Новая любовь, новая жизнь - Иоганн Вольфганг Гёте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Муха – и помехой Богу?
Есть и пить ему потребно,
Как любому? Нет! Один лишь,
Кто луну и солнце создал,
Кто зажег на небе звезды,
Он наш Бог! Бежим!» Озябших
Отроков полуодетых
Скрыл и сам укрылся с ними
Пастушок в пещере горной.
Не отстал и пес пастуший:
Ноги сбил, его шугают,
От хозяина нейдет он
И в товарищи прибился
К беглецам, к семи сонливцам.
Царь, изменой оскорбленный,
Для любимцев казнь измыслил:
Не огонь и не железо —
Повелел он вход в пещеру
Заложить кирпичной кладкой.
Те всё спят, не пробуждаясь.
И предстал пред Богом ангел,
Покровитель их, с отчетом:
«Я все время их ворочал,
Вправо, влево, с боку на бок,
Чтобы, юных и прекрасных,
Их не тронуло гниенье,
Чтобы ласковые зори
Им подкрашивали щеки.
Так они лежат в блаженстве;
Сладко спит и пес, уткнувши
Нос в целехонькие лапки».
Пролетают дни за днями,
Год за годом. И проснулись
Отроки. Стена во входе
Обветшала, развалилась.
Видя, что пастух робеет,
Говорит Ямблика, старший
И красивейший: «Схожу вам
За едою. Что терять мне?
Золотой да жизнь в придачу!»
А Эфес уже столетье
Чтит учение пророка
Иисуса – мир благому!
Побежал. Сторожевая
Башня, вышки – все другое.
Но не смотрит он и прямо
В ближнюю спешит пекарню.
«Плут! – косится пекарь. – Вижу
По монете – клад сыскал ты.
Вот что, мальчик, кончим миром:
Отвали мне половину!»
Спорят. Пекарь, распалившись,
Тянет в княжий суд. Но в долю
Норовит и князь, как пекарь.
Быстро выявилось чудо,
Подтвердившись сотней знаков.
Был чертог нерукотворный
Во свидетельство воздвигнут;
Ход затем пробили в камне
К предугаданному кладу.
Набежали тут потомки,
Родом-племенем сочлися.
Прародителем пред ними
В цвете юных сил Ямблика;
А его сынка да внуков
Люди в предках именуют.
Правнуки его с почетом
Обступили храброй ратью,
И стоит он всех моложе.
К прежним новых приложилось
Множество примет. Все ясно —
Кто он есть и кто другие
Сотоварищи-сонливцы.
Он спешит к друзьям в пещеру,
В провожатых – князь с народом.
Но назад к народу с князем
Богоизбранный не вышел.
Семерых – которых восемь
Стало издавна с собакой, —
Втайне средствами своими
Гавриил по воле божьей
Отрешенных от волнений
В рай вознес. Глазам пещера
Замурованной предстала.
Покойной ночи
Песни, вас да примет в лоно
Мой народ – покойтесь с миром!
В облак с мускусом и миром
Ты окутай благосклонно,
Гавриил, пришельцу тело;
Чтобы встал он юный, смелый
И, радушен, как бывало,
Прорубал проход сквозь скалы,
Дабы всех времен героям
С ним идти согласным строем
В рай, к вершине осиянной!
Услаждаться б непрестанно
Вечно новой красотой им
В сонме легком и едином,
И чтоб шел за господином
Верный песик невозбранно!
Позднее творчество
Март
Снег падает все боле,
И не приходит час,
Чтоб все цветочки в поле,
Чтоб все цветочки в поле
Порадовали нас.
Сиянием июня
Нам только лжет весна.
А ласточка-то лгунья,
А ласточка-то лгунья
Примчалась, но одна.
Один я. В дни расцвета
Уныло все кругом.
Но вмиг настанет лето,
Но вмиг настанет лето,
Лишь будем мы вдвоем.
Май
Облаков сребристых стая
Реет в воздухе согретом;
Солнце, ласково блистая,
Пар пронизывает светом.
Волны льнут, вздымаясь плавно,
К изобильным берегам.
Словно вымыта недавно,
Колыхаясь здесь и там,
Зелень клонится к водам.
Воздух тих, и все в покое.
Что же ветви шевельнуло?
В полноте любви и зноя
Что меж зарослей блеснуло?
Все яснеет лучезарно!
Посмотри: со всех сторон
Там снует, резвясь попарно,
Рой крылатых крошек; он
Этим утром был рожден.
Строят крышу. Для кого же
Приготовили келейку?
И, на плотников похожи,
Ставят столик и скамейку!
Солнце никнет незаметно;
Изумлен, смотрю кругом,
И приводит рой несметный
Мне возлюбленную в дом —
День и вечер стали сном!
Всегда и везде
Ключ бежит в ущелья гор,
В небе свит туманов хор, —
Муза манит к воле, в поле
Трижды тридевять и боле.
Вновь напененный бокал
Жарко новых песен просит;
Время катит шумный вал,
И опять весну приносит.
«Коль вниз ползет живая ртуть…»
Коль вниз ползет живая ртуть,
То быть дождю и буре,
Когда ж подымется чуть-чуть —
Высок шатер лазури.
То скорбь, то радость так же в нас
Волненье чередует;
В пространстве тесном их тотчас
Живое сердце чует.
«Как, ты прошла? А я не поднял глаз…»
Как, ты прошла? А я не поднял глаз;
Не видел я, когда ты возвратилась.
Потерянный, невозвратимый час!
Иль я ослеп? Как это приключилось?
Но я могу утешиться пока,
И ты меня охотно оправдаешь:
Ты – предо мной, когда ты далека;
Когда вблизи – от взора ускользаешь.
Трилогия страсти
Вертеру
