Грешник (ЛП) - Тессье Шантель

Лицо отца на секунду смягчается, затем принимает прежнее выражение.

— Как ты думаешь, почему Линк женился на Лоре?

Я хмурю брови.

— Ты знаешь об этом?

— Присаживайся, сынок, — он жестом указывает на кресло, с которого я встал. Я снова опускаюсь в него. — Я был лучшим другом ее отца еще до того, как он сошелся с Лорой. Они сразу же влюбились друг в друга. Лора была его избранной. Они поженились еще до того, как окончили Баррингтон. Они хотели как можно скорее создать семью. Беременность у Лоры протекала тяжело. Она была прикована к постели, сильно болела. Роды начались на шесть недель раньше срока. Мы с твоей мамой были там, когда ее везли на каталке для экстренного кесарева сечения. Элли не дышала. У Лоры было кровотечение. В итоге ей сделали гистерэктомию.

— Какое отношение это имеет к Линкольну? — настаиваю я, желая, чтобы он перешел к делу.

— Линк хочет наследника. Наследника Ашеров.

Я хмурюсь.

— Но ты только что сказал, что Лора больше не может иметь детей. Даже если бы она могла, она не Ашер… — я замолкаю, наконец-то понимая. — Нет, — качаю головой я. — Элли не стала бы…

— Ты думаешь, он попросит ее родить ему ребенка? — огрызается отец. — Линкольн проникает в этот дом, чтобы сблизиться с Элли. Он видел, что сделал Джеймс. Он сделает то же самое. Ты не можешь следить за ней двадцать четыре часа в сутки, сынок.

Он прав, и мне не нравится мерзкое чувство у меня в животе из-за того, что я не могу уберечь ее от беды. Из-за того, что она снова станет такой же, как Уитни Минсон, и Лорды все скроют, как будто ее и не было. Я сойду с ума, как Тайсон. После ее смерти для него ничто и никто не имел значения. Он отказался от своего будущего, зная, что однажды получит шанс отомстить.

Мой отец качает головой.

— Линкольн будет ждать своего шанса, и он трахнет ее. При первом же удобном случае. Против ее воли или с помощью манипуляций. Что бы ни потребовалось. Элли — хорошая девочка, и я ненавижу то, через что ей пришлось пройти, но ее слишком долго подготавливали. Такой психологический ущерб невозможно обратить вспять. Ты знаешь это не понаслышке.

При этих словах я прищуриваю глаза.

— Так ты говоришь, что я использую ее.

Разве нет? Я притворялся кем-то другим, чтобы получить удовольствие. Я использовал ее тело. В ту ночь на «Фрик-шоу», потом у нее дома. Блядь, ей это нравилось. И мне тоже. Кто из нас более ебанутый? Даже сейчас я не хочу быть с ней нежным. Я хочу, чтобы она ползла ко мне на четвереньках. Умоляла меня трахнуть ее. Чтобы я сделал ее своей шлюхой. Она такая красивая, когда плачет. Когда умоляет. Как ее тело прижимается к моему. Как раздвигаются ее губы, когда она умоляет дать ей возможность дышать.

— Я говорю, что когда у него будет шанс, Линк им воспользуется. И если ты подделал ее противозачаточные средства, Элли родит его ребенка. Не твоего.

Сжимаю руки в кулаки при этой мысли. Элли будет моей женой, и у нее будут мои дети. Ничьи больше.

— Он предупреждал меня. Сказал, чтобы я забрал свою избранную, в противном случае он что-то сделает с Элли. Линк уже знал, что у него есть планы.

Как я смогу удержать ее подальше от этого дома? Это ее дом. Элли, может, и согласится не возвращаться, но ее мать будет задавать вопросы.

— Есть еще кое-что, — вздыхает отец. — Амелия…

— Я не хочу говорить о ней, — качаю головой.

Он сжимает челюсть.

— Сынок, это не пройдет. Планы уже составлены…

— Без моего согласия, — возражаю я.

— Все так и есть. Ты будешь делать то, что лучше для твоих детей, так же как я делаю то, что лучше для тебя и твоей сестры.

Я прекрасно понимаю, что в этом заявлении он не упомянул мою мать. Я знаю, на чьей она стороне.

Встав, я поворачиваюсь и выхожу из его кабинета, закончив разговор. Захожу в свою комнату и вижу, что она пуста. Вбежав в прилегающую ванную, я распахиваю дверь, и Элли вскрикивает.

— Это всего лишь я, — говорю я, закрыв за собой дверь.

