Слепая зона (СИ) - М Ксана

Техас нахмурился.

— Это всё ты. ― Он бросил ложку и, сложив на груди руки, откинулся на спинку стула. ― Я стараюсь, объясняю, что нецензурная брань ― это плохо, а ты поощряешь, да?

— Боже, Сейдж, хватит, ― выдохнула Тейлор. ― Мне уже давно не пять.

— Вымою, ― повторил он, убеждая её в этом взглядом, ― с мылом.

Тейлор хотела возразить ― я ясно это видел; или просто понимал, что мне бы возразила ― но вместо этого она молча потянулась к своей чашке. Не знаю, как у Техаса это выходило, но, несмотря на то, что они вечно воевали, словно по углям раскаленным ходили, только он один имел на неё такое влияние.

Блин, да даже я такого влияния не имел. На собственную сестру.

Чем этот добряк её брал?

Подумать об этом не дал громкий и настойчивый лай. Баффи села в центре кухни, выжидающе оглядев каждого из нас, а затем снова гавкнула.

— Кажется, твоя Чубакка27 хочет на улицу, ― усмехнулся я.

— Баффи, ― заметила Никки, ― её зовут Баффи.

— По мне, так Чубакка ей больше к лицу. Такая же странная, мохнатая и любит искать на задницу приключения.

Словно поняв, что я говорю о ней, Баффи повернулась ко мне и громко гавкнула.

— Не обижайся, девочка. ― успокаивающе произнес Сейдж. ― Чуи был добрым, отважным и отлично пилотировал.

— Эй, на чьей ты стороне? ― возмутился я.

— Я погуляю, ― усмехнулась Тейлор, а затем задорно хлопнула в ладоши, ― Баффи, пойдем!

Чубакка довольно заскулила и рванула к двери, при повороте впечатавшись в стену.

Я усмехнулся.

— Пойду проконтролирую, ― улыбнулся Техас, ― не дай Бог собаку потеряет.

— Я всё слышу!

Никки собрала тарелки и подошла к мойке, а я понял, что вновь на неё засмотрелся. Не знал, сколько времени прошло, очнулся, когда её мобильник заревел от вибрации.

Бездумно опустил на экран глаза и прочитал:

«Пять дней, Николь».

«Часики тикают. Времени всё меньше».

«Не ошибись».

Боб.

Пальцы самопроизвольно сжались в кулаки. Мне даже показалось, что хрустнули.

Для того, чтобы сложить два и два, много времени мне не потребовалось.

— Хочешь фильм какой―нибудь посмотрим?

— Ты виделась с Бобом?

Никки замерла, даже моргать не осмеливаясь, и я без слов понял ― виделась.

— Он тебе эсемеску написал, ― пояснил, и она тут же опустила глаза на телефон.

Хотела взять его, посмотреть ― видел, но её будто бы что―то останавливало.

— Я собиралась сказать.

— И почему же не сказала?

— Не знала, как.

Мы одновременно замолчали, переваривая происходящее.

Молча. Спокойно.

Хотя едва ли меня в данный момент можно было назвать спокойным.

Ни хрена я спокойным не был.

— На что он дал тебе пять дней?

Никки сглотнула и, облокотившись о мойку, выдохнула.

— На то, чтобы я вернулась. К… нему.

— Он угрожал тебе? ― она молчала. ― Никки, он тебе угрожал?!

— Я… не знаю… всё так сложно и…

Сука. Да нужно было быть клиническим дебилом, чтобы этого не понять.

— Почему ты мне не сказала? ― вскипел, взорвался, признаюсь. ― Черт, Никки, мы ведь договаривались, что пройдем через это вместе!

— Я злилась на тебя, ясно?!.. ― закричала она, а затем осеклась, продолжая уже тише. ― Думала, что смогу разобраться со всем сама. Потому что надеялась, что Боб любит меня по―настоящему, так как они всегда любили… ― увидел, как её вновь накрывает. Мою девочку. Как её трясет от обиды и злости. Маленькую, беззащитную. ― А после того, как мы… после того, как наши отношения изменились, я поняла, что боюсь… боюсь сказать тебе, что мой дядя, мой единственный родной человек, клялся разрушить мою жизнь, если я не вернусь в Хьюстон через неделю. Боюсь сказать тебе, что не представляю своей жизни без того что делаю. Что холст и краски ― моё всё! Потому и ты успел стать моим всем! И выбирая между вами, я на части разрываюсь!..

