Пушкинский круг. Легенды и мифы - Наум Синдаловский

На дворе было 1 апреля. «Ах, обмануть меня не трудно, / Я сам обманываться рад», — сказал поэт, и это чистая правда.

Рождаются новые традиции. К Александровской колонне приходят молодожены. Жених берет любимую на руки и проносит ее вокруг колонны. Один раз. Два. Сколько раз, верят они, сумеет он с невестой на руках обойти колонну, столько детей и родят они в счастливом совместном браке.

Вокруг Александровской колонны, или «У столба», как выражается современная молодежь в обиходной речи, всегда люди. Здесь собираются группы туристов. Назначаются свидания. Тусуются подростки. На их сленге это называется: «Посидеть на колонне». Зарождаются новые мифы, легенды, анекдоты. За колонной признаются ее старинные сторожевые функции, но окрашиваются они в те же радостные тона веселого безобидного розыгрыша:

На вопрос туристов из Вологды, все ли ему видно, Александрийский столп ответил: «Не все женщины опаздывают на свидания. Некоторые просто не приходят».

Существует предание, что после революции, борясь со всем, что было связано с «проклятым» прошлым, большевики решили убрать и Александровскую колонну. Все было уже готово для сноса, но «нашлись люди, которые доказали расчетами, что во время падения колонны сила удара о землю будет такой мощной, что все вблизи стоящие здания будут разрушены». От безумной идеи отказались. Но судьба Ангела будто бы была все-таки решена. На его месте якобы собирались установить монумент В. И. Ленину, пьедесталом которому и должна была служить Александровская колонна. Ангела успели демонтировать, и некоторое время на колонне не было ничего. Но когда Дворцовую площадь начали готовить к съемкам массовых сцен для кинофильма «Октябрь», Сергей Эйзенштейн потребовал вернуть фигуру Ангела хотя бы на время съемок. Фильм сняли. Об Ангеле будто бы забыли. С тех пор он по-прежнему стоит на своем историческом месте.

Правда, если верить фольклору, в 1950-х годах вновь заговорили об Ангеле на Александровской колонне. Кому-то будто бы показалось кощунственным, что Ангел поднятой рукой приветствует многочисленные колонны демонстрантов на Дворцовой площади. Вновь заговорили о его сносе. Но, видимо, колонну оберегает судьба. Говорят, каждый день она приходит в странном образе чудака в кирзовых сапогах и кепке. Чудак прогуливается вокруг колонны, ненадолго останавливаясь у барельефов постамента. За глаза его давно называют Монферраном, правда, полагая, что это он «сам вообразил себя великим зодчим» и приходит «полюбоваться творением рук своих».

До революции вокруг Александровской колонны стояла монументальная ограда. Она представляла собой чугунные звенья из нескольких изящных копьев, навершием которым служили позолоченные имперские орлы. Между звеньями стояли стволы трофейных пушек, опущенные жерлами вниз. Сохранилась легенда о том, что первоначально пушки должны были быть французскими, из тех, что захватили у Наполеона во время его бегства из России. Однако в последний момент наполеоновские орудия заменили на турецкие. Будто бы об этом позаботился сам Монферран, француз по происхождению, так и не научившийся за сорок лет жизни в России говорить по-русски. Якобы это была дань сыновней любви архитектора к своей матери-родине.

Возможно, этот легендарный сюжет поможет ответить на одну из давних загадок Александровской колонны. В самом деле, с чего бы это в центре столицы православного государства установлен Ангел с лицом православного императора Александра I, попирающий французского змея католическим крестом? Может быть, и это следует считать сознательной дерзостью католика Монферрана? Если это так, то России в конце концов представилась возможность напомнить архитектору о его бестактном поступке, хоть и случилось это уже после смерти зодчего. Известно, что Монферран завещал похоронить себя в подвалах своего самого значительного архитектурного детища — Исаакиевского собора. Однако в этом единственном посмертном желании прославленному автору собора категорически отказали на том основании, что погребение католика в православном храме вступает в непримиримое противоречие с вековыми традициями русского народа.

В настоящее время ограда вокруг Александровской колонны восстановлена.

Глава VIII

СЕМЬЯ

Женитьба

Кажется, впервые Пушкин заговорил о женитьбе в возрасте уже далеко не юношеском. Произошло это в 1826 году. По сути еще находясь в ссылке, 1 декабря 1826 года в одном из своих писем из Пскова он пишет: «Мне 27 лет, дорогой друг. Пора жить, т. е. познать счастье». И далее он прямо спрашивает своего московского корреспондента, двоюродного брата предполагаемой невесты В. П. Зубкова, следует ли ему связывать свою судьбу «столь печальную и с таким несчастным характером» с судьбой «существа, такого нежного, такого прекрасного». Речь в письме идет о дальней родственнице Пушкина, его однофамилице Софье Федоровне Пушкиной, к ней он посватался незадолго до этого, в сентябре того же 1826 года. Похоже, Пушкину всерьез надоела беспорядочная холостая жизнь с неизменным юношеским «гусарством» в кругу необузданной «золотой молодежи». Такое состояние его и вправду тяготило. Беспокоило это и истинных друзей любвеобильного поэта. По мнению многих из них, холостяцкая «свобода» всерьез мешала его систематической литературной деятельности. Однако женитьба не состоялась. Пушкин получил отказ.

