Бандагал (сборник) - Примо Леви

— Расскажи обо мне, — капризно приказал он.

— О, ты прекрасен, — прошептал робот. — Из шести миллиардов четырехсот пятидесяти тысяч мужчин ты признан единственным, кто достоин представлять во времени и в пространстве образец человеческого рода.

— Правильно, — удовлетворенно подтвердил Малиардо Белло.

— Ежедневно из-за тебя стреляются две тысячи женщин, — продолжал робот-церемониймейстер. — Шесть миллионов восемьсот пятьдесят тысяч убивают своих мужей только за то, что они не похожи на тебя. Столько же женщин страдает и мучается в ожидании встречи с тобой.

— А еще… — в упоении начал Малиардо Белло.

— А еще ты — Кандидат, — явно невпопад ответил робот-церемониймейстер и с позором был изгнан.

Образец человеческого рода погрузился в мрачные раздумья. Он никак не мог успокоиться. Подумать только, что именно с ним сыграли столь скверную шутку! С ним, красивейшим мужчиной на Земле! Он, которому поклонялись все земные женщины, должен жениться.

А все эти проклятые марсиане!

«Земля перенаселена. Надо обживать другие планеты. И только марсиане могут нам помочь. Мы их никогда не видели. Но какое это имеет значение? Они говорят на одном с нами языке, выражают одинаковые с нами мысли — значит, они наверняка человеческие существа».

Так говорили советники и неизменно добавляли: «Они хотят жениха для своей несравненной королевы, и только ты, Малиардо, достоин им быть».

Появление Камилло Кане, которого сопровождал личный телохранитель, наполнило радостью сердце Малиардо Белло. Огромный дог встал на задние лапы. Он никогда не разлучался с хозяином, и теперь ему предстояло отправиться с ним и с марсианской королевой в свадебное путешествие на летающем блюдце. Жизнь Камилло Кане отнюдь не была усыпана розами. Женщины завидовали ему и ненавидели лютой ненавистью. Пять его предшественников были подло отравлены, и только после этого власти догадались приставить к нему личного телохранителя, который в бронеавтомобиле сопровождал его во время прогулок.

Малиардо Белло печально погладил верного друга. Пес радостно залаял. До торжественной церемонии оставалось всего несколько часов. И они пролетели невероятно быстро.

Миллионы женщин рыдали у экранов своих видеофонов. Они остались одни — мужья отправились в селектобары, чтобы на радостях выпить.

В ожидании прямой передачи с космодрома передавали запрещенную песенку: «Малиардо, ты красив, красивее всех, кто был, есть, и будет». Власти разрешили исполнить ее в виде исключения по случаю небывалого события. Когда несколько лет назад пленки с ее записью стали свободно продаваться, начались повальные самоубийства, которые в свою очередь вдохновили предприимчивых композиторов на создание похоронных маршей.

Итак, миллионы женщин ждали, сжимая в руках флаконы с цианистым калием. Они твердо решили покончить счеты с жизнью, как только дверца летающего блюдца захлопнется за их идолом.

Красивейший мужчина Земли, пардон, Единственный Мужчина, ступил на пурпурный ковер. Охрана с трудом сдерживала огромную толпу. Малиардо Белло, в платиновом шлеме, гордо стоял посреди ковра. Чуть позади, виляя хвостом, стоял Камилло Кане.

Летающее блюдце прибыло точно по расписанию, в 14.55 (4007 циклов по марсианскому времени). Зазвучала изумительная музыка, всех вдруг коснулось опьяняющее дуновение. Ничего не скажешь, умеют эти марсиане пустить пыль в глаза. Открылась дверца, и на землю опустилась фосфоресцирующая лестница.

Заранее было оговорено, что жених и невеста встретятся одни, без сопровождающих. Решено было также обойтись без всяких формальностей. Непринужденное свидание двух влюбленных куда лучше будет символизировать историческую встречу жителей Земли и марсиан, чем официальная церемония.

И вот появилась королева Марса.

— Какая прелесть! — с лучезарной улыбкой воскликнула она и, подпрыгивая, словно шаловливая девчонка, помчалась к Нему.

— Любовь моя, — прошептала она, обнимая Камилло Кане.

В этот ужасный миг ужасного дня единственными, кто сохранил хладнокровие и трезвость суждений, были научные эксперты. Они, не сговариваясь, пришли к выводу о близком родстве Сари, королевы Марса, с нашими пуделями.

Эмио Донаджо

ЧУДИЩЕ И ДЖАЗ

Чудище смотрело, нет, смотрели на них. Чудище приготовилось заговорить. Или замычать. А может, и завыть. В словаре землян не было подходящего слова. Да и для описания собственно чудища очень трудно было подыскать нужные слова. Попробуйте, рассказать о том, чего вы никогда прежде не видели и не можете ни с чем сравнить.

К примеру, если у человека шесть ртов, восемь голов и восемнадцать носов и если все шесть ртов одновременно бормочут что-то о шести разных вещах, как вы скажете: «он говорит» или же «они говорят»? Подобный вопрос был вполне уместен и для чудища, которое стояло перед делегацией землян. Чудище впилось в них всеми своими десятью глазами и громко дышало сразу восемнадцатью носами, если только конические отверстия можно назвать носами. Поэтому точнее будет сказать, что чудище «смотрели» на них. И было совершенно очевидно, что ни чудище, ни делегация землян не знали, что же теперь делать.

— Угораздило же обитателей космоса послать к нам такое страшилище! — воскликнул сенатор.

— Аркк, аркк, — прохрипел президент. Нет, он не пытался заговорить на языке чудища — просто он прочищал горло и одновременно своим покашливанием выражал неодобрение неучтивому замечанию сенатора.

— Не мешало бы… — начал самый предприимчивый член делегации, но тут же запнулся.

Чудище, прищурив глаза, пристально глядело на делегацию землян. Время от времени из его ртов вылетали струйки желтой жидкости, очень похожей на мед. Чудище брызгало медом не со злости, а от смущения, но люди этого не знали и были весьма этим недовольны и даже обескуражены.

— Разрешите? — осведомился генерал, у которого была мания по любому поводу пускать в ход ракеты с атомным боезарядом.

— Не разрешаю, — сказал президент.

Генерал принялся мысленно обдумывать текст заявления об отставке. Но его отвлек муравей, который бесстрашно полз по левой ноге бравого вояки, почесать ногу генерал не решался.

И тут чудище зашевелило ртами и стало издавать звуки. Точнее было бы сказать, что они, чудища, начали играть. Звук напоминал звучание лучших стереофонических магнитофонов, но без малейшего искажения.

— Это же «Рапсодия в стиле блюз»! — воскликнул президент, который неплохо разбирался в джазовой музыке.

— Кола Портера, — по-военному четко отрапортовал генерал.