Понимал, что ещё немного и Никки рухнет на холодный кафель.

Подорвался, подхватил её и так сильно, как только мог, прижал к себе.

Она уткнулась носом в мою грудь, смяла пальцами ткань футболки, и я почувствовал, как та намокла.

Они виделись два дня назад. Два дня… пазл в голове, наконец, полностью сложился.

— Ты поэтому плакала тогда? Ты с ним на встречу ходила?

— Да, ― дрожащим голосом прошептала она, а у меня внутри будто бульдозер проехался. Каким я был идиотом. Каким…

Твою ж мать.

— Мы справимся с этим, Никки. Я тебя не оставлю.

Почувствовал, как она неуверенно вертит головой.

— Мы ничего не сможем сделать. Закон на его стороне. У нас контракт, Мак. А по контракту я обязана быть с ним.

— В каждом контракте должны быть лазейки. И мы их найдем.

Некоторое время Никки молчала, а затем подняла на меня своё заплаканное лицо.

— Ты собираешься подключить юристов?

— Точнее, одного. Но лучшего. Она, что говорят, настоящая акула правосудия.

Никки

Камилла Бэлфи оказалась совсем не такой, какой я её представляла.

Мак описал своего юриста, как свирепую, кровожадную хищницу, и я ожидала увидеть суровую женщину в красном костюме с бездушным ледяным взглядом, но прямо к нам направлялась красивая молодая девушка с невероятно мягкими чертами лица и волосами оттенка пепельно―белый блонд. Я знала этот оттенок, мне всегда хотелось такой же. Она улыбнулась нам и, махнув рукой, ненадолго задержалась у стойки.

— Э―эм, ты уверен, что именно так выглядит акула правосудия?

Мак усмехнулся, а я ни на шутку занервничала.

Боб, конечно, не был всемогущим, но у него были связи. И неплохие.

Его адвокаты в самом деле походили на хищников, и я начинала сомневаться, что Камилла сумеет им противостоять.

— Ками только с виду такой ангел. В душе же она сущий дьявол. ― Мак приобнял меня немного крепче, а затем нежно поцеловал в висок. Я расслабилась, но скрыть своей потерянности всё равно не смогла.

— Простите за опоздание. Клиент никак не мог определиться с датой слушания.

— Ты… и адвокат тоже? ― я хлопнула глазами и, подняв на меня глаза, Камилла снова улыбнулась.

— И адвокат, и нотариус…

— …и юрисконсульт, ― добавил Мак. ― Ками хороша во всех областях.

— То есть… совсем во всех?

— О, я любознательная, ― отмахнулась она, и, уловив мою потерянность, Мак широко улыбнулся.

— Просто Никки считает, что ты не похожа на акулу.

— Возможно. Но мы обе совершенно точно потрясающе смотримся в сером.

Я улыбнулась и, кажется, окончательно расслабилась.

Мы разговаривали больше часа. И за это время я успела проникнуться к Камилле.

Она показалась мне умной, смелой, искренней. Тем редким человеком, который пойдет до самого конца, рискнёт всем, что имеет, но сделает всё, чтобы добиться справедливости. И это очень подкупало.

Она задавала мне вопросы ― я отвечала.

Камилла внимательно слушала, затем останавливала меня и указывала на конкретные детали. Что―то откровенно ей не нравилось, а в чём―то она видела отличную возможность выиграть суд ― если, конечно, таковой будет.

Мы с Маком заранее нашли мой контракт на рабочей почте и отправили его Камилле. Так что на встречу она пришла уже подготовленной.

В какой―то момент я замолчала, слушая, как Мак и Камилла обдумывают стратегию моего поведения, придумывают план. И поняла, что боюсь. Снова.

Мне было страшно, потому что я знала своего дядю.

Любила, оправдывала, порой жалела. Но очень хорошо знала.

Он был из тех самых людей, которые готовы идти по головам, втаптывать в грязь и любыми способами ― даже самыми низкими ― добиваться своей цели.

Боб Томпсон не знал, что такое совесть.

А понятия нравственность и мораль давно исключил из своего словаря.

Я ужасно не хотела втягивать в свои проблемы Камиллу. Втягивать Мака. Особенно Мака. И всю его семью ― Тейлор, Сейджа. Потому что боялась за них.