Элли стоит перед раковиной в своем грязном, разорванном платье. У нее исцарапаны колени и руки. Она вся в засохшей крови от своей руки и от того, как грубо я трахал ее в лесу на обочине дороги.

— Давай я тебе помогу, — я делаю шаг к ней, и Элли скрещивает руки на груди. Я останавливаюсь, и она опускает глаза в пол.

Мне не нравится эта Элли. Робкая девочка, которая боится. Мне нужен мой маленький демон, который бьет меня по лицу, борется со мной, зная, что не сможет меня победить. Медленно приблизившись, я осторожно берусь за подол ее платья.

— Подними руки, — шепчу я.

Подняв ее руки над головой, я стягиваю ткань и бросаю ее на пол. Элли стоит передо мной в одних трусах, туфли на каблуках давно потеряны. Я подхожу к душу и включаю его.

Когда я снова поворачиваюсь к ней лицом, она стоит, дрожа и опустив голову. Ее обесцвеченные волосы спутались. В них остались веточки и листья.

Я беру ее за руку и тяну в душ. Прислонив ее спиной к распылителю, я встаю лицом к ней, разматываю клейкую ленту и убираю с ее руки рубашку. Я смотрю на рану. Кровотечение прекратилось. Честно говоря, не мешало бы наложить несколько швов.

— Мне нужно ее промыть, — говорю я ей, и Элли кивает.

Я осторожно промываю ее, и она молча стоит, пока я очищаю остальные части ее тела, а также клеймо на ноге и пирсинг. Они очень хорошо заживают. Откинув голову назад, Элли закрывает глаза, и я мою ее волосы своим шампунем.

Когда волосы промыты, она опускает голову, и ее налитые кровью глаза встречаются с моими.

— Прости меня, — шепчет Элли.

Я обхватываю ее лицо обеими руками.

— Не извиняйся передо мной, черт возьми, Элли. Тебе не за что извиняться.

Она шмыгает носом, ее грудь вздымается.

— Я… я не знаю, что со мной не так, — ее глаза наполняют свежие слезы.

Я сжимаю руки на ее лице, и она всхлипывает.

— Послушай меня, Эллингтон.

Я жду, когда прольются слезы, чтобы она могла ясно меня видеть, а затем продолжаю.

— С тобой, черт возьми, все в порядке. Ни хрена подобного.

— Но…

— Но ничего, — рычу я, прерывая ту чушь, которую она собиралась сказать. — Ты идеальна.

От моих слов она начинает плакать еще сильнее. Я понимаю, насколько они облажались. Элли такая, какая она есть благодаря своему детству, которое у нее было. А я такой, какой я есть из-за Лордов. Они облажались с нами обоими по-разному.

— Это ты, — шепчет дрожащими губами Элли.

— Что именно? — спрашиваю я, глядя ей в глаза.

Она облизывает губы, стыдливо опускает глаза, а потом шепчет.

— То, чего я всегда хотела.

Я знаю о ее чувствах ко мне уже несколько недель. С тех пор, как я прочитал ее дневник в ту ночь, когда привез домой с «Фрик-шоу». Но когда Элли говорит это вслух, я не могу выразить словами, что она чувствует, признавая это.

Я отпускаю лицо Элли и, проведя костяшками пальцев по ее шее, чувствую учащенный пульс. Я прижимаюсь к ней всем телом, свободной рукой обхватываю ее тонкую талию, прижимая ее к себе.

— Я никуда не уйду, маленький демон, — говорю я, и она всхлипывает, нервно покусывая нижнюю губу. — Я буду тем, кто тебе нужен, когда бы я тебе ни понадобился.

Я могу быть парнем, который обнимает ее, когда ей нужно передохнуть, и тем, кто гонится за ней в лес и безжалостно ее трахает.

Я готов быть ее дьяволом так же сильно, как она хочет быть моим маленьким демоном. Я не хочу, чтобы она сомневалась в моих намерениях. Для некоторых боль — это утешение. Элли — именно такой человек.

Приподняв ее подбородок, я заставляю Элли посмотреть мне в глаза. Я нежно целую ее в губы, Элли обхватывает меня за шею и приподнимает левую ногу, чтобы обхватить мое бедро. Я опускаю руку, впиваясь в ее нежную кожу.

Я покажу этой женщине, что один мужчина может быть всем, что ей нужно.

ЭЛЛИНГТОН

Положив руки на край стойки и опустив голову, я смотрю на две таблетки.