Сокровища Колдуна - Джон Джейкс

Лицо Нордики было озарено желтым сиянием, исходящим от слитка на возвышении, и кроме него, она ничего вокруг не желала видеть.

— Ветры, ветры, возьмите жизнь от живых! Ветры, вдохните жизнь в мертвую вещь! Ветры, отнимите силу у огня и воздуха, земли и воды. Превратите низменный свинец в пламенеющее злато, дабы грядущее владычество Йог-Саггота не знало границ!

Золотое свечение стало еще интенсивней.

И еще. По поверхности бруска пошли ярко-желтые полосы и пятна. Он преображался на глазах.

Нордика нависла над слитком, ее руки стали как птичьи когти, голос ее потерялся в кошмарном реве торнадо, объединившего все ветры небес.

Брэк почувствовал: еще чуть-чуть и он упадет. Сила, держащая его на ногах, все быстрей утекала через зал и подпитывала светящийся брусок. Он уже распрощался с надеждой, понимая, что конец его близок, да и остальных пленных — тоже.

И все-таки какая-то дикая жажда жизни, впитанный с молоком матери на северных равнинах инстинкт не позволял варвару окончательно сдаться. Тускнеющее сознание слепо искало выход, выход или хотя бы какое-то оружие, чтобы убить себя и Норди... нет-нет, Ариану!

Впрочем, Брэк был уже слишком слаб, чтобы сражаться. Адские вихри истрепали его, словно огромные безжалостные руки. Осталось совсем мало времени... Но уступить и позволить перекачать его жизненную силу в дурацкий свинцовый брусок, который потом пойдет на покупку новых жизней, новых душ, новой мощи для Темного бога... Ну уж нет!

Раскачиваясь, Нордика медленно двинулась вокруг каменного возвышения, делая руками непонятные для варвара пассы. Губы ее шевелились, но Брэк не расслышал ни единого слова в неистовом буйстве ветра.

Небо снаружи потемнело, каменный пол и стены опять содрогнулись.

И вдруг Брэка озарило. Он вспомнил.

Вспомнил, ибо проклял тот день, когда прибыл (был силой принужден прибыть) в это заколдованное королевство.

Он вспомнил крик в колодце Червя Червей, вспомнил, как едва не окончилась трагедией попытка спасения Элинор, вспомнил, как в руку его влилась неведомая сила... И вспомнил предполагаемый источник этой силы — разум, способный путешествовать далеко за пределы собственного тела.

Губы варвара гротескно изогнулись: в глубине колодца обитал Цельсус Гирканус.

Безумный, да.

Но живой.

И Нордика — конечно, если хоть малая толика настоящей Нордики еще присутствовала в ее теле, захваченном Арианой, — была к этому не готова.

— Амброз?

Брэк попытался мысленно дотянуться до отшельника, до его всепроникающего разума. Он постарался воскресить в уме образ восседающего на каменной колонне старца с каменным крестом на шнурке вокруг шеи.

— Амброз? Амброз?!

Порывы сатанински завывающего ветра колотили варвара похлеще кулаков великанов.

— Амброз? Амброз? Отзовись, услышь меня, где же ты?!

Спустя несколько бесконечных мгновений, когда Брэк утратил уже всякую надежду, он услышал голос, доносившийся словно издалека:

— Я здесь.

Казалось, даже боль и растущая беспомощность, сжавшие его в тисках, немного отступили. Фигура Нордики, кружащей около камня, где наливался ярко-желтым сиянием слиток, расплылась перед глазами. Брэк смотрел теперь внутрь себя и взывал к таинственному чародею:

— Помоги нам, если действительно обладаешь силой, дарованной Безымянным богом. Помоги нам, пока мы еще не умерли, а она не пронеслась вместе с отцом на черном жеребце новой власти над всей землей.

Далекий бесстрастный голос отвечал:

— Сила Безымянного бога есть во мне, я попытаюсь. Вопрошай.

— В колодце... в колодце Червя... — Брэк с трудом поддерживал контакт, ибо проник в такие сферы, сути которых не понимал. — ...живет старик. Сумасшедший. Полумертвый. Перемести его оттуда той силою, какой ты или твой бог подпитывали мою руку в тот первый день. Перенеси его сюда из пещеры и доставь в этот зал прежде, чем мы погибнем.

Ответ пришел немедленно и был настолько резким, что Брэку показалось, будто в череп ему вонзилась огненная игла:

— Нет!!! Это чересчур тяжело для меня. Силы мои не те, что прежде. Я стар. Я не смогу ни извлечь безумца из подземелья, ни перенести на такое расстояние.

Магические заклинания Нордики перешли в долгий истошный крик, перекрывший даже ветер. Рунга бухнулся на колени, сложив руки в бесплодной мольбе, а сила жизни тем временем покидала его. Дариос был уже мертв, он распластался на спине. Его рот безвольно приоткрылся. Элинор удерживали в вертикальном положении лишь ее скованные ужасом стражи. Если бы не подергивание ее головы, она тоже выглядела бы мертвой.

Комната постепенно заполнялась ослепительным желтым светом. От него было больно глазам. И еще быстрее полилась жизненная сила жертв в преображающийся слиток.

— Доставь алхимика! — из последних сил безмолвно молил Брэк. — Попробуй, мистик! Сожми свой крест! Помолись! Попроси своего бога, если нужно, но попробуй! Иначе силы зла вырвутся и затопят мир!

Сквозь гулкую пустоту далеким эхом донесся до него ответ:

— Мне не хватит сил.

— Но хоть попытайся, пока на мир еще не пала тьма!!!

Вдруг связь с отшельником исчезла. На Брэка вновь

накатила слабость, куда большая, чем прежде, но ему было уже все равно. Каждый член тела налился неимоверной тяжестью.

Он утратил контакт.

— Амброз... Амброз...

Все напрасно. Все тело Брэка пронзила боль. Низкий, дикий стон отчаяния сорвался с его губ, и варвар отдал себя во власть ветров.

Еще одна трещина рассекла камень, на сей раз в арке позади Элинор. Она была значительно шире первой. Вниз посыпалась пыль и каменная крошка.

Один из солдат попытался криком предупредить Нордику, но та не слышала. Без остатка отдавшись мерзкому противоестественному ритуалу, она кружила около претерпевающего метаморфозу слитка ожившей золотой статуей.

Прямо под ноги Брэку подкатился камень. Только варвар успел подумать, что комната долго не выдержит, как его скрутил жуткий приступ боли. Северянин запрокинул голову назад и закричал.

Стражники шарахнулись от него, столкнувшись друг с другом. Брэк опустился на колени и сжал ладонями виски, когда пульсация боли в его голове стала непереносимой.

Несмотря на боль, Брэк заметил, что лицо Нордики скривилось в ухмылке. Глаза ее были чернее ночи. То были глаза Арианы...

Боль, терзающая варвара, удвоилась.

Утроилась.

Еще утроилась...

В этот миг его гаснущее сознание прорвалось сквозь незримую стену, и он услыхал мысленную речь Амброза:

— Он явится. Пусть я умру, но доставлю к вам алхимика, как того желает Безымянный бог. Боль жжет меня, терзает, но он уже покинул колодец, готовься! Алхимик...