i 422a965560a818ed - Admin

   Нельзя забывать, что моряки суеверны.

   Качка и запахи не беспокоили Зижава, он уже ходил на кораблях, путешествовал вдоль линии берега и добирался до островов, расположенных на окраине мира. К тому же он не мог уснуть, так зачем ему удобная постель.

   Каперед поприветствовал купца и попросил разрешения осмотреть его. Глаза, рот, уши и другие участки тела. Кожа была бледной у больного, глаза красными и запавшими. Заострились черты лица и поредели волосы. В общем, состояние ухудшалось.

   - Может, расположиться тебе на корме?

   - Не стоит, - вяло ответил Вир.

   Голос его был сухим, надтреснутым.

   - Ты давно не ел, я настаиваю, чтобы ты поел. Иначе придется кормить тебя насильно!

   - Вот только попробуй.

   - Не пройдет и двух дней, твои угрозы не будут иметь для меня силы. Подними руку.

   Мышцы ослабели, организм вновь пожирал внутренний пламень.

   - Видишь? - Каперед оттянул кожу на бицепсе купца. - Дальше будет только хуже. Я прослежу, чтобы ты съел сегодня все. Пять раз в день будешь питаться.

   - Ты хотя бы пробовал корабельный суп? В бульонном мясе больше червей, чем самого мяса.

   - Без разницы. Это топливо для твоего тела и тебе оно нужно. Люди даже червей жрут, так что не повредит тебе.

   - Я не ем червей.

   - Так что ешь бульон с мясом. Можешь глаза закрыть.

   Да, состояние купца ухудшалось, а снадобья для стимуляции осталось совсем чуть-чуть. Этих капель не хватит даже для нужд самого знахаря, не говоря уж о больном.

   Отойдя на нос, Каперед вынул флягу, откупорил ее и заглянул внутрь. Где-то на дне плескалась жидкость. Вот и все, чем богаты. А еще предстоит проделать длинный путь.

   Каперед вздохнул и допил остатки. Беречь эти ничтожные крохи не имело смысла.

   Сразу стало легче на душе. Каперед вернулся к Прыщу, продолжил с ним разговор, плавно переведя тему на интересующую его. Корабельщик постоянно проделывал путь вверх и вниз по реке, волей-неволей он знал о всех ее тайнах. И о чудовищах, что прячутся в пойме; мог рассказать про острова, что скрыты туманной дымкой. Знал он про руины, охотно рассказывал. Что из всего это правда - кто знает?

   Принимая все на веру, Каперед почувствовал нестерпимое желание, буквально зуд отправиться к ближайшим руинам. Ниже по реке должны были быть одни такие. Ему бы удалось выторговать себе день задержки, чтобы остановиться и осмотреться на развалинах. Возможно, удалось бы найти что-нибудь среди обломков, под огромным слоем земли и камня.

   Такой возможности у торговца не появилось. Сначала ветер отогнал корабль от берега, а рисковать и подходить к берегу Венавии, корабельщик не желал. А на следующий день, когда срок и обещания уже должны были быть выполнены, случилась беда.

   Каперед все еще находился под действием своего снадобья. Он прекрасно спал, видел красочные сны. И ни качка, ни скрип дерева его не донимал. Не слышал он и криков, звона оружия.

   Напади на корабль разбойники, они смогли бы схватить знахаря тепленьким прямо на палубе. Никуда бы тот не убежал и проспал весь бой.

   Матрос растолкал знахаря, что-то прокричал ему в лицо, обдав зловонием гниющего рта. Зубов в этой пасти не было, так что слюна вылетала вместе со словами. Каперед громко выругался, утерся и вскочил, намереваясь высказать все этой деревенщине.

   Побеспокоивший его человек уже убежал на нос.

   Было утро, солнце только начало сшивать ткань неба, рисуя дневной узор. Деревья на том берегу купались в сумеречной дымке, пряча от путешественников отряды бандитов.

   Каперед услышал крики, лязг металла. Он обернулся и поглядел в ту сторону. Драка происходила на носу, как раз там, где отдыхал больной купец.

   Чувствуя недоброе, Каперед направился туда.

   Пятеро, нет - десять человек пытались удержать одного. И даже больной Зижав казался гигантом по сравнению с этими мелкими матросами. Хозяин корабля стоял чуть в стороне, держа самострел, готовый к выстрелу.

   - Это не понадобится, - крикнул ему Каперед, подняв руку, - у него случился припадок!

   Он бросился в гущу людей, сам не понимая, что будет делать. Проблема ему была ясна: у купца случился панический припадок. Неизвестно, что его спровоцировало, да это и неважно. С каждым днем подобное будет происходить чаще.

