Танцующая с Ауте - Анастасия Парфенова

– Я в порядке. Правда. Помогите людям.

Короткий кивок, и он исчезает. Но тонкая ниточка живительной силы продолжает поступать ко мне мягкими толчками. Через некоторое время чувствую себя достаточно оправившейся, чтобы вновь начать интересоваться окружающим миром. Самое время.

Поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом с темно-янтарными глазами. Золотистая, сияющая кожа. Слипшиеся от крови рыжие пряди. Пламенеющая в левом ухе сережка. Чуть прищуриваюсь и любуюсь его красотой.

Рубиус краснеет. Ах да, у людей не принято глазеть друг на друга. Странно, Аррек никогда не возражал, если я его разглядывала. И никогда не поднимал свои щиты так, чтобы совсем не ощущать моих эмоций.

Позволяю себе легкую ироничную улыбку. Молодой дарай наконец собирается с мыслями и твердо встречает мой взгляд. Улыбка становится шире. Если он хочет что-то мне сказать, пусть говорит. Помочь бедняге разобраться с собственной совестью я не могу.

– Леди Антея?

Поощрительно поднимаю одно ухо. Перед глазами все еще расплываются круги, но, по крайней мере, комната прекратила вращаться.

– Леди, как вы себя чувствуете?

Оч-чень ядовитый сен-образ вспыхивает на кончиках пальцев. Рубиус, уловивший лишь общий эмоциональный настрой, виновато втягивает голову в плечи. Аррек, погруженный в исцеление многочисленных переломов, посылает в мою сторону еще одну волну энергии. Ладно, будем считать это извинением. В своем роде.

– Прекрасно. Как вы?

Рубиус одаривает меня изумленным взглядом. Ауте, да он совсем еще мальчишка, ему лет шестнадцать, не больше. Неудивительно, что бедняге не очень удается контролировать собственные эмоции.

– Я?

– Ну да, вы. Вы получили сильнейший удар, когда я вырвалась из блока. Все в порядке?

Два дарая обмениваются красноречивыми взглядами. Эй, да что я такого сказала? Рубиус снова поворачивается ко мне.

– Миледи, – говорит медленно, очень тщательно подбирая слова, – несколько минут назад я помогал пытать вас. Я причинял вам самую страшную боль, которую мог себе вообразить. Вы должны были тысячу раз умереть от шока, но вот вы здесь, в здравом уме и твердой памяти, сидите и спрашиваете меня, в порядке ли я?

Вообще-то он прав. По идее мне полагается быть злой, как шторм Ауте, и перебить здесь все, что движется. Начиная с Аррека. Но Аррек – Целитель, его трогать нельзя (к сожалению). Если я убью всех остальных, это будет считаться дипломатическим скандалом или самообороной?

Окидываю дарая неуверенным взглядом:

– Мне можно вызвать вас на дуэль?

– Э-э, уверен, что в этом нет необходимости, Антея-эль. – Это уже Аррек поспешно вклинивается между нами, заслоняя собой парня. – По нашим законам, дарай-князь Рубиус – несовершеннолетний. Вы не можете драться с ним до смерти.

Пытаюсь переварить новость. Это что, шутка?

Уши опускаются горизонтально.

– Несовершеннолетний? Вы позволили не достигшему полного эмоционального равновесия участвовать в этом… в этом… Вы… Люди!

Недоверчиво смотрю на Аррека. Потом на Рубиуса. Тот нахмурился.

– Старший дарай-князь Рубиус принадлежит к правящей ветви рода. Вполне возможно, в будущем он будет нашим Лиран-одон – наследником Дома. Он должен учиться.

– Учиться? Чему, пыткам? То представление, которое вы тут только что разыграли, было неэффективно с логической, психологической, биологической и этической точек зрения! Это никому не было нужно, кроме сорвавшейся с тормозов наркоманки!

Аррек встречает мой горящий праведным гневом взгляд – очень мужественный поступок, даже глупый. Мы оба знаем, что на самом деле с тормозов Лаару спустил он, блестящую идею отправить ее за информацией Лиран-ра тоже подкинул он. Но при Рубиусе об этом говорить нельзя.

Делаю глубокий вздох. Голос холодный и чуть хрипловатый – связки еще не оправились от крика.

– Я не собираюсь оставлять происшедшее просто так. Если ваш Лиран-ра предпочитает психопаток в качестве любовниц, то это исключительно его проблемы, которые не должны влиять на дипломатическую политику Дома! Есть какие-нибудь причины, не позволяющие мне вызвать ее на Арену?

Рубиус дергается, но Аррек быстренько хватает его за шкирку.

– Я полагаю, эль-леди, что в настоящий момент это не лучшее решение. Вы… безусловно, имеете право требовать любое удовлетворение, любую компенсацию… Но убийство любовницы Главы Дома может непредвиденно усложнить обстановку.

Читай – «немедленная смерть Лаары как-то помешает его, Аррека, сложным махинациям». Читай между строк – «Антея, девочка, месть для тебя сейчас важнее, чем успех миссии?» В раздражении дергаю ушами. Этот человек должен был родиться эль-ин. По крайней мере, его манера поведения здорово напоминает мне то, как папа и отчим обращаются с мамой, если ее несколько заносит.

Глаза у Рубиуса стекленеют. Бедняга, совсем не привык, чтобы вещи называли своими именами. Провались оно все в Ауте!

– Хорошо, я не буду убивать ее прямо сейчас. Дуэль можно отложить до момента, когда текущий кризис будет разрешен.

Аррек спокойно кивает:

– Вы вызовете Лаару на дуэль!

– Разумеется.

Тут Рубиус наконец не выдерживает. Кажется, до него дошло, что мы на полном серьезе обсуждаем убийство дарай-княгини.

– Она выполняла приказ.

Я презрительным жестом заставляю его заткнуться.

– Она – свободное существо, не лишенное ни воли, ни разума, и, следовательно, должна нести ответственность за свои поступки. Приказ? Какое мне дело до приказов? Она сделала выбор. Теперь она – мой ЛИЧНЫЙ враг.

– Она защищала Честь Дома.

– Честь? Такая честь не стоит того, чтобы ее защищать.

Это последнее заявление, произнесенное холодным, безразличным тоном, его доконало. Ребенок. Разве можно спорить с эль-ин, когда твои щиты в таком беспорядке? Я просто произносила вслух его собственные, тщательно подавляемые мысли.

Рубиус растерянно поворачивается к безмолвному Целителю.

– Сделай что-нибудь! Она же убьет дарай-княгиню!

Весь этот спор, очевидно, имеет для Рубиуса какое-то скрытое значение, о котором я не знаю. Иначе заносчивый юнец ни за что не обратился бы за помощью к Арреку, которого по каким-то непонятным мне причинам считает ниже себя. Бедняга. У парня нет ни малейшего шанса сохранить свои уютные иллюзии. Сегодня он повзрослеет так или иначе. Аррек – беспощадный учитель, но его уроки всегда усваиваются.

Целитель протягивает руку и легко прикасается кончиками пальцев к золотистой коже юноши.

– Не могу сказать, что я очень об этом сожалею.