Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры - Герт Нюгордсхауг

В эту секунду погасла лампочка над конторкой.

Он нахмурился и подозрительно воззрился на мутный стеклянный пузырек. Ишь ты…

Налил себе вина и призадумался. Над силой своих мыслей, которая проявлялась иногда. Опасной силой. Пальцы его сами извлекли из кармана звездный кристалл. Фредрик поднес его к глазу и повернулся лицом к окну.

Какие необычные краски… Желтый цвет с ледяными синими переливами. Причем синие лучи вибрировали, то прибавляя, то убавляя интенсивность. И Фредрик Дрюм сразу понял: в ближайшем окружении что-то назревает. Что-то отнюдь не приятное.

Ни с того ни с сего он встал и остановился посередине комнаты. Внезапно в памяти всплыли слова стихотворения, которое попалось ему много лет назад. Фредрик стал декламировать вслух:

Там, где синий холодный ледИ где день ждет охотника знак,Там жестоким насилием гонят народИз долины, где вырастет злак.

Там, где мать, умирая, вскормила,Там охотник клятву дает.Детище голода, злая сила —Месть над далями там грядет.

Полагали, что стихотворение написано эскимосом, чье имя осталось неизвестным. Оно было записано в конце прошлого столетия одним датским этнологом. Фредрик прочел его в книге о мифах Древних жителей Гренландии.

Он вновь опустился в кресло. Странно… Фредрик не отличался хорошей памятью, и у него совсем не было заведено декламировать стихи. Это стихотворение он вообще ни разу не вспоминал с тех пор, как прочитал впервые.

Он сделал добрый глоток бургундского. Сказал сам себе: «Подсознание — могучая сила». И ничего удивительного в том, что оно выдало забытое эскимосское сочинение теперь, когда голова занята эпизодом с куклой и приготовлениями к изучению культуры древних норманнов. Да, от подсознания никуда не уйдешь.

Но ведь и лампочка погасла. И кристалл испускает необычные лучи.

Перед входом в «Смюгет» стояла длинная очередь. Фредрик даже подумал — не махнуть ли рукой на эту затею. Но очередь подвигалась довольно быстро, и вскоре он уже вошел в гардероб.

В зале он облюбовал место за столиком в углу. Такая у него была привычка, в углу он чувствовал себя уютнее. Заказал «Божоле Торен».

Он наполовину управился с бутылкой, когда к столику подошел в сопровождении двух дам добродушный низкорослый бородач в очках и спросил, можно ли занять свободные места. Фредрик кивнул.

— Фредрик Дрюм, — представился он.

Конечно, представляться случайным сотрапезникам не модно, но ему был по душе старый обычай.

— Мария, — назвалась одна женщина.

— А я — Сульвор, — сказала другая.

— Бьёрн Леннарт, — поклонился бородач.

Поначалу разговор не клеился, зато вина, заметил себе Фредрик, было выпито изрядно. Как-то само собой он постепенно включился в беседу соседей по столу. Видимо, этому способствовал добродушный нрав бородача, который то и дело прямо обращался с какой-то репликой к Фредрику. И когда Бьёрн Леннарт выдал остроумный язвительный анализ творчества одного из самых популярных пишущих соотечественников, все четверо покатились со смеху, и Фредрик едва не опрокинул на колени Сульвор бутылку красного вина.

Вот так проходил этот вечер.

Фредрик Дрюм потанцевал с Сульвор, уроженкой губернии Трёнделаг, служащей в адвокатской фирме «Смоланд, Равн и Ламмадал». Однако чрезмерно громкая музыка раздражала его, и он предпочел приземлиться в занятом ими уголке.

— Как насчет Большого острова завтра? — спросила Сульвор Марию.

Та отрицательно мотнула головой.

— Не лежит у меня душа к этому парому. Между прочим, Бьёрн Леннарт знал того пассажира, который погиб там несколько недель назад.

Фредрик навострил уши.

— Ты знал его? — обратился он к Бьёрну Леннарту.

— Ну да. Большой любитель приключений. Я мог бы весь вечер рассказывать о его похождениях. Но не люблю однообразия в беседе. Лучше выпьем!

Они чокнулись.

Без четверти час Фредрик встал из-за стола и попрощался. Его малость покачивало, но он был очень доволен тем, как провел этот вечер. Расслабился, в голове приятный легкий шум.

Покинув ресторан, пошел через Дворцовый парк домой. Светлая майская ночь… Возле пруда за дворцом несколько голосистых чаек повздорили из-за полиэтиленового мешочка. В это время года птицы и ночью гомонили.