   Растолкав моряков, бессильных что-то сделать с купцом, Каперед бросился к больному. Знахарь широко расставил руки, словно собирался обнять или схватить больного, но он был слишком мал для этого. Каперед вцепился в вырез туники и крикнул купцу в лицо:

   - Помнишь меня?!

   Это звучало как угроза, он мог тут же отправиться в полет за борт - сил у Вира хватило бы на это.

   Случилось иное, более удивительное: глаза у Зижава были широко раскрыты, зрачки расширены, вены отчетливо выделились на лице и руках, он был не в себе, но узнал своего лекаря.

   - Ты, - выдохнул купец.

   Каперед кивнул и быстро заговорил так, как умеют говорить жители Обитаемых земель, прошедшие риторскую школу. Он говорил обо всем, что приходило на ум: и как путешествие проходит, и что нового он увидел, и как рад будет Зижав вернуться домой. Обо всем и ни о чем говорил знахарь.

   Моряки отступили в сторону, кто-то успел сбегать за веревкой, другой принес сеть. Вооружившись деревянными дубинами, они стояли и заворожено смотрели на лекаря и его больного.

   Монотонный спокойный тон Капереда успокаивал. Его речь подобно волнам обтачивала острые края камня, в который обратился Зижав. Купец расслабился, опустил руки и тяжело сел на палубу. Каперед все еще держал его за вырез и повалился следом, больно ударившись коленями.

   Ему удалось успокоить взбесившегося купца. В этот раз удалось.

   - Принесите ему горячий бульон, проследите, чтобы все съел, - распорядился лекарь.

   Ему не нравилось, что моряки не убирают оружие, а хозяин корабля все еще держит самострел взведенным. Но его распоряжение было услышано, это главное.

   Поманив за собой корабельщика и Лимея, Каперед отвел их на корму. Здесь их слышал только кормчий, будто прикованный стоящий у рулей.

   - Ты говорил, он продержится до возвращения! - тут же сказал Лимей.

   - Меня никто не предупредил, что случится подобное!

   Слова корабельщика относились и Лимею, и Капереду. Он явно был недоволен и подумывал о том, чтобы избавиться от беспокойных путешественников. Думал он и о количестве воинов, что привел с собой Лимей.

   - Я предупреждал тебя, что купец болен, ты взял за это дополнительную плату!

   - Никто не говорил, что он будет бычиться и бросаться на моих людей!

   - Не надо кричать, - вставил Каперед, - ваши крики его могут напугать.

   - Напугать?! Да это мы напуганы. Он же немощный, едва держался на ногах, а раскидал всех моих людей!

   Каперед кивнул и объяснил, что находящиеся при смерти порой являют чудеса силы.

   - Подобно угасающему пламени такие люди вспыхивают и стремительно тускнеют.

   - Значит он помрет? Плохой знак, его надо переместить в лодку.

   - Ни в коем случае! - воскликнул Каперед.

   - Тогда я требую доплаты.

   - Это за что же? - удивился Лимей.

   - А за то! За очищение, что я проведу для своего корабля, за услуги друида, что снабдит меня травами, отгоняющих демонов и души покойников! Вот за это! Я собираюсь проделать долгое путешествие и не собираюсь его начинать на корабле, где кто-то сдох.

   Прыщ развернулся, снял тетиву с самострела и направился в каюту. Он оставил этих двоих намеренно, чтобы у них была возможность обсудить обстановку и принять верное решение: заплатить.

   - Он нас выбросит за борт? - поразился Каперед.

   - Нет, но чернь суеверна. Корабельщик прав, говоря о скверне, что несет с собой мертвец. Скверно будет настроение у матросов. А это чревато ошибками, смертельными для корабля и людей на нем.

   - И бунт, - понял Каперед.

   - В твоих интересах, чтобы он прожил до конца путешествия.

   - Я похож на бога?

   - Я тебя предупредил.

   И Лимей покинул его, направился в каюту, чтобы "убедить" корабельщика. Помрет купец - придется платить. А если выживет, то все останутся при своих. Наживаться на этом деле Прыщ не стремился, но и своего не упустит.

   - А ведь это человек, - проговорил Каперед.

   Его успокаивала только мысль, что сам Зижав, когда был здоров, не слишком беспокоился о немощных и убогих. Так сказать "справедливость".

   Купец оставался на носу, где его с ложки кормил матрос. Трое других присматривали за ними, чему были даже рады. То была хорошая возможность отлынивать от работы. Каперед кивнул этой троице, которая тут же заняла часть палубы: они начали играть в кости.

   - Охранники, - вздохнул Каперед и обратился к матросу с тарелкой: - отдай мне, я закончу.

   Придется взять обязанности на себя, чтобы потом не сказали, что всему виной лекарь. Мол, из-за его попустительства и помер купец. А на самом деле Каперед ничего не мог поделать.