Притворщица Вдова - Дороти Мак

Она вздрогнула и вытерла слезы, которые снова навернулись ей на глаза.

– Я бы хотела отвезти Пруденс домой прямо сейчас, – сказала Чарити. – Но мы приехали с мистером и миссис Далримпл в их карете.

– Это не проблема, – сказал граф. – Вы проедете в моей карете. Филипп проводит вас к миссис Далримпл, чтобы вы могли извиниться, а я тем временем распоряжусь насчет кареты. Не бойтесь, этот парень вас больше не тронет, – добавил он, кивнув в сторону лестницы. – Я так думаю, что он улизнет черным ходом, когда кровь перестанет течь у него из носа. В комнату я войду первый, а вы следуйте за мной, как только мисс Леонард немного успокоится.

Сестры благополучно покинули Шоукросс-Хаус. В конце концов граф убедил своего кузена отложить беседу с матерью. Надо было отвезти леди домой и отослать кучера, когда карета будет уже не нужна.

После этого граф решил прогуляться. Он всегда считал, что такое занятие помогает думать. Около часа он шагал по ночным улицам, дыша свежим воздухом и почти не замечая ни звезд над головой, ни случайных прохожих. Ритмичный звук его собственных шагов в мягких вечерних туфлях был приглушенным фоном для его раздумий.

Была уже почти полночь, когда Тиндейл вошел в свой дом. Ряды окон светились приветственно, потому что такой приказ он давал всегда слугам и требовал исполнять его обязательно. Он отправил дворецкого спать, а сам прошел в библиотеку, где обычно занимался делами и вел корреспонденцию.

Именно последнему занятию он и посвятил свои ночные часы, когда зажег свечу на столе и, достав бумагу и перо, решил написать письмо сэру Джефри Уиксфорду.

13

Лорд Тиндейл и его кузен встретились случайно у двери дома сестер Леонард.

Это было на следующий день, после того неприятного инцидента. Сестер, однако, не оказалось дома. Дворецкий сообщил, что леди сейчас гуляют в Гайд-парке вместе с леди Генри Элиот. Не желают ли джентльмены оставить свои визитные карточки?

Джентльмены желали – и оставили, вежливо улыбнувшись, после чего дверь закрылась.

– Наши заботы об этих леди, кажется, совершенно излишние, – заметил Тиндейл. – Они спокойно могут скрутить любого.

Филипп вполне нормально воспринял иронию своего кузена. Он улыбнулся совсем по-мальчишески, а затем ответил серьезно:

– Все равно это ужасный случай. А могло быть и хуже. Не хочу сказать, что мы вели себя как герои, но…

– Говори за себя, мальчик, – прервал его граф очень ловко. – Лично я вел себя как герой! Это точно.

– Но ситуация была чрезвычайно неприятной для миссис Робардс, – продолжал Филипп по-прежнему серьезным тоном. – Не окажись мы там в тот момент… Пруденс потому и расстроилась так сильно, что она переживала за свою сестру. Она всю дорогу прижималась к ней, дрожала и плакала. Так, что мне самому хотелось заплакать.

– Беру свои слова обратно. Потому что твоя роль была куда более героической в конце концов, – ответил Тиндейл. – Я с огромным удовольствием врезал как следует Лейтону, в то время как на твою долю выпало кое-что посложнее – утешать плачущую женщину. Надеюсь, миссис Робардс хоть не плакала?

– О, нет! Она очень смелая женщина! Миссис Робардс стала говорить сестре, что опасности вообще никакой не было… Это подействовало в самом деле, ты знаешь. Так что, моя роль была незначительной.

Тиндейл кашлянул слегка, услышав эту самокритику из уст своего кузена. Кажется, Филипп искренне полагал, что присутствие миссис Робардс главным образом влияло на чувства ее сестры. Но Тиндейл не стал больше дразнить Филиппа.

Таким образом разговаривая, мужчины спустились по ступенькам. День был чудесный и располагал к прогулке. Граф передал свою коляску груму, и кузены пошли пешком в направлении Оксфорд-стрит, ведя непринужденную светскую беседу.

Затем они, не сговариваясь, повернули к Гайд-парку. И здесь судьба им улыбнулась. Потому что, как только они вошли в парк, как тут же увидели сестер.

Чарити и Пруденс садились в карету леди Генри.

После теплых приветствий джентльмены убедили сестер продолжить прогулку в новой компании.

Пруденс и Филипп пошли впереди, в то время как Чарити ласково попрощалась со своей подругой.

Лорд Тиндейл стоял рядом и любовался красотой Чарити. У нее был спокойный вид, хотя прошлым вечером она пережила тяжелое испытание. И он сказал ей об этом.

– О, да, – согласилась она, улыбнувшись. – Впрочем, ничего страшного не случилось. Только Пруденс переволновалась. Но это пройдет. Все могло быть по-другому, если бы не вы и мистер Марш. Боюсь, что я недостаточно поблагодарила вас, имея в виду подобные обстоятельства. Действительно, я очень вам благодарна, сэр.

– Вы, однако, вовремя позаботились о своей сестре. И в любом случае ваша благодарность очаровательна. Вас не должно это слишком тревожить, а то я расстроюсь. Не благодарите меня. Я не привык быть в милости у вас, хотя это так приятно.

Она засмеялась.

– Что за ерунду вы говорите, сэр! Вам не привыкать быть в милости у женщин. Фактически вы удивительно испорченный в этом смысле человек.

– Я знал, что долго это не продлится, – сказал он, притворившись обиженным.

К его удивлению, она не ответила просто шуткой на шутку, но сразу же принесла свои извинения.

– Простите. Я напрасно вас критикую. Это меня совершенно не касается.

– Это может вас очень даже касаться, – ответил он.

– Должна заявить вам, сэр, что у меня нет желания флиртовать. Печально, разумеется, но так уж я устроена.

– Это даже трагично, а не печально. Но давайте договоримся, я прощу вас, если вы в свою очередь простите мне мои недостатки.

– С моей стороны, было бы по крайней мере глупо заключать подобный договор.

– О! Это ваше кредо – ни при каком случае не сдавать оружие?

– Абсолютно. Никогда не знаешь, в какой момент оно тебе понадобится.

– Что ж… Если хотите, я научу вас искусству флирта. Это пойдет вам только на пользу.

– Спасибо за щедрое предложение, милорд, но флирт это не то, чего мне хочется.

Он вздохнул.

– Большая дорога, верный конь и пистолет. В таком случае, Чарити, я готов заключить с вами сделку. – Он посмотрел в ее глаза, сверкавшие весело, воспринял это как одобрение и сказал: – Я обещаю не флиртовать с вами до тех пор, пока вы сами не захотите. А взамен… Он сделал драматическую паузу.

– Да?..

– Вы перестанете при каждом слове говорить мне «сэр» и «милорд». Если Кентон, или Кен, вам кажется слишком для начала, вы можете называть меня просто Тиндейл – как хорошего старого друга.

Он говорил несколько шутливо, но с серьезным выражением на лице, и Чарити ответила в тон: