Женщины без границ (Пьесы) - Юрий Поляков

Марго. Вы правильно поняли.

Валентин Борисович. У наших организаций много общего. И вы, и мы защищаем тех, кому трудно, кто несправедливо обижен! Давайте предпримем совместные акции! Подходы наши, расходы ваши.

Марго. Да, кое-что общее у нас есть: мы защищаем женщин, которые стали жертвами таких вот жертв тоталитаризма, как вы! Вера, пошли!

Он(придя, наконец, в себя после удара). Я тебя никуда не пущу!

Марго. Это еще почему? Ты ей кто?

Он(на всякий случай оберегая пах). Я ей… Я ее жених…

Марго. Не многовато ли будет? Один – муж. Другой – жених. А толку никакого. Это даже смешно! Вера, собирайся! (Выхватывает из шкафа платья и швыряет Вере.)

Маша. Правильно, Маргарита Львовна, забирайте ее! А то, ишь, сбежала с работы да еще с чужим мужчиной!

Ирина Федоровна. Возвращайся, дочка! Лучше бросить любовника, чем хорошую работу и богатого мужа!

Она. Замолчи, мама! Марго, отпусти меня! Прошу тебя!

Марго. Зачем он тебе? Скажи, зачем?

Она. Я его люблю!

Марго. Чушь! Мужчин вообще нельзя любить. Это атавизм! Много ты от них хорошего видела? От этого полового наставника? От этой диванной недвижимости? Теперь ты хочешь посадить себе на шею этого альфонса?

Она. Он не альфонс. Он актер.

Марго. Это – одно и тоже.

Она. Марго, отпусти!

Марго. Отпущу. Но сначала ты ему все расскажешь. Всё!

Он. Да кто ты такая, чтобы командовать?!

Марго. Я? Ты действительно хочешь это знать?

Нина. Саша, прошу тебя, не настаивай! Это – лишняя правда!

Он. Правда лишней не бывает! Кто ты такая?

Марго. Я – Верин муж…

Всеобщее недоумение.

Виталик. Минуточку, я Верин муж! Могу и паспорт показать.

Марго. Паспорт? И только-то? Ты муж де-юре, а я де-факто… (Делает характерный жест рукой.)

Она. Марго, не надо! При нем… При маме… Она этого не вынесет…

Ирина Федоровна. Ты, дочка, за меня не волнуйся! Я по телевизору про это сериал видела. «Голубое на розовом». Даже грешным делом подумала: а может, я всю жизнь не там искала? (С вызовом глядит на Валентина Борисовича.) Ну что вы так смотрите? Дайте мне хотя бы воды!

Он. Вера, это правда?

Марго(Вере). Что ты молчишь? Чего ты стыдишься? Того, что из женщин получаются хорошие мужья? Лучше, чем из мужчин! (Кивает на диван.) Пусть им будет стыдно! Рассказывай или я расскажу…

Валентин Борисович. Деточка, помни: правду надо выдавливать из себя по каплям, как раба…

Он. Рассказывай!

Она. А что рассказывать? Я так радовалась, что шефом у меня оказалась женщина, умная, заботливая, обаятельная. Марго расспрашивала о семье, сочувствовала. У нее схожая история: муж попался неудовлетворительный…

Нина. Маргарита Львовна, скажите, вы хоть раз любили мужчину?

Марго. Конечно! Папу…

Нина. Спасибо!

Она. Марго каждый день подвозила меня с работы домой, брала с собой на вечеринки, в театр, в консерваторию…

Виталик. Ненавижу консерваторию! Дирижер похож на человека, отмахивающегося от мух. А оркестр напоминает кишечник, никак не может выдавить из себя симфонию…

Марго. Все мужчины – грубые бездуховные животные!

Она. Она дарила мне по любому случаю цветы, духи, конфеты…

Виталик. Конфеты были вкусные. Это правда. А квартира стала похожа на цветочный ларек. Я сразу догадался: любовника завела…

Он. Ты так спокойно об этом говоришь!

Виталик. Ты в армии служил?

Он. Конечно! Я был командиром отряда «морских львов»!

Виталик. Тогда поймешь! Зима. Ночь. Ты в карауле у склада боеприпасов. Холодища! Вдруг, чу! Скрип-скрип-скрип. Разводящий со сменой идут. Пост сдан. Пост принят. И – в каптерку греться. А боеприпасы пусть другой теперь стережет.

Марго. Диванное ничтожество!

Виталик. Фаллоимитаторша!

Марго. Вырожденец!

Виталик. Извращенка!

Валентин Борисович. Остановитесь, друзья! Мы живем в свободной стране, и каждый волен любить так, как хочет, и того, кого хочет. Именно за это я боролся с тоталитаризмом!

