Утро нового мира - Александр Анфилатов

— Чтоб далеко не отходили, и назад без жратвы не возвращались, — напутствовал их Ярослав, сам, оставаясь с ранеными и готовясь их врачевать.

При всём внешнем благополучии отряда — они ушли от погони и не имели погибших — положение складывалось безрадостное. Люди и лошади вымотались настолько, что ещё немного — и поползут на коленях. Особенно лошади: последнее время их почти не кормили, и не давали отдыхать, заставляя тащить на себе людей по горам. Лошадок, конечно, жаль, но догнать уходящий караван, другого способа нет. С ранеными дела обстояли не лучше. Если орк ещё держался, то Геннадий совсем расклеился и более не мог ехать верхом. У парня открылись сильные боли в спине, раны воспалились, он терял сознание. В аптечке закончилось всё, что имелось. Остался последний шприц и таблетки от диареи. Ярослав даже не был уверен, что сможет довезти его до своих живым. Ещё один день подобного пути — и отряд не сможет двинуться с места.

Глава 16

Великий дхоу Рахар, по меркам лесного народа, был действительно стар. Пятьдесят лет и зим для вуокса долгая жизнь. Большинство из азатов племени не доживают до сорока, успевая только дать потомство. Болезни, тяжелый труд, голод и враги, сокращают их дни. Впрочем, инурги живут ненамного дольше. Шестьдесят лет — столь же краткий срок.

Сейчас дхоу возлежал на носилках, занимаясь своим излюбленным делом — размышлениями над превратностью судьбы. Четверо дюжих кАргов несли его по лесной тропинке в сопровождении целого отряда крепких и сильных воинов. Когда‑то в прошлом Рахар