Небесный шторм - Сергей Зверев

И тут она отклонила ствол и прострелила негодяю бедро! Отдача потрясла, но оружие она не выпустила. Грабителя согнуло пополам, он закричал от боли, уставился на нее с ненавистью. Из раны струей брызнула кровь. Удачно она попала. Он все же сделал еще шаг… Мари выстрела во вторую ногу, и парень рухнул как подкошенный, вертелся на спине, как недодавленная муха, зажимал раны. Второй остолбенел, недоверчиво смотрел на криминального «партнера». Начал пятиться, побежал, оглядываясь. Мари выстрелила ему в костлявую задницу. Попала! Грабитель взбрыкнул, как конь, подбитый на скаку, рухнул на бок, завизжал. Мари опомнилась, помчалась к Дауду. Спутник был мертв, глаза стекленели, суровое лицо выражало крайнюю досаду – надо же так опростоволоситься. Подонок всадил в него полную обойму! Она еще не постигла значение утраты, смотрела на спутника, чувствуя, что тупеет. Орали раненые… И тут прогремел выстрел, разлетелось вдребезги окно в магазине! Она забыла про третьего! Отшатнулась, пуля унеслась куда-то «в поля». К чертям психологические барьеры! Она уже не та, что минуту назад! Вереща что-то залихватское, индейское, Мари вскинула пистолет и трижды выстрелила в окно, за которым мельтешила цветастая рубашка. Возможно, и не попала, но беспорядка наделала – грабитель завопил, рухнул стеллаж с товарами, похоже, его накрыло! А Мари уже несло. Она подбежала к «Марку», выстрелила по переднему колесу – покрышка покладисто крякнула, спуская воздух, выстрелила по заднему, снова вскинула ствол, отправила две пули в окно. Побежала к «Террано», впрыгнула за руль. Хорошо, что ключи Дауд оставил на приборной панели. Мотор завелся, с места в карьер… она уже не помнила, как вылетела на дорогу…

Очнулась на обочине в незнакомых краях – оглушенная, убитая, раздавленная. Слезы душили. Вот так внезапно – был человек, и нет человека. Огромный внутренний мир, работа, планы на будущее – и все оборвалось по милости каких-то мерзавцев! Никогда ей к этому не привыкнуть… Она растерла кулаками слезы, высморкалась, стала думать, отгоняя прочь переживания. Все пропало, Мари Клер? Одна во враждебном мире, где никого не знаешь, – без убедительного документа, без малейшей легальной причины здесь находиться. Командировка провалилась. Миссия невыполнима. Нужно выбираться из страны. НО КАК? Голова мало-помалу начинала работать. Добраться до ближайшего города – желательно до такого, где не идут бои, найти телефон (сотовый здесь не ловит), позвонить Бургону, обложить его отборным матом, пусть думает, как вытащить особо ценную сотрудницу… По дороге изредка проезжали машины. Далеко она уехала? Уже и не вспомнить. Вроде с трассы не съезжала. Метрах в ста какой-то знак. Она завела мотор, проехала вперед по обочине. Витиеватая арабская вязь, а ниже на английском – «Ниязия – 20 км». Что такое Ниязия? Местечко вроде мирное, ни мятежников, ни военных. Тут она вспомнила, что в бауле должна быть подробная карта Ливии, перелезла на заднее сиденье, стала рыться в вещах. С трудом нашла аналогичное название. Судя по всему, она находилась между Зелой и Уадданом, до моря километров триста, самое сердце страны. Что до Бенгази, что до Триполи – примерно одинаково приятно. Ниязия располагалась на западе; лично Мари предпочла бы восток, но там до ближайшего города еще дальше. Она должна была прийти в себя, избавиться от стресса, как можно скорее позвонить… Вытащила пачку денег из потайного кармашка, стала перебирать. Денег было много. Купюры по 50 динаров с портретом «самого» на аверсе и бедуинской палаткой на реверсе; несколько «двадцаток» с картой Ливии и групповым портретом чернокожих товарищей – лидеров африканских государств; несколько мятых десяток с изображением Омара аль-Мухтара, местного национального героя, наводящего ужас на проклятых итальянских колонизаторов. Взгляд наткнулся на пистолет, брошенный на соседнее сиденье. Мари извлекла обойму, подцепила ноготком капсюль, вытащила единственный патрон, вздохнула и вставила обратно. Оттянула затвор – из ствола на сиденье вывалился еще один. Итого, два. Было двенадцать, десять израсходовала в смертельном бою. Она должна была ехать, как бы ни стонала при этом душа…

Она уже и часа не могла прожить без приключений! Мари проехала от силы километров восемь, дорога стала петлять между плешивыми каменными сопками. Ни встречных машин, ни попутных. И вдруг у левой обочины она увидела джип с одноименным названием, прочно застрявший передними колесами в глубокой канаве водостока. Выбраться собственным ходом он не мог. Водитель газовал, но только глубже увязал в яме. Увидев приближающийся автомобиль, мужчина вывалился из машины и, встав на обочине, принялся выразительно махать рукой. Поняв, что водитель «Террано» не намерен останавливаться, он выпрыгнул на середину дороги. Ахнув, Мари ударила по тормозам и чуть не протаранила этого типа! Мотор заглох. Мужчина в каком-то странном одеянии, напоминающем одеяние геолога в далекой Сибири, если не замечать нелепой шапки на голове, претендующей на мусульманский головной убор, широко улыбнулся испуганной женщине за рулем. Нелепый тип. Весь серый, щетинистый, неряшливый, в складках на лбу залегла безмерная усталость. А улыбка белоснежная, и глаза такие лучистые, блестящие, фасеточные. У одних подобные глаза от природы, у других – от капель, у третьих – от неуемного потребления наркосодержащих препаратов…

Он что-то прокричал на арабском. Мари, конечно, не поняла и не отреагировала. Он подошел к ее окну и удивился, обнаружив нацеленный в грудь пистолет. Внимательно посмотрел ей в глаза, шутливо насупился.

