Кукла маниту - Гай Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бии-боо, бии-боо. Пронзительный вой приближающихся сирен разрушает чары злобного демона из глубин веков. Резная голова вновь становится тем, чем ей и полагается быть: неодушевленным предметом, забрызганным кровью, как и все вокруг.
Демонические глаза — два крошечных деревянных выступа, и ничто иное.
На стальной горизонтальной балке в двадцати футах от земли — тело девушки, нагое, если не считать нескольких клочков одежды. Мертвые руки раскачиваются, будто пытаются показать на что-то сломанными пальцами. Смотрите… вон туда…
Искромсанный торс, размозженный череп, разинутый рот, из которого, как в презрительной гримасе, высовывается пунцовый огрызок языка.
Руки останавливаются, снова показывая — на этот раз на мачту передней искалеченной кабинки. Вот он, наш убийца!
Но те, кто смотрят снизу на упитанное, прыщавое женское тело, не понимают намека. Сильвия теряет равновесие, медленно соскальзывает и с глухим ударом распластывается на окровавленных останках Билли Фримена, чей язык, кажется, удлиняется, пытаясь дотянуться до нее.
10. Четверг. Вечер
Ровена бежала по берегу, стараясь держаться не ближе, чем в пятидесяти ярдах от родителей. Встреча с Куколкой, помимо радости, вызвала у нее тягу к независимости — не от отца (он друг Джейн), а от матери. В исчезновении Куколки виновата мать, и по выражению ее лица ребенок безошибочно понял, что возвращение деревянной фигурки привело Лиз в ярость. Кроме того, она испугалась.
Но об этом Ровена не думала, ей хотелось только одного — гулять с Куколкой по мокрому от дождя песчаному пляжу. Возможно, родители оставят их в покое, если отбежать от них подальше. В двухстах или трехстах ярдах впереди полоска песка резко сворачивала и пряталась за скалистым обрывом. Там Ровене удастся хоть ненадолго укрыться от родительских глаз. Она с трудом удержалась от соблазна пуститься во всю прыть.
Ровена оглянулась. Папа и мама, похоже, о чем-то спорят, они не смотрят в ее сторону. Не теряя времени, девочка опустилась на корточки за длинным скальным выступом и вдоль него добралась до обрыва. Здесь пляж сужался и изгибался. Сразу за поворотом Ровена встала и огляделась. При виде ниши, выточенной в скале прибоем, ее вдруг охватило одиночество, как будто она попала в царство пустоты, где жизнь угасла давным-давно.
Затем она увидела пещеру поменьше — отверстие с неровными краями, черное, загадочное, затянутое пологом водорослей, словно сама природа пыталась скрыть свои тайны от Человека с его разрушительными инстинктами. Ровена не могла бы сказать, почему ей захотелось войти в одну их этих пещер; она спохватилась, когда уже стояла у самого входа.
ПОСПЕШИ, СКОРО ОНИ БУДУТ ЗДЕСЬ.
Голос Куколки. Девочка посмотрела на него, но его лицо оставалось неподвижным, черные глаза — невыразительными. Ровена боязливо оглянулась, но родителей пока было не видать.
Впереди, в нескольких ярдах, царила кромешная мгла. Ровена колебалась, воображая опасности, которые могли подстерегать ее там.
ВХОДИ, НЕ БОЙСЯ.
Два ярда, не больше. Впереди — шум, словно туннель изгибается и ведет прямо в пучину океана, где твари морские ревут, разгневанные вторжением в свой тайный чертог. Ровена попятилась, борясь с соблазном повернуться и выскочить наружу, в свет дня.
ДАЛЬШЕ. МНЕ НАДО СПРЯТАТЬСЯ, ПОКА МЕНЯ СНОВА НЕ ВЫКРАЛИ.
На этот раз глаза Куколки блеснули, ладонь Ровены ощутила вибрацию. Спустя мгновение он снова превратился в неподвижную, безжизненную деревяшку. Да, в его ночном исчезновении виновата мать — на этот счет у Ровены не осталось сомнений. Теперь ему необходимо укрытие, надежное, как эта пещера, где его наверняка не найдут. Ой! Но ведь я не хочу с тобой расставаться! Ты мне нужен! Я люблю тебя, Куколка!
ТАК НАДО. СПРЯЧЬ МЕНЯ И УХОДИ.
Это прозвучало как приказ — резко, сурово. В голосе, скрипевшем в мозгу девочки, появились раздражение и гнев. Ровене стало страшно: неужели это тот самый Куколка, который вывел ее из лесной чащи?
— Ровена! Ровена, где ты? — донесся с пляжа испуганный голос матери.
РЕБЕНОК, СПРЯЧЬ МЕНЯ. ДЕЛАЙ, ЧТО ТЕБЕ ВЕЛЕНО!
Ровена огляделась. Песчаный пол был усыпан камнями и клочьями гниющих водорослей. Местечек, где можно спрятать куклу, сколько угодно, одно другого лучше.
Ровена дрожала, на глазах выступили слезы. Никогда еще Куколка не разговаривал с ней таким тоном. Куда девалась его доброта? Он вновь завибрировал, словно его трясло от злости. Наклонившись, девочка аккуратно прислонила его спиной к большому камню. Со стороны входа он не виден, и прилив его здесь не достанет.
УХОДИ! БЫСТРЕЕ!
Так грубо, жестоко! Ровена больше не нужна Куколке, он хочет только свободы. Но ведь я люблю тебя! Ведь мы так хорошо дружили!
СЕЙЧАС ЖЕ УХОДИ!
Она попятилась, слезы потекли по щекам. Куколка растаял в тени, получив то, чего так добивался — укрытие. Отвергнув Ровену. Может быть, завтра она вернется сюда, и тогда…
Плача, она вышла из пещеры и зажмурилась — свет показался ей очень ярким.
— Ровена! — возглас облегчения; Рой обнял дочь и прижал к себе. Ровена отталкивала его, боясь, что он войдет в пещеру и обнаружит Куколку.
— Все-таки ты дрянная девчонка! — Лиз задыхалась от гнева. — Надо же было додуматься — прибежать сюда! Не смей входить в пещеры, никогда в жизни! Там опасно, может завалить камнями. Или заблудишься и будешь бродить в потемках, пока не умрешь. Еще одна такая выходка, и я отведу тебя в гостиницу и уложу спать.
Сквозь слезы Ровена встретила враждебный взгляд матери. "Это ты во всем виновата, если бы не ты, Куколке не пришлось бы прятаться. Ты добилась своего: он не желает со мной дружить, думает, все из-за меня. У-у, как я тебя ненавижу!"
— Она очень напугана, — заметил Рой. — И нам пора возвращаться. До обеда всего час.
Расползающийся по песку туман зазолотился, волны, лижущие берег, ухе не казались такими серыми и угрюмыми. Вдали виднелось что-то блестящее, наверное, парусное судно.
— Смотри! — Рой показал на небо, где в проеме среди низко висящих туч только что показался край светила. — Солнышко проглядывает.
Несколько минут нежаркого солнечного света — обещание, которому не суждено исполниться. Озорное солнце приободрило мокрых курортников, но только для того, чтобы немедленно разочаровать. Не успели Кэтлины обогнуть обрыв, как дыра в сером покрывале затянулась, преградив путь солнечным лучам, и заморосил холодный дождь.
Когда Рой, Лиз и Ровена вошли в "Бьюмонт", часы в вестибюле показывали 5.45. Множество влажных следов на полу и лестнице говорило о том, что большинство постояльцев уже вернулось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});