Толстушка и красавчик (СИ) - Юлиана Ермолина

повороту событий. Но думаю, ей это радостно слышать. Любой девушке приятно, когда официально подкрепляют ее статус. Я тихонько спросил ее:

— Надеюсь, ты не против?

Маруся покачала головой, соглашаясь, и покраснела, опустила глаза. Моя стеснительная девочка. Я поднял рукой ее подбородок и поцеловал ее. В момент поцелуя я обнял ее крепче, чтобы протянуть руку и показать этому чудику конструкцию из среднего пальца.

Оторвавшись от сладкого поцелуя, я понял, что сейчас настал подходящий момент и нужно воспользоваться им. Я обнял ее и на ушко шепнул: «Маша, поехали ко мне». Она кивнула мне незаметно. Я ликовал. Наконец-то! Теперь только осталось скинуть с балласта этого присосочника. Но, думаю, он все сам уже понял. А, быть может, нервы сдали видеть нас постоянно обнимающимися и целующимися, потому что он обратился к Маше:

— Машуля, я рад, что мы погуляли, но мне пора домой. Хочу сходить в душ и пораньше спать лечь, — вот, правда, сходи, охладись от просмотра наших жарких объятий.

— Хорошо, Антон. Тогда давай до завтра. Увидимся в универе. И спасибо за хороший вечер и за классные фото, — она напоследок мило улыбнулась ему.

Он улыбнулся в ответ и пошел. Слава богу! Неужели я этого дождался. Я схватил Марусю за руку и повел к парковке.

Глава 29.

Мария

Во второй раз заходить в квартиру к Сомову уже не так страшно, да и его тепло от руки слегка расслабляет. Как быстро всё изменилось. Вчера я заходила пугливой ланью, а вот сегодня уже в статусе его девушки. И мне нравятся эти перемены! Правда, до сих пор не верится, что я не сплю, ну или не погрузилась в очередной книжный роман.

Сегодня дома у него были родители. Вернее, только мачеха. Я заволновалась. Как она среагирует, что рядом с их сыном такая толстушка? Мы раздевались, когда она вышла из кухни.

— Добрый вечер! Джон, ты уже вернулся, еще и с гостьей, — она улыбнулась, когда увидела меня.

— Здравствуйте! — робко произнесла я.

Очень волнительно. Но ее умиротворенный вид успокаивает. Нет в глазах ни презрения, ни недовольства.

— Добрый вечер! Я тетя Таня, — она с любопытством изучает меня.

— Очень приятно. Я Маша, — в этот момент Женя взял меня за руку и потянул в свою комнату.

— Очень приятно, Машенька. Вы как раз вовремя пришли, я шарлотку в духовку поставила. Приходите потом чай пить.

— Спасибо.

Только и успела произнести, как Сомов утянул меня в свое убежище. Закрыл двери и сразу накинулся на меня с поцелуями. Ну нет, не сейчас! Я столько возмущений готова высказать. Я отворачиваюсь и руками стараюсь его остановить. Он не понимает, почему я сопротивляюсь.

— Женя, так нельзя. Как ты не понимаешь? — он с удивлением поднял на меня глаза.

— Я в своей комнате, почему нельзя?

Я покачала головой. У него только поцелуи на уме.

— Женя, я про тётю Таню. Нельзя так поступать с человеком. Она от чистого сердца, а ты так холодно с ней.

Он нервно вздохнул, пошел и сел, развалившись на кровать.

— Марусь, мы пришли сюда о ней разговаривать?

Я подошла неспешно к нему. Присела рядышком.

— Женя, я не прошу тебя полюбить ее, я прошу тебя быть помягче с ней. Неужели это так сложно?

Он закатил глаза. Тяжело выдохнул.

— Еще какие-то пожелания и предложения будут? — смотрит нервозно на меня.

— Так мы договорились?

Даже его нервозность не собьет меня с пути. Я тоже упрямая колючка, сразу вспомнила мамины слова, и чуть заметно улыбнулась.

— Хорошо, я постараюсь, но не обещаю, — ну для Сомова, это почти что обещание. Я рада!

— Хорошо, тогда есть еще одно пожелание.

Я наблюдаю за его реакцией.

— Что еще? — он уже почти с психом отвечает. — Может мне ее еще мамой называть? — я улыбнулась, хотя ситуация совсем не располагала к улыбке.

— Нет, не угадал, — он опять закатил глаза, ему не нравится играть в догадки, а вот я вхожу во вкус, но с Сомовым нельзя переборщить. Он как ураган, всё сразу снесет со своего пути. — Можно сейчас вернуться к тому, для чего мы сюда пришли?

Он резко перевёл взгляд на меня, я прикусила нижнюю губу, и стало заметно, как его взгляд теплеет, синие глаза становятся темнее. Улыбка слегка касается уголков его губ.

— Нет, Соколова Маруся. Твой поезд ушел. Хотела поговорить, вот теперь сиди и беседуй, — мой милаш дуется, это так мило.

— Хорошо, как скажешь, Сомов Евгений, — я взяла его руку в ладонь, переплела наши пальцы. — У тебя такие длинные пальцы, — он наблюдает за мной. Ему интересно какой у меня план. А у меня нет его. Я просто хочу ощутить его губы. Но он решил меня наказать, поэтому мне нужно приложить усилия, чтобы получить послабление наказания. Я стала второй рукой проводить по его свободной руке, нервно, неловко. Когда дошла до бицепсов, сжала их. — Такие крепкие руки, — он смотрит на меня уже с нескрываемой улыбкой. Стала дальше подниматься, провела одним пальцем по его шее, прямо по его татуировке, от чего его шея покрылась мурашками. Повторила несколько раз этот нежный обряд по шее. И снова улыбнулась. Поднялась до мочки уха, в котором была небольшая дырка для серьги. Точно, он же пришел с серьгой