Ледяной ветер Суоми - Николай Свечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что такое оборонительные мероприятия? – спросил финляндец.
– Минная оборона, – сделал важное лицо вестовой. Потом ткнул пальцем в подпись комфлота и сказал с гордостью: – Сами его высокопревосходительство полный адмирал Николай Оттович нанесли. А я рядом стоял, поднос с водкой держал.
Старший приказчик ушел с секретными документами во внутренние комнаты. Вернулся через десять минут, вручил вестовому схему с программой и пятьсот рублей мелкими купюрами:
– На, только трать с умом.
– Это мы соображаем… – глубокомысленно ответил вестовой. И удалился вместе с Порфирием – спрыснуть выгодную сделку.
Барон Таубе вызвал штабс-капитана Насникова в Петербург. Тот примчался быстро, как только смог. Доклад Виктору Рейнгольдовичу об успехах контрразведки в Гельсингфорсе занял больше часа. Агентурная организация из отставных унтер-офицеров – это было что-то необычное, ранее не применявшееся. Но сказалась специфика Суоми. Общество настроено против русской власти, завербовать финляндца практически невозможно. Вот и пригодились свои, русаки, сумевшие здесь ассимилироваться.
Генерал выслушал штабс-капитана и спросил:
– Догадываетесь, что вас ждет в ближайшие дни?
– Конечно. Проверка! Мы завалили ребят «секретными документами». Их слишком много. Я просил полковника Николаева сбавить ход, создать видимость трудностей. Мол, наши запасные исчерпали свои возможности и новых открытый теперь долго не будет.
– А он?
– Возглавляемое им КРО Свеаборгской крепости до нашего с Лыковым приезда ничем похвастаться не могло. А тут начало клевать. Вскрыта сеть агентов-финляндцев, работающих на Германию. Подключились силы флота. В немецкий Генеральный штаб валом валит дезинформация. Есть что показать начальству! И полковник вошел во вкус, не желает тормозить.
Таубе покачал головой:
– Надо взять паузу, иначе тевтоны заподозрят неладное. Слишком все гладко. Слишком легко отставные нижние чины добывают секретные сведения. Я поговорю с Ерандаковым – пусть «контора Лошадкина» начнет потихоньку съеживаться. Вы правы, хозяева финской агентуры скоро пришлют к вам проверку. В Берлине не готовы есть то, чем вы их потчуете, бесконечно. Вот список финляндских подданных, которые в тысяча девятьсот пятом – девятьсот шестом году работали на японскую разведку. Тут шестнадцать фамилий.
– Ух ты! – обрадовался Насников. – Где вы взяли этот список?
– Японцы подарили. Россия и Япония теперь не враги, а союзники. Мы с их военным атташе в Швеции совершили обмен: он мне эти сведения, а я ему кое-что из того, что интересует Токио…
– А что их интересует? – перебил штабс-капитан генерал-майора. Но тот лишь погрозил пальцем:
– Не отвлекайтесь, Олег Геннадьевич. Вы уже не во Владивостоке, вы в Гельсингфорсе. И думайте над своими задачами. Изучите список. Кто-то из этих людей, скорее всего, и станет вас инспектировать. Кто? На ум приходит, что этот проверяющий должен часто ездить по делам в Швецию или Германию. Промышленник или банкир. Есть в списке такие?
– А вот как раз такой, – Насников ткнул пальцем в фамилию: – Юрье Лангинпоске, директор-распорядитель табачной фабрики «Фенния». И банкир имеется, и владелец экспедиционной конторы. Выбирай не хочу.
– Вот и выберете вместе с Лыковым. Приготовьтесь к германской ревизии. Желаю успеха!
Насников вернулся в Гельсингфорс и собрал в кабинете генерала Новикова всех задействованных в контрразведывательной операции. Он доложил о разговоре с бароном Таубе. Новиков сразу заявил:
– Виктор Рейнгольдович – умная голова, он дает нам сигнал. И правда, мы увлеклись. Дмитрий Леонидович!
– Слушаю, – поднялся Казанцев.
– Ближайшее же поручение Рююнянена люди Лошадкина должны сорвать. Так, мол, и так, не сумели. Что могли, сделали, а тут никак. Исчерпали возможности.
– Слушаюсь, Павел Максимович.
– Погодите, погодите, – разволновался полковник Николаев. – Я заготовил для германцев отличную штуку. «Расписание боевых средств Свеаборгской крепости». Пальчики оближешь! Рююнянен будет в восторге.
Генерал вынул из стола книжечку в желтой обложке:
– Это вот что такое?
Николаев взял ее в руки и недоуменно спросил:
– А в чем дело? Каталог абонентов телефонной сети. Выпустил командир Свеаборгского крепостного телеграфа капитан Мясин.
– Вы откройте, полковник, откройте. И полистайте.
– Зачем его листать? – начальник КРО никак не мог взять в толк причину раздражения штабиста. – У меня такой на столе лежит.
Лыков отобрал у него справочник и раскрыл наугад:
– Ого! Ваш капитан Мясин с зайчиком?
– Почему?!
Алексей Николаевич показал разворот остальным:
– Тут перечислены все батареи крепости, с указанием не только их местоположения, но и количества орудий, их калибров и фамилий офицеров!
Новиков повысил голос:
– Вы, полковник, пока придумывали липовых шпионов, просмотрели настоящих у себя под носом. Этот справочник напечатан в количестве ста экземпляров. В частной типографии, где хозяином – финн. Несколько из них пропали из самой крепости, а сколько утаили типографские работники? Ведь эта желтая книжечка, по сути, и есть расписание боевых средств Свеаборгской крепости! Вся артиллерия перечислена. И где позиции, и какие калибры. И пулеметные команды. А тут вы сочинили липу и хотите передать ее в магазин «Оялы». Там позиции и калибры будут другие, фальшивые. Но достаточно Рююнянену и его хозяевам посмотреть в украденный уже у нас справочник, и ваша липа сразу будет разоблачена. Теперь поняли?
Полковник покрылся пятнами. Начальник штаба корпуса встал:
– Как руководитель контрразведки в Гельсингфорсе приказываю свернуть операцию по дезинформации противника. Генерал Таубе прав: мы увлеклись ею. Все дальнейшие заказы вражеских агентов, адресованные людям Лошадкина, не выполнять. Ссылаться на то, что возможности агентурной организации теперь равны нулю.
Далее. Подполковнику Казанцеву и штабс-капитану Насникову проработать список бывших японских, а сейчас немецких агентов и вычислить среди них ревизора. Попытаться предугадать, как этот ревизор будет проверять нашу сеть. Статского советника Лыкова прошу помочь офицерам в этом вопросе.
Поручику Самодурову законсервировать флотскую часть сети до особого моего распоряжения. Всех задействованных нижних чинов предупредить о прекращении всяких отношений с финляндцами. Выход их на берег и за пределы крепости временно запретить.
Отставному ефрейтору Алемасову срочно уволиться из вольнонаемных канцеляристов. Рююнянену пусть скажет: контрразведка что-то заподозрила, начались проверки, мне пора делать ноги. Порфирий уезжает в Петербург. Немедленно после визита в «Оялы»! Он свое дело сделал.
Господа офицеры, господин статский советник – все свободны.
Лыков, Насников и Казанцев взялись изучать список, который Таубе привез из Стокгольма. Наиболее подозрительными в нем были трое деловиков. Они часто ездили в Стокгольм и Берлин, имели там серьезные знакомства, вели большую переписку. Все трое скрывали свое участие в «Союзе свободы», хотя являлись влиятельными его членами.
Наблюдательные агенты жандармского управления начали их
