Феномены древней культуры востока Северной Азии - Вадим Попов

илл. № 118

илл. № 119

Крайняя правая стела в нижнем ряду имеет специфический признак образа Бога Перуна (рассмотренный ранее) – разные глаза. На рисунке это отражено в виде овальной подрисовки под правым глазом при отсутствии её под левым. Подобное изображение имеется у Перуна Сикачи-Аляна и николаевской его скульптуры в виде рельефа. Если учесть трёхкратное проявление художественного приёма на территории огромного Дальневосточно-Сибирского региона в течение, как минимум, тысячелетия, то элемент случайности полностью исключается.

Оно, скорее, является подтверждением проявления устойчивых религиозных понятий в художественных образах. Итак, этот признак указывает, что на стеле окуневцев изображен Бог Перун – его сибирский вариант. Таким образом, окуневцы – русы, монголоидизированные, возможно, получили примесь крови желтой расы на Амуре, но не потеряли своей культуры и религии.

Как заметили историки, наиболее интересны фантастические трёхъярусные личины окуневцев, где якобы передается их представление о трёхъярусном строении мира – верхнем, среднем и нижнем уровнях. Это напоминает и ведическую Явь, Правь, Навь, и трипольское трёхчастное строение мира, и вообще Троицу и Триглава.

На Амуре, у несуществующего уже села Калиновка, близ поселка Софийское, на обломке береговой скалы, существуют интересные петроглифы. На камне изображены три личины и лодки с гребцами или пассажирами (илл. № 120). Антропоморфные личины, скорее всего, олицетворяют Великую Богиню неба, судя по изображению уголков и треугольников на их лбах как её символа, что будет доказано позже. Две нижние маски имеют поперечную полосу через всё лицо под носом. У Окуневских рисунков на стелах также обнаруживаются такие же поперечные полосы – где под носом, где через нос. Значение их неясно, но этот признак связывает нижнеамурские и Окуневские изображения общей идейно-художественной связью, которая объединяла один народ, живущий на разных территориях, но мигрирующий по родной земле в единой этнической среде эпохи неолита, не встречая противостояния других этносов и религий.

илл. № 120

Важен и вопрос о сущности изображений лодок с пассажирами на этом камне.

Глава № 8

«Лодки мёртвых» – арифметика живых

С легкой руки Окладникова нижнеамурские изображения на валунах, напоминающие гребёнки – расчёски, названы лодками с гребцами или пассажирами, но не обычными, а мёртвыми. Точнее, с душами умерших людей. Только переполнение их именно нематериальными душами не даёт им возможности перевернуться от перегрузки. Но есть лодки, где количество душ, обозначенных черточками, соответствует размеру судна. Однако и в этом случае академик связывает их с похоронным обрядом. Некоторые лодки вовсе не имеют задранного кверху носа, на что в идентификации их делается упор «историками-лодочниками». Но такие носы не свойственны амурским плавающим средствам, ведь лодки не делались из тростника, как в южных странах. Так что неувязка с формой лодки очевидна. Подобные погребальные обряды были, по-видимому, характерны для раннего ведизма. А перевозчиком через Навь (реку смерти) являлся всё тот же Перун, и с легким сердцем можно было бы пойти по следам понимания сюжета академиком, объявив хозяином «лодок мёртвых» Перуна.

Но интересно то, что лодки с гребцами, соответствующими по количеству их размерам, встречаются часто и относятся к бронзовому веку на Каспии (Гобустан), в Скандинавии, в Южно-Восточной Азии, на Лене (илл. № 121). А вот такие переполненные лодки, как на Амуре, – большая редкость. Я обнаружил их только на трипольской керамике. Сомнение в лодочной концепции этих переполненных судов возрастает, если обратить внимание, как легко и непринужденно В. А. Чудинов прочёл надпись, напоминающую лодку с гребцами: «Помощь, войди в Боги».

илл. № 121

Он прочёл и другие «лодки», что, вероятно, недостоверно и вызывает улыбку («Макошь, ищи шишки», (илл. № 122), но его достижения и опыт в чтении рунических текстов заставляют присмотреться к такой интерпретации лодок. Выходит, что они являются текстами, хотя, очевидно, не во всех случаях. Может быть, «Макошь, ищи шишки» – это фантазия увлеченного ученого, но ведь надпись: «Помощь, войди в Боги» достоверна. Это, несомненно, текст. А где текст, там может быть и счёт. И в пользу этого предположения существует один приличный аргумент.

