Маски. Иллюзия превращений - Алена Медведева

И решив больше ему не докучать, а самой просто быть осторожнее и далеко не отходить, поднялась и, поблагодарив за завтрак, отправилась в спальню. Возьму полотенце, чтобы было на чем устроиться на берегу и вперед — на прогулку!

Глава 17

ВЫРЕЗАН ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ КУСОК ТЕКСТА (БУДЕТ В ПОЛНОЙ ВЕРСИИ)

— Как это 'если'? — всполошился верлианец.

— В смысле смена среды, акклиматизация влияет, да еще после болезни, — откровенно зевая, просветила я его.

Кажется, он хотел узнать что-то еще, но я уже заснула. День тяжелый получился.

С утра продолжая обдумывать мысль о психологической перестойке высших верлианцев, снова затронула вопрос о возможности встретиться с двумя верлианками. Но Орино, едва ли не замахав на меня руками, категорично отказался оказать любое содействие, если не пригрозил 'вставлять палки в колеса', заявив:

— Не захотят они с тобой встречаться, да и я не соглашусь доставить тебя на эту встречу. Вообще — больше никаких встреч и новых знакомств! Будешь отдыхать на моей территории. Тем более, что завтра днем я буду отсутствовать — будет важное мероприятие.

— А может быть, можно Ньера попросить меня отвезти? — предложила я вариант, ощутив укол совести — никакого отпуска со мной у начальника не выходит. И как раз вчера второй мой знакомый верлианец не раз предлагал помощь. — Ты хоть сможешь заняться своими делами, а то все со мной и со мной. А он такой доброжелательный… и рассчитывать на него предлагал, опять же столько внимания мне вчера уделил. Даже удивительно для нового знакомого, но я так понимаю это из-за того, что он твой друг?

Орино, который составлял мне компанию в процессе ленивого валяния под солнышком на расстеленном полотенце, резко подскочил.

— Чтобы я больше о Ньере ни слова не слышал! — едва не зашипел он.

— Почему? — удивилась я. — И куда, кстати, он вчера исчез? Ужас как стыдно за собственную забывчивость. А поблагодарить бы его хотела — от хищников тоже защищал.

Со стороны отвернувшегося Орино донесся скрип зубов, после чего, выдержав некоторую паузу, он обернулся ко мне лицом и неожиданно резко предупредил:

— Регина Аркадьевна, вопрос принципиален! Запрещаю общаться с моим… другом! Иначе я буду воспринимать любую попытку как крайне неразумное поведение с вашей стороны! — его необычный зрачок знакомо мелькнул желтизной, заставив меня испуганно закрыть лицо ладонями, в тщетной попытке укрыться.

— Не надо, — испугалась я. — Не общаться, так не общаться! Хотя это и странно — ваш же друг. Но я не буду, раз это такая проблема. Обещаю, даже, если увижу его снова, буду невежливо молчать и игнорировать. Правильно, пусть он думает обо мне плохо в угоду вашим тиранским замашкам.

Под конец все же сорвалась на обиду, но, в самом деле, что за глупость? Этот Ньер, между прочим, не меньше Орино рисковал собой, защищая меня вчера. А мне даже спасибо сказать не позволено!

— Вы его не увидите больше, поэтому беспокоиться не о чем, и завтра он так же занят!

И тут меня осенило!!! Орино так настроен против нашего общения, что возникает невольное подозрение, что он опасается — вдруг его друг нечаянно проговорится не о том…

— Вы другу рассказали все?! — я резко вскочила на ноги, от потрясения снова скатываясь на официальное обращение 'к начальству'.

Ужас, если он реально проинформировал приятеля, что прилетел в отпуск с любовницей…, а если еще и рассказал о том, как мы познакомились… Мне стало плохо. Вчерашний позор померк на фоне общей нелицеприятной ситуации и вероятных представлений обо мне у Ньера. В свете появившейся мысли, вчерашнее поведение нового знакомого казалась уже не таким однозначным. С Орино я уже смирилась! И даже научилась видеть плюсы в наших отношениях, но…

— Мы же договаривались! — моему возмущению не было предела. — Вы обещали сохранять конфиденциальность наших отношений! А это предполагает неразглашение. Вы… вы нарушили наш договор!

Я в упор смотрела на него, в бессильном возмущении сжимая ладони в кулаки. Верлианец во время моего обличительного выкрика выглядел уязвленным и каким-то растерянным одновременно. Но как только я заявила о нарушении, резко дернулся в моем направлении, его лицо окаменело, а зрачки налились желтизной…

— Ой, боюсь, — голосила я, дрыгая ногами и цепляясь руками за мужчину.

Орино стоял по пояс в воде и весело смеялся, уверенно удерживая меня на руках, и осторожно водя моим телом по поверхности воды из стороны в сторону.

— Расслабься, ты очень напряжена, чтобы плавать, надо всего лишь довериться воде. Не бойся, не упадешь, она подхватит. Расслабься, почувствуй это состояние, — уговаривал он меня, наверное, в сотый раз.

Но именно расслабиться у меня и не выходило. Пусть жидкая среда уже не вызывала такой паники, как раньше, но глубоко заходить было откровенно страшно. Поэтому я весь сегодняшний день, что мы дружно провели в праздном безделье на берегу, или плавала, держась за шею верлианца, когда он уверенно и стремительно рассекал водную гладь, или под смешливые шутки Орино барахталась в прибрежной мелкой, парной и прозрачной водичке. Настроение было прекрасным — счастье и радость переполняли, мир казался самым восхитительным, окружающее пространство и мой спутник радовали каждое мгновение. Орино сегодня превзошел самого себя. Весь день и в прямом и в переносном смысле проносил меня на руках, выполняя малейшую прихоть, стремился только порадовать или удивить.

День получился по-настоящему отпускным. Я радовалась каждому лучику солнца, каждой улыбке верлианца, каждому мгновению, что мы провели сегодня вдвоем… Не покидало ощущение, что мы становимся ближе, начинаем узнавать друг друга, доверять… Один из лучших дней моей жизни! И тоже в копилку моих бесценных воспоминаний.

— Ты знаешь, — таинственным тоном прошептала я Орино, когда мы уже после заката, который наблюдали, устроившись вдвоем на берегу, ужинали внизу, рассматривая верлианское звездное небо. Землю отсюда было не видно, но Орино объяснил мне, где она примерно находится, — глядя на тебя, не покидает ощущение, что ты сегодня крупно проштрафился!

И в голос расхохоталась, увидев как верлианец напряженно замер с кружкой в руке.

— Почему… ты так думаешь? — спустя несколько минут неестественно напряженным тоном уточнил он.

— Ты мне за весь день ни разу не сказал 'нет'! — с триумфом заявила я и, подскочив к нему, обняла, чтобы прижаться щекой к груди мужчины. — Так что сознавайся, в чем подвох!

Как-то мы с Надей болтали о вечном и женском, и она со смехом мне сказала, что по Грише всегда можно догадаться, если он чувствует себя виноватым. Тогда эта мысль вызвала недоумение, но сегодня я, кажется, ее поняла.