Он посидел на скамейке; теплый чистый воздух освежил его. Через несколько дней он насладится еще более чистым и свежим воздухом… Вместе со Стивеном Прэттом будет жить в гостинице «Савален».

Возле ног на земле лежало что-то красное. Фредрик рассеянно поднял лопнувший воздушный шарик, натянул резину на указательный палец.

Подойдя к пансионату, он приметил, как за кусты сирени скользнула какая-то тень. Постоял, присматриваясь. Ничего. Решил, что тень принадлежала стоявшему у окна обитателю пансионата.

Войдя в дом, проследовал по тихому коридору к двери своего номера. Открыв ее, уловил какой-то странный запах. Пахло паленым. Он осмотрелся, но не увидел ничего необычного. Никакие электрические приборы не включены. Окно было приоткрыто; видимо, запах шел с улицы. Фредрик подошел к конторке. Интересно — невидимая рука, вездесущий дух пансионата сменил лампочку?

Он нажал выключатель, навстречу ему взметнулся сноп синих искр, и Фредрик Дрюм грохнулся на пол.

Придя в себя, он ощутил дикую головную боль; правая рука горела. Противно пахло паленой резиной, и он уставился на указательный палец, который жгло особенно сильно. Палец был красный, на кончике вздулись пузыри. И болтался клочок горелой резины.

Воздушный шарик. Лопнувший шарик, подобранный им в парке. Кажется, он натянул резину на указательный палец. Тот самый, которым нажал кнопку выключателя. Покушение. Кто-то замыслил убить его.

С трудом поднявшись на ноги, он проковылял в ванную. Принял четыре таблетки паралгина и выпил три стакана воды. Потом еще два. Тут же его вырвало; в унитаз ударила розовая струя. Красное вино, вода и желчь. Он кашлял, блевал и плевался. Очистив желудок, сел на крышку унитаза, подперев ладонями голову.

Он просидел так полчаса.

Потом принял еще несколько таблеток и запил двумя стаканами воды. На этот раз его не вырвало. Сорвал остатки шарика с пальца, намазал мазью ожог. Кое-как забинтовал палец. Кожа горела, вся рука отекла, но головная боль прошла, слава Богу. Было почти половина третьего, когда Фредрик опустился в кресло, очухавшись настолько, что смог внимательно обозреть комнату. В ней побывали незваные гости.

Типичный случай дурацкого везения. Не подбери Фредрик Дрюм тот шарик, не натяни его на палец, был бы наверняка теперь покойником. Прямо хоть начинай верить в некую охраняющую его всевидящую и всемогущую силу. Не будь у Фредрика привычки подбирать лопнувшие шарики. Только за последний месяц он мог припомнить три таких случая. Что-то было такое в эластичной мягкой резине, чем она его привлекала.

Номер Фредрика Дрюма помещался на первом этаже пансионата. Окно осталось приоткрытым. Поставил ящик на землю под окном — и влезай. Он выглянул наружу, но никаких следов не обнаружил. Тем не менее в комнате кто-то побывал. Кто-то разбирающийся в электричестве.

Сам Фредрик мало что смыслил в контактах и вольтах. Если не считать того, что, как большинство мальчишек, проверял на себе таинственные свойства электричества. Любопытного исследователя ударяло током. Безопасные опыты, от которых экспериментатор дергался, но искры из него не сыпались. А вообще, могут штепселя и выключатели убить неосторожного человека? Фредрик сомневался в этом.

Стараясь ничего не касаться, он принялся исследовать настольную лампу. И вдруг увидел тонкий проводок, который от лампы тянулся вниз и вдоль плинтуса к книжной полке, где стоял маленький переносной телевизор. Фредрик развернул аппарат: так и есть, провод нырял под плохо закрепленную заднюю крышку.

Все ясно. Фредрик Дрюм кивнул.

Кто не знает, что в телевизоре очень высокое напряжение, что неспециалистам опасно копаться в схеме. Смертельно опасно. Итак, выключатель соединен с телевизором. Тут потрудился специалист.

Фредрик оценил гениальность автора западни. Если бы его убило током, убийца запросто мог через несколько часов — например, сейчас — снова забраться в комнату через окно и убрать провод, чтобы не оставалось никаких улик. История знает случаи, когда человек погибал, что называется, от самовозгорания, без видимых причин. И Фредрик не явил бы исключения.

Убийца начеку. Возможно, в эту самую минуту прячется в кустах, готовясь убедиться, чем все кончилось.

Убийца!

У Фредрика побежали мурашки по спине. Страх, какого он уже два года не испытывал, овладел им и не желал отступать. Абсурд. Полнейший абсурд! «Остановись, Фредрик», — сказал он себе.