Е. Н. Ушакова

Через некоторое время, будучи однажды в Москве, он заинтересовался тамошней красавицей, умной и насмешливой Екатериной Ушаковой, в гостеприимном и хлебосольном родительском доме которой он постоянно бывал. Московская молва заговорила о том, что «наш знаменитый Пушкин намерен вручить ей судьбу своей жизни». Но молва снова обманулась в своих ожиданиях. Пушкин, не сделав предложения, уехал в Петербург и там снова начал кокетничать с дочерью Алексея Николаевича Оленина — Анной. Он знал ее давно, еще с послелицейской поры. Но на этот раз их отношения приобретали совсем иной характер. Похоже, что Пушкин не на шутку влюбился. Он даже готовился сделать ей официальное предложение. Согласно легенде, сделал его и получил согласие родителей девушки. Оленин созвал к себе на официальный обед всех своих родных и приятелей, чтобы «за шампанским объявить им о помолвке». Но, как рассказывает легенда, разочарованные гости уселись за стол, так и не дождавшись Пушкина, тот явился, когда обед давно уже завершился. Родители Анны почувствовали себя оскорбленными, и помолвка расстроилась. Кто был тому виной — уязвленные родители, обиженная Анна или сам Пушкин, сказать трудно. Есть, правда, смутные свидетельства того, что с возрастом Анна начала понимать, от какого счастья она в свое время отказалась. Во всяком случае, как утверждают ее потомки, семейная легенда о том, что поэма «Полтава» посвящена Пушкиным именно ей, ею же и творилась.

А. А. Оленина

Но мы забежали вперед. А в то время Пушкин якобы в отчаянии от отказа срочно едет в Первопрестольную с намерением предложить свои руку и сердце Екатерине Ушаковой. Но к тому времени Екатерина Николаевна оказалась уже помолвленной. «С чем же я-то остался?» — вскрикивает, если верить легенде, Пушкин. «С оленьими рогами», — будто бы беспощадно ответила ему язвительным каламбуром московская избранница, с горькой иронией намекая поэту на его недавнюю пылкую страсть к Анне Олениной и на то, что она сама, Екатерина Ушакова, готова была согласиться на его предложение, будь оно сделано вовремя. Есть, правда, и другая, довольно странная легенда, согласно которой, Пушкин, вернувшись в Москву, рассказал Ушаковой о гадалке, некогда напророчившей ему, что жена его «будет причиной его смерти». После этого будто бы и последовал отказ великодушной москвички.

После всех этих неудач, наконец, Пушкин останавливает свой выбор на Наталье Николаевне Гончаровой, которой к моменту его знакомства с ней было всего 16 лет от роду. Пушкин в то время собирался отметить свое 30-летие. Это окончательно запутало всех его друзей. Никто не мог понять, на ком остановил свой выбор ветреный Пушкин — на Гончаровой, или Ушаковой. Недоумение разрешилось пушкинской шуткой. Оказывается, он «всякий день ездил к последней, чтоб два раза в день проезжать мимо окон первой».

Мы не оговорились. Пушкин и в самом деле выбирал. Известно, что его пресловутый, так называемый дон-жуанский список был достаточно велик. Этот список он набросал в альбоме Елизаветы Николаевны Ушаковой, сестры Екатерины Николаевны, за которой в то время ухаживал. Список, как считают специалисты, далеко не полный. Но и он состоит из двух частей. В первой — имена его серьезных увлечений, во второй — мимолетные, случайные. Для нас важно, что Наталья Николаевна Гончарова, с нею Пушкин в то время уже был знаком, стоит на последнем месте. В этой, второй части списка всего шестнадцать имен. Однако вот признание самого поэта: «Натали — моя сто тринадцатая любовь». Понятно, что это метафора, игра в преувеличение. Но многие друзья Пушкина, хорошо его зная, и не думали шутить. Например, Вяземский позволял себе по этому поводу искренне удивляться: «Все спрашивают: правда ли, что Пушкин женится? В кого он теперь влюблен между прочими?» Оказывается, «прочих» было достаточно. И некоторые из этих «прочих», пожалуй, даже не теряли надежды. Тот же ядовитый Вяземский продолжает злословить: «Скажи Пушкину, что здешние дамы не позволяют ему жениться». Знала об этих дамах и Наталья Николаевна. Впоследствии она ставила в укор Пушкину и Александру Осиповну Смирнову-Россет, и Софью Николаевну Карамзину, и Надежду Львовну Соллогуб.