Нина. Чушь!

Валентин Борисович. Почему же?

Нина. Умрете – узнаете!

Она. Мы часто говорили с Марго о том, что настоящие мужчины перевелись, что женщины понимают друг друга гораздо лучше. А потом, однажды, она пригласила меня в гости. Мы сели ужинать. Стол был украшен орхидеями.

Марго. Очень чувственные цветы!

Она. Марго приготовила для меня креветки по-французски.

Марго. Жаренные в чесночном масле. Сама я вегетарианка.

Виталик. Вегетарианка и лесбиянка в одном флаконе!

Марго. Тебе лучше лежать, чем говорить, диванозавр!

Она. Мы пили замечательное бордо.

Марго. Chateau Angelus. 86-го года. (Решительно берет ее за руку.)

Вера в испуге отшатывается.

Она. Вдруг Марго взяла мою руку и погладила. Раньше она никогда так не делала… (Марго.) Не надо, Маргарита Львовна!

Марго. Зови меня просто Марго…

Валентин Борисович. Я всегда подозревал, что французская кухня – всего лишь прелюдия к разврату.

Ирина Федоровна. Уж молчал бы, постник!

Она. Мы сильно выпили. Марго поставила Пьяцоллу, и мы ради смеха стали станцевать дамское танго. Господи, я ведь так любила танцевать! Так любила…

Ирина Федоровна. Это правда. Она у меня даже в кружок бальных танцев ходила. Я ей платье сшила, чтобы на конкурсах выступать. Такое газовое, с воланами…

Виталик. А я всегда ненавидел танцы. Глупее и бессмысленнее танцев только секс!

Он. Ну, ты, Виталик, дочитался!

Звучит Пьяцолла. Танцуют танго на троих. Вера переходит то к Марго, то к Саше. В конце концов, Вера остается с Марго.

Она. Я понимала, происходит что-то очень, очень неправильное! Я знала, что за такой грех на пятнадцать лет отлучают от причастия, но я ничего не могла с собой поделать. Мне было страшно стыдно и чудовищно хорошо! Во мне словно взорвалась шаровая молния счастья…

Маша(Саше). Александр Иванович, бросьте ее! Разве можно делать с женщиной то же самое, что с мужчиной? Или даже с двумя мужчинами?!

Марго. Какие мужчины?! Разве эти толстокожие человекообразные понимают, что нам нужно на самом деле? А женщина дает женщине именно то, что хотела бы получить сама. В этом наша тайна!

Она. Это длилось несколько лет. Шаровая молния счастья постепенно превратилась в холодный бенгальский огонь, а я стала чувствовать себя маленькой девочкой, потерявшейся, попавшей в чужую, неправильную страну. А еще я хотела ребенка. Очень хотела!

Ирина Федоровна. Да уж, дочка, детей тебе давно пора бы завести! (Смотрит на Валентина Борисовича.) А вот мне внуков еще рановато!

Марго. Я все поняла и предложила взять кого-нибудь из детского дома.

Она. Но я хотела свое дитя, чтобы оно вызрело во мне, и я родила его в муке. Страдание искупает грех любострастия! Я даже хотела обратиться к Виталику… За поддержкой…

Марго.…Ага, чтобы родить от него диван!

Виталик. Ну, уж нет! Как можно заводить ребенка, если ты сам еще не понял, кто ты и зачем пришел в этот мир? Я уклонился. Я читал Тертуллиана «Воскрешение плоти».

Марго. Обойдемся! Я позвонила в семенной фонд «Аполлон-Плюс»…

Она. Я отказалась. В безымянном семени есть что-то недоброе, неправильное, безбожное. У ребенка обязательно должен быть отец. Хотя бы в миг зачатия!

Марго. Тогда я стала думать, где взять мужчину!

Ирина Федоровна. Нет, посмотрите на нее! И тогда она стала думать, где взять мужчину! Тут всю жизнь голову ломаешь и без толку!

Маша. Лично я знакомлюсь в парикмахерской или в баре…

Марго. Ходить по барам? Фу! Нам был нужен здоровый, непьющий мужчина!

Нина(смотрит на Сашу). Ах, вот оно что! Очень интересно!

Маша. Тогда надо обращаться в службу знакомств.

Ирина Федоровна. Да бросьте! Я как-то пошла на встречу тех, кому… за много. Сборище нудных, лысых неудачников и жертв тоталитаризма.

Маша. Можно еще дать объявление в газете: «О/ж с ж/п ищет с/м без в/п» для с/с…»

Валентин Борисович. Простите, милая, что вы сказали? Это по-русски?