Избранница Шахрияра - Шахразада

В час, когда лучи заходящего солнца позолотили вершины минаретов, Шахразада в третий раз вошла в покои принца. Ей показалось, что она уже знает в лицо стражников; показался знакомым и шорох тяжелых занавесей, и даже аромат благовоний. «Аллах всесильный, скоро я начну считать это место своим домом. А принца… Кем я стану считать принца?»

Скрип двери, которому неоткуда было взяться здесь, в тиши дворцовых коридоров, спугнул мысли Шахразады. Она увидела в этом знак и решила, что более никогда, ни при каких обстоятельствах не будет задумываться ни о странностях принца, ни о будущем…

Сегодня Шахрияр встречал ее на пороге своих покоев. Он был оживлен, и девушке показалось, что ждал ее с нетерпением.

– Да приветствует тебя Аллах всесильный, вечерняя греза!

– И пусть во всякий день твоей жизни он охраняет твои пути, повелитель! – Шахразада поклонилась, и вновь Шахрияр не увидел в этом поклоне ни капли угодничества, лишь простую дань вежливости.

– Едва солнце начало заходить, терзался я мыслями о том, от чего же отказался этот твой повелитель далекой земли…

– Не торопись, мой принц. Познание мира не терпит суеты. К тому же, не узнав всего, что сопутствовало приключениям этого правителя, ты не сможешь понять, что заставило его принять столь сложное для человека решение.

– Повинуюсь тебе, коварная рассказчица. Но не медли, ибо я могу и рассердиться…

И Шахрияр погрозил девушке пальцем. Менее всего это походило на угрозу. Шахразада не верила собственным глазам: принц-тиран перед ней представал мальчишкой – любопытным, пылким, страстным, порой даже нерешительным. Он вовсе не был тем суровым и коварным деспотом, каким его знал весь дворец, да и вся Кордова к тому же.

«Аллах великий, какой же из них настоящий? Или, быть может, он коварен и просто играет со мной, как кошка с мышью? И проклятие все так же пребывает в его душе, все так же отравляет ему солнечный день, превращаясь в похоть, едва наступит вечер? О, Шахразада, будь осторожна… Не ты охотница в этом лесу. Будь начеку; как бы не стать дичью».

Однако внешне девушка была спокойна. Она приняла пиалу с шербетом, пригубила напиток, вновь удивившись тому, как скверно готовят дворцовые повара, и наконец приготовилась к рассказу. Она более чем старательно не замечала распахнутой двери, что вела в опочивальню, более чем усердно отводила глаза от горящего взгляда принца.

«Не поддавайся, Шахразада! Это может быть приманкой в мышеловке…»

А потому девушка, поджав под себя ноги, уютно устроилась в облюбованном ею кресле, позаботившись о том, чтобы поднос с фруктами стоял неподалеку. И лакомство, и оружие должны быть под рукой всегда.

Свиток двадцать четвертый

– Слушай же, мой повелитель…

Шумели верфи великой страны Канагавы. С утра до вечера и с вечера до утра кипела работа, ибо сам император Фудзивара решил отправиться на великую морскую охоту. И не просто морскую охоту – императоры и раньше охотились на китов и косаток в полуночных водах – о нет! Император решил навсегда поселить в своем саду самого покровителя вод – Великого Морского Змея.

Едва Шахразада заговорила, как Шахрияр перенесся мысленно через необозримое пространство и с неведомой высоты увидел все то, о чем повествовала девушка. Голос ее словно растворился в шуме гавани, в плеске воды под веслами лодок и лодчонок, в многоголосом говоре большого порта, в пении свежего ветра в снастях. О, сколько бы он, Шахрияр, отдал за то, чтобы выйти в море вместе с этими людьми с раскосыми глазами и на собственной шкуре испытать тяжесть и сладость долгого странствия!

Быть может, если бы рядом с ним на каком-нибудь суденышке понадежнее была и эта невозмутимая девушка, его путешествие было бы еще желаннее…

Шахразада продолжала, уже не удивляясь тому, как простая картинка перед ее глазами может заворожить того, кто слушает ее немудреные рассказы.

Фудзивара был смел и решителен, не боялся штормов и ураганов и шел по жизни уверенно, ибо знал, что ему покровительствует сама Аматэрасу Оомиками – великая богиня-солнце, основательница императорского дома. Ведь все в стране Канагава от мала до велика знали, что именно она была прародительницей императорской семьи, а первый император был ее правнуком. Фудзивара же свято верил в это и потому знал, что покровительство богини не оставит его даже в самом рискованном предприятии. А разве можно придумать предприятие рискованнее, чем пленение самого Хозяина Морей?

О нет, Фудзивара вовсе не хотел его уничтожить! Более того, он верил в древнее поверье, живущее в семьях рыбаков и ныряльщиков за жемчугом, которое гласило, что Великий Змей – это сама душа океана, иногда добрая, иногда суровая. Император решил, что, пленив Покровителя Вод, сможет навсегда удержать у своих берегов рыбацкую удачу, что отмели вокруг его прекрасной страны всегда будут полны отборного жемчуга, воды обильны рыбой, а океан – спокоен и безопасен. Более того, император называл мысленно свою охоту просто «приглашением в гости». Дескать, он не собирается ловить и пленять Повелителя Вод, а лишь настойчиво пригласит его к себе в гости.

Многие сведущие люди, и молодые, и старые, пытались отговорить императора от этой затеи, но Фудзивара был непреклонен. Он считал спокойствие вод вокруг страны великим благом и готов был ради этого на любые подвиги. Его оппоненты соглашались, что спокойные и богатые воды – благо, но опасались, что цена, которую придется за это благо заплатить, окажется более чем высокой, что она сломит самого императора и уничтожит его прекрасную островную страну.

Как бы то ни было, но император, приняв решение, отступать от него не собирался. Вот поэтому и шумели верфи, сооружая огромные джонки, превосходящие размерами даже те, которые достигали берегов великой и далекой страны краснокожих людей Фузан. Сотни мастеров рубили и высушивали тростник, чтобы сплести паруса, превращавшие джонки в подобие огромных рыб с распяленными плавниками. Но паруса эти, пусть и нелепые с виду, были удивительно надежны: они не боялись свирепых ветров, ибо их было легко чинить, не боялись корабельных пожаров, ибо были всегда влажны от морских ветров. Тысячи купцов считали делом своей чести помочь в снаряжении необычной экспедиции императора, и потому не было у интендантов недостатка ни в чем.

– Как странно, – вполголоса заметил Шахрияр. – Ведь и в нашей прекрасной стране некогда жила легенда о Великом Змее – страже китовых стад, о том, что люди, удостоившиеся его благосклонности, становятся богачами.