– Прошу прощения, мэм, – заговорил он по-английски вполне приличным человеческим голосом. – Не надо пистолета. Лишь две минутки вашего бесценного времени. У меня есть трос, сейчас я его достану, привяжу к своей корме, а вы немного сдадите вперед, и второй конец я закреплю под вашей очаровательной попкой… вернее, под попкой вашего автомобиля. Вы просто дернете меня из канавы, и все дела. Договорились?

Она не выпускала пистолет, угрюмо смотрела, как несуразный тип цепляет трос к машинам. Взревел двигатель мощного «Террано» – работы действительно оказалось меньше чем на две минуты…

– Далеко направляетесь? – спросил мужчина, сматывая трос.

– Не ваше дело, – проворчала она.

– Как хотите, благодарю за помощь. – Он направился к своей машине, нацеленной в другую сторону.

– Один вопрос, – помявшись, сказала Мари.

– Конечно, мэм. – Он повернулся, уставился ей прямо в глаза.

«Почему бы не спросить? – задумалась Мари. – Он едет в другую сторону. Если каждый в этой стране грабитель, мятежник или правительственный агент, то кто их всех кормит?»

– Гостиница есть в Ниязии?

– Конечно. – Он окинул ее понимающим взглядом – таким понимающим, что ей стало нехорошо. – Улочка Аль Сахрир на северной оконечности – вам придется проехать через весь городок, но это несложно, там всего одна центральная улица. Квартал к западу от мечети, район глуховатый, но вам ведь не нужна реклама? (Мари снова вздрогнула.) Здание с мезонином, дерево произрастает прямо из крыши, такое вот чудо природы. Не сказать, что это гостиница, но вам помогут. Спросите старика Камиля, скажите, что Рауль послал. Не беспокойтесь, мэм, это не засада, – странный человек рассмеялся. – И будет неплохо, если ваш облик будет поскромнее. Лицо можете не закрывать, но вот все остальное вокруг лица… Помните, как сказал Всевышний в Коране? «О Пророк! Скажи женам своим, и дочерям своим, и женщинам верующим, чтобы они плотно опускали на себя верхние покрывала, дабы могли они быть отличены и не подверглись оскорблению». А пророк Мухаммед развил идею, объявив: «Если снимет женщина одежду не в доме мужа своего, то великий и могучий Аллах опозорит ее». Удачи, мэм, – человек проглотил смешинку, помахал рукой и поехал по своим делам.

Она не собиралась ничего снимать. И с цитатами «великих» была знакома. «Скажи, Пророк, своим верующим женщинам, чтобы опускали они свои взоры и оберегали свои половые органы. Пусть они не выставляют напоказ своих прикрас, не стучат своими ногами, давая знать об украшениях, которые они скрывают…» Мари катила по брусчатке древнего арабского городка, где каждое строение дышало стариной и с точки зрения безопасности представляло сомнительную конструкцию. Муэдзин голосил с балкона минарета, скликая правоверных на богослужение в мечеть: пронзительные вибрирующие вопли «Алла… алла!» сверлом вонзались в мозг. Мари штормило от усталости и незадавшейся жизни. Она машинально свернула за мусаллой – общегородской мечетью, увенчанной белоснежным куполом-гамбизом, кралась по узкой петляющей улочке, где с трудом смогли бы разъехаться две машины, и белые стены без окон склонялись над ней, казалось, вот-вот упадут… Мощное древо-исполин, пронзившее крышу, тяжелые ветви вольготно разлеглись по зданию. «Не могло оно так вырасти, – машинально отмечала Мари, – этому дереву не меньше века, видимо, здание возводили с учетом произрастающего в нем древа». Она прижала машину к стене, завязала косынку, обмоталась тонким пледом, предусмотрительно захваченным из Рима… Старичок во дворе – божий одуванчик… Уважаемый Камиль, прошу вас, меня послал Рауль, я заплачу все, что вы скажете, вот динары, мне бы поспать, а то я сонная, как артерия… Проникающий взгляд, глаза внимательные, но не злые… Если не сложно, то спрячьте куда-нибудь машину… Сутулая женщина в синей чадре, закрывающей все, помимо скромного лица, прихрамывая, вела Мари на второй этаж. «Номер» – пронзительный люкс. Коммунальный рай без хлопот и забот. Беленые стены, железная койка, лавочка-коротышка. Закуток, где вместо современного душа дырка в полу, тазики, горшки, горстка обмылков и кран, из которого, слава богу, что-то проистекало. Хорошо, хоть древо-исполин в этой комнате не росло…