицейских. Она должна была это сделать, если отец действительно мертв…» Уихара попытался прикинуть, что предпримет полиция, чтобы найти его. Никто не знал, что он отправился на поиски бомбоубежища в парк Мицукубо. Парни из «Интер-Био» мертвы… Кто может представить себе, что можно прожить несколько дней в лесу? Уихара был свободен и мог спрятаться теперь где угодно. Он мог просто шататься по улицам района Синдзуку, и никто не обратит на него внимания. Его наверняка будут ждать на квартире… но он туда и не думал возвращаться. Рюкзак, в конце концов, можно где-нибудь оставить, хотя и с ним Уихара не возбуждал никакого подозрения. Мало ли на улицах Токио парней с рюкзаками? Может быть, он возвращается после загородной прогулки… Всем наплевать. Так что шанс найти здесь человека один из десяти миллионов.

Да, он действительно мог идти куда угодно. В гостиницу, в сауну, в публичный дом… «Можно отправиться к той старухе, что угощала меня шоколадом… Я могу рассказать про жестянки с ипритом продавцу из оружейного магазина в Уэно. Сто пудов, он оставит меня ночевать у себя. Да и та девчонка из кафе с удовольствием послушала бы о том, что произошло в мастерской… А потом я сниму квартиру. Я пошлю кассету Йосико Сакагами, и она примчится по первому моему слову…» От мысли, что можно раствориться в толпе и исчезнуть, у Уихара потеплело на душе. Кстати, в парке Мицукубо должны быть, наверное, еще бомбоубежища. И в них наверняка найдется что-нибудь почище иприта. К тому же у него есть защитный костюм. Мало кто догадывается, что такая вещь может пригодиться в любой момент. Уихара вспомнил фильм, который показала ему старуха. Это было наглядное свидетельство того, что происходило когда-то, но может случиться и теперь. В любой день, в любую минуту. Даже эти умники из «Интер-Био» не смогли додуматься до такого.

«Ай да я, ай да молодец!» — рассмеялся про себя Уихара. Он остановился перед светофором — зеленый свет замигал и переключился на красный. Справа Уихара мог видеть, как перед витриной компьютерного магазина толпится народ. Люди брали в руки мобильные телефоны, подносили их к уху, заглядывали в объективы фотоаппаратов и телекамер, а вокруг сновали продавцы и давали пояснения. Людей было так много, что Уихара не удавалось различить отдельные фигуры. Люди входили внутрь, выходили обратно на улицу, проходили мимо Уихара, но для него они оставались однородной массой. В толпе выделялась только одна девушка. Несмотря на холод, на ней было только коротенькое платье да туфли на высоченных каблуках. Некоторые из прохожих останавливались и смотрели ей вслед.

Только отринув тщету этого мира, Уихара мог видеть жизнь во всех ее мельчайших подробностях. Зажатые в рамках общественных отношений люди переставали понимать смысл своего существования. Уихара не знал, правильно ли он поступил, запершись от остального мира. Просто у него не было выбора. Если бы он жил как все, то никогда бы не познакомился с удивительной старухой, не увидел бы жутких сцен войны, не понял бы ничего о бомбоубежищах… Его жизнь стала подобна воде в том ручье. Истина вытекала из потайных родников, ее течение было вечным. Реальность была уделом живого человека, а не этого скопища ходячих мертвецов. Только избранный мог узреть Вселенский Поток. Найдя свой Путь, уже невозможно свернуть с него.

На огромном электронном экране, укрепленном на фасаде одного из зданий, возник величавый европейский замок. В следующее мгновение перед взором Уихара открылся зал необъятных размеров, заполненный танцующими парами. Звуки вальса смешались с уличным шумом…

Уихара огляделся и снова увидел множество стрел и стрелочек, направлявших толпу. Казалось, их никто не замечал, но тем не менее люди безотчетно подчинялись их указаниям. Должно быть, эти стрелки сделались частью бессознательного у каждого жителя города. Такие указатели постоянно впиваются в мозг, когда человек, например, смотрит телевизор или болтает со своей сестрой… Избавиться от них почти невозможно. Чтобы снова стать самим собой, нужно уметь сопротивляться, но теперь этому не учат.

Люди шли, не смея отклониться от заданного направления. Неподчинение считалось преступлением, за которое назначались те или иные наказания. Человека могли высмеять…