Подземелье - Кирилл Партыка

Дежурный, зная, похоже, нешуточный нрав начальника уголовного розыска, подался назад в своем кресле, будто опасаясь, что и правда может ему сейчас «прилететь» в лоб, проворчал примирительно:

— Ладно, тебе, Коля. Позвони сам, действительно! Я же так, в общих чертах знаю.

А Микита как привяжется, то ему разъясни, да се…

Логинов махнул рукой и, не слушая дежурного, увлек Сергея к себе в кабинет, спросил, усаживаясь за стол:

— Сам командира оповестишь?

— Да ну его к чертям! — отмахнулся Сергей. — Сейчас заведет шарманку. Гляди — дальше тут торчать заставит. А мне возвращаться надо. Завтра позвонишь, скажешь — тайгу прочесывали. Ты бы лучше узнал, что там с самолетами предвидится?

— Дело твое, — пожал плечами Николай.

Судя по состоявшемуся через пару минут разговору, позвонил он не в аэропорт, а кому-то домой, тепло поприветствовал хозяина, осведомился, удачно ли прошла рыбалка. И сведения получил обнадеживающие. Если не разверзнутся окончательно хляби, утром планируется грузовой борт. Заручившись согласием принять пассажира (да кончай ты «нельзя людей», я тебе не человека, а милиционера подсаживаю), Логинов сказал, кладя трубку:

— Завтра подходи часам к семи. Дежурка тебя отвезет на аэродром. Спросишь там Демиденко, он отправит, раз обещал. Погода только б щелочку оставила. Ну, что, на всякий случай прощаться давай?

— Целоваться не будем, — усмехнулся Сергей, протягивая руку. — Может еще и застряну, так что не больно радуйся.

— А мне-то что? Хоть зимуй. Водовки, так и быть, тебе достанем. Ночью не замерзнешь, есть кому погреть. Писучка твоя не упорхнет. Отдыхай, раз такая лафа.

— Нет, водовку у вас пить скучно. Надо бы завтра непременно смотаться. — Сергей поплевал через плечо.

Но почему-то не поверил Логинов в эту его устремленность.

Они обменялись рукопожатием.

— В отпуск приезжай, — напоследок пригласил Николай, — летом тут душевно. Увезу тебя на заимку — воздухом подышишь, комаров покормишь. Хариусы ловятся — во!

Он показал, какие водятся в здешних речках хариусы. И тут же поймал себя на том, что ведь так только, для вида, проявляет таежное гостеприимство. Вовсе ему не улыбалась новая их встреча, и не потому, что Серега мужик паршивый, а просто… просто того и гляди, заразишься от него непонятной дурью.

Когда за Сергеем закрылась дверь, Логинов опять потянулся к телефону. Потыкав пальцами в кнопки, услышал наконец зычный бас Микиты.

— Логинов? Привет! Все рыбу ловишь?.. Знаю, как не ловишь. С кочегаром разобрались? Где там Репин?

Николай коротко доложил обстановку, заверил, что в котельной, скорее всего, несчастный случай. Сдержанный, деловитый тон был выбран правильно, Микита согласно похрюкивал в трубку. В заключение начальник розыска сообщил, что капитан Репин завтра поутру намеревается отбыть восвояси, так как задач у него тут никаких не осталось.

— Куда это он намылился? — разгневался Микита. — Когда время придет, я сам позвоню.

— Да он, товарищ подполковник, к тому же еще и приболел.

— Знаю я, чем он там приболел. Ты тоже, лекарь нашелся! Или мне самому приехать и вас обоих вылечить? Пусть он мне завтра с утра перезвонит. — Трубка зачастила короткими гудками.

Но не уловил Николай в голосе Микиты настоящей суровости. Для порядка пошумел командир. «Нет уж, пусть себе Серега валит, если удача ему выпадет. Только бы убрался благополучно», — опять подумал Николай, сам недоумевая, что же так упорно беспокоит его. Он глянул на часы. Неплохо бы сгонять на ужин.

В «кондейке» томилось еще с полдюжины бичуганов, которых следовало покрутить по Матюхинской теме. А потому предстояло оперсоставу вместе с начальником трудиться допоздна. Как догадывался Логинов, подчиненные сейчас тоже по одному «ныряли» перекусить, Отчего не подкрепиться и шефу?

Николай не любил осень за эти глухие, пропитанные сыростью и сонной одурью вечера — унылую иллюстрацию бессмысленности человеческого существования. Он предпочитал либо июньские долгие, едва не по полуночи, закаты, полные служебных и своих, хозяйственных, забот, либо умиротворяющее мерцание снега в звонкой темноте зимней ночи, когда хочется думать только о предстоящей охоте или сочинять стихи. Правда, стихи Николай сочинять не умел и не пытался никогда.

А тут ухе и поселок притих, и возня в отделе какая-то ленивая, второстепенная, и можно бы, плюнув, бросить остатки сегодняшних дел на подчиненных.

Но уйти не давала непонятная тревога, какое-то предчувствие. Будто витало что-то вокруг, а Логинов никак не мог уловить, что. Был он в здешней жизни, как рыба в воде. Но уж если чего-то не понимал, делалось ему неуютно.

Николай чертыхнулся. Не было никаких серьезных причин для беспокойства. Работа, как работа, жизнь, как жизнь. Отъезжая, он включил фары, и «Москвич» заспешил по улице, словно состарившийся жук, ощупывающий дорогу толстыми желтыми усами. Жук прожил долгое, полное забот и опасностей лето, и не за горами был уже заморозок, который упокоит его навсегда. Но даже под конец пути жуку не давали покоя, всё гнали и гнали сквозь зябкий, нудный дождь, разъедающий и без того уже потерявший блеск и прочность панцирь. И черта с два светило сегодня жуку скоро добраться до теплой, сухой норки.

Впереди в свете фар возник шлепающий прямо по лужам пацан лет десяти в новеньких, до колен забрызганных грязью джинсах. Николай узнал паренька: родственничек плетется, племяш, сестры Верки оглоед. Носит его по непогоде.

Логинов затормозил, опустил стекло, окликнул мальчишку. Тот, не дожидаясь приглашения, обрадованно полез в кабину.

— Здорово, дядя Коля! Вот хорошо, что ты на колесах!

— Санька, чего бродишь по темноте? — строго осведомился Логинов. — Ишь, грязищи наволок, кто убирать будет?

— Да я со школы.

— Двойки, небось, отрабатывал?

— Не, двоек нету. Я на секцию хожу.

— Чем же занимаешься?

— Каратэ, — гордо ответствовал племяш. — У нас физрук, знаешь, как это дело умеет? Как Ван Дам! — Санька попытался что-то такое изобразить руками и ногами, но ему помешала теснота.

— Сиди спокойно, — приказал Логинов, — а то стекло мне выбьешь.

Но как тут усидишь, когда еще кипит в тоненьких мальчишеских мускулах пружинистая энергия, и хочется козырнуть перед дядей, главным сыщиком района, которого кое-кто крепко побаивается, что и ты не лыком шит.

— Васька такой — р-раз, а я ему — на! Не хотел, но аж по роже получилось.

Васька, такой — брык, а я из пьяной стойки!..

— Поубиваете друг друга, — проворчал Логинов. — Будет вам пьяная стойка. Да и вообще, это уже, кажется, кунг-фу.