Вспышка. Том 1, 2 - Игорь Хорс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мам, приехали. Просыпайся. Давай чайку.
— А? Что? Где мы? — покрасневшие глаза бегали из стороны в сторону, сознание медленно прояснялось. — Что, уже в Перми?
— Да, — протянул ей крышку с чаем. — На, держи.
Мише сказал, чтобы высадил на повороте, сразу за мостом.
— Лады! За мостом так за мостом! Почему нет!
Мы вышли, поблагодарили Мишу, попрощались. Он пожелал нам удачи. Дверь хлопнула, мотор зарычал, нас обдало едкими клубами сизого дыма. Протерли глаза, и я спросил маму.
— Ну и что, куда дальше?
— Сначала я хочу есть! — сказала она.
— Это правильное решение! — подхватил я. — Кажется вон там была когда-то пончиковая. Идем?
— Пончики? Отлично! Идем!
Прошли квартал, пончиковая была на месте, даже очереди остались все те же. Мы набрали полный пакет, сели в ближайшем скверике на лавочке. Утреннее солнышко светило уже тепло, приветливо, почки на деревьях распускались. Люди вокруг суетились по своим делам — все нормальные. Даже не верилось…
Когда последний пончик провалился в желудок, довольно потирая живот, я спросил.
— Ну, а теперь куда?
Мама подняла на меня сытый и удивленный взгляд.
— Как куда? К сватье, конечно. Ну, и к Ольге, само собой! — и ткнула меня дружески в бок. — Что, думаешь я ничего не понимаю?
Я удивился.
— Мам, мы вообще-то с ней разведены. Ну, не официально, но все равно… в общем…
— Хватит выделываться! Говори лучше, как к ним добраться. Они ведь где-то в центре живут?
— В центре, да тут не далеко. Пешком минут десять.
Мама хлопнула меня по плечу, улыбнулась.
— Ну, вот и пошли. Я устала, хочу помыться и отдохнуть. Можешь им позвонить?
Я достал телефон — батарея в ноль.
— Нет.
— Ну, ничего страшного! Будет сюрприз! Сватья меня вообще-то давно в гости звала.
— Как это?
— Вот так, — ответила мама, улыбаясь. — А ты думал, что? Мы продолжаем с ней общаться, перезваниваемся часто.
Я вздохнул. И чего я в самом деле «выделываюсь», как выразилась мама. Идти-то все равно больше некуда. За то короткое время, что я успел тут пожить — ни друзей, ни знакомых так и не нажил. Ольга и ее мама — единственные, кто мог бы принять к себе маму на какое-то время.
Я, конечно, подумал о полиции, даже армии, чтобы ввести их в Нытву и всех звероидов и зомби переловить и отправить на лечение.
Черт. Чушь, конечно.
И что потом? Под влиянием заражения окажется еще и рота вооруженных людей? Там и так придурков с оружием хватает. Нет. Решение этой проблемы должно быть другим. Я чувствовал, что играю в этом не последнюю роль, но что и как… голова гудела, ничего не соображал…
— Ну, идем? — спросила мама и протянула мне сумку.
Я закинул ее на плечо, показал рукой.
— Нам туда.
— Давно бы так! — улыбнулась мама.
Глаза ее были полны грусти и страха, даже несмотря на то, что здесь абсолютно ничто не напоминало о происходивших последние два дня ужасах. Вокруг были обычные люди — разные, нормальные. Словно мы только что проснулись, отряхнулись от кошмара и продолжаем дальше жить. Но это не так. Все это у нас внутри, в голове. Это наша память, которую не сотрешь, не выкинешь.
Ольга со своей мамой, Маргаритой Марковной, жили на Комсомольском проспекте. Это недалеко от моста, поэтому мы шли пешком, несмотря на то что страшно гудели ноги, а короткий сон в машине не дал желаемого облегчения.
Я давно уже не был в Перми, и все мне сейчас напоминало о нас с Ольгой. Мы часто с ней гуляли по этим улицам, в этих парках на скамейке целовались. Вот на этой площадке мы сидели на качелях, по той улице мы любили гулять весной, когда природа распускалась и благоухала, почти как сейчас, там было особенно красиво, цвели яблони и черемуха. А в этом парке особенно хорошо было летом, скрываясь в тени раскидистых деревьев у фонтана…
— Ты готов? — спросила мама.
— К чему?
— К встрече.
— Не знаю. Нет, наверное, — ответил я. Память навалилась удушливой волной. До сих пор я чувствовал себя виноватым. И почему я решил, что она ждет, что будет рада видеть меня? Наверняка у нее другой мужчина. И вообще у нее другая жизнь, без меня.
— Не знаю, — повторил я, — все равно выхода у нас нет.
Мама вдруг улыбнулась, взяла меня под руку, заглянула в глаза.
— А мне кажется, что она будет очень рада.
Я поднял на нее удивленный взгляд.
— Да с чего бы?
— Да с того же, с чего и ты. Ты же любишь ее до сих пор. Я знаю. И ты сам себе сознайся уже! Ты же знаешь, матери чувствуют это сердцем.
— Но это уже ничего не меняет…
— Как это? — мама сделала хитрые глаза. — Она-то ведь тоже тебя любит!
— Мама?..
Мы перешли широкую улицу, зашли во двор. Вот он, второй подъезд. Узкая лестница. Четвертый этаж. Домофон не работал, мы зашли в открытые двери.
На первой площадке я остановился, огляделся, колени подгибались, но уже не от усталости, а от страха. Я остановился, прижал ладонь к облезлой зеленой стене.
— Что такое? — спросила мама.
— Не знаю, — сказал я. — Что-то мне это напоминает. Словно дежавю, или сон… ну, знаешь, во сне увидишь что-то, а потом сталкиваешься с этим наяву.
Мама удивленно посмотрела на меня, оглянулась, пытаясь проследить за моим взглядом, пожала плечами.
— Ты, наверное, просто боишься, — сказала она, ущипнув меня за руку. — Вот и придумываешь разные отговорки, тянешь время.
— Да не тяну я ничего! Пошли! — и я широкими шагами стал подниматься по ступеням. Мама, усмехнувшись, поспешила следом.
— Да потише ты! — кричала она за спиной. — Я же не козочка за тобой скакать!
— Я думаю, что не придется тебе их увидеть. Дома их нет.
— Откуда ты знаешь?
— Ниоткуда, — сказал я.
Я просто не готов к встрече, вот и все, подумал про себя. Думал, что же сказать, как объяснить наш внезапный приезд. Я оглядел себя — да еще в таком виде…
Я остановился у двери с номером 24. Все тот же выцветший номерок, тот же старинный пожелтевший звонок. Я уверенно протянул руку к кнопке, но увидел, что пальцы дрожали. Мама взяла меня за руку.
— Ну, давай, — сказала она, — смелее!
Я выдохнул и нажал на кнопку звонка.
Прошла минута или две, но никто не отзывался. Меня от волнения прошиб пот. Неужели же дома никого нет.
Щелкнул замок. Мама сжала мне руку.
— Да успокойся ты! Ведешь себя