илл. № 122

Окладников опубликовал петроглиф трёхпалого жреца из изображений на реке Томь (илл. № 123). Вызывает интерес трёхпалость обеих кистей – культя пи сто сть с утратой разных пальцев на кистях. В обоих случаях их осталось по три, как у птицы. Сама трёхпалость имеет, очевидно, какое-то культовое значение, передающее, возможно, образ птицы. Трёхпалый след, оставленный на бетонном тесте у петроглифа Перуна в Сикачи-Аляне, возможно, тоже связан с птицеподобной кистью жреца.

илл. № 123

Но есть и другой смысл в этом изображении – числовой. Пальцы рук отображают число три, а пальцы обеих ног – число десять. Они переданы схематично, без соблюдения размера и формы, но большее значение придаётся их количеству, т. е. числовому смыслу. Показано это число десятью черточками в форме перевёрнутой лодки. Это наводит на мысль, что такая форма служила демонстрацией числа и могла быть отделена от изображения для передачи других чисел или счёта безотносительно пальцев. Отсюда лодки с пассажирами можно трактовать как запись определённых чисел, где одна черточка равна единице, а не «мёртвой душе».

Такое понимание уводит от представления Окладникова о транспортировке в загробный мир душ. Как мне кажется, оно ближе к истине, потому что отображения на камнях арифметического счёта не могло не быть в достаточно развитом неолитическом обществе индоевропейцев. Подтверждает «лодочную конструкцию» записи чисел и форма текстов, где раньше буквы писались сверху на несущей их черте, а позже – под чертой. Вероятно, числа передавали не только с помощью черточек, но и ряда лунок – насечек, что обнаруживается, как отмечалось, у портрета индоевропейца в Сикачи-Аляне, где их одиннадцать.

Идея чисел – лодок легко объясняет и повсеместное распространение «лодок» в неолите – русы умели считать и записывать числа. А вот идея о транспортировке в лодках мёртвых душ вряд ли мог распространиться, по Окладникову, даже с охотниками на оленях, из Сикачи-Аляна в Гобустан (илл. № 124) или Скандинавию.

илл. № 124

Любопытно изображение лодок с гребцами на трипольской чаше, где внутренняя сферическая поверхность отображает, по-видимому, небесный купол (илл. № 125). Можно было бы подумать о путешествии мертвых душ в небесной Прави. Но интересно, что изображено семь лодок и в них – по семь пассажиров – возникают опять ассоциации с числовыми значениями. Некоторые исследователи отвергают эти «корабли с мертвыми» как абстрактные понятия жизни и смерти. Они видят в них магические знаки или календарь, где каждая лодка обозначает несколько месяцев года.

илл. № 125

Лодка использовалась в верованиях аборигенов островов Тихого океана для загробного плавания к острову мертвых, как писал академик, и использовалась реально, а не мифически. Но какое дело до этого обряда русам Сикачи-Аляна или Триполья периода неолита? Сравнение здесь некорректно, и связи между ними нет.

Не должна смущать близость изображения лодок с мертвыми душами к берегам рек, озер, морей, т. е. привязка их к воде. У прибрежных вод всегда было много удобных для работы художника гладких камней, скал, да и создатели жили и кормились всегда у водоёмов.

Вероятно, в бронзовом веке изображение счёта и чисел на камнях исчезло – носителем арифметической информации стало дерево. Но зато на камне появились реальные рисунки лодок, парусных судов с рыбаками, пассажирами, шаманами и др. (илл. № 126). В них уже не наблюдалось так называемой перегрузки лодок нематериальными душами. Этот диссонанс вдруг куда-то исчез. Теперь это были отпечатки реальной действительности – развития судоходства.

илл. № 126

В родовой памяти северян не сохранилось даже намека на транспортировку умерших в мир иной именно на лодках. Однако сам факт такого рисунка (перевоза душ), очевидно, существовал с древних времен. В недалёком прошлом обряд переселения душ производился шаманом на изюбрях, оленях, медведях или собаках. «Тот» свет назывался «буни». В нем жили уже переселенные души («паня»), которые имели свои посёлки и занимались там обычным трудом. Шаманы время от времени доставляли туда новые партии «паня», пускаясь как бы в далёкое путешествие. Они разыгрывали на глазах у жителей села целое театрализованное представление – езду на собаках или других животных со всеми подробностями, борьбу с враждебными духами. Походя, общаясь с «паня», давали им подзатыльник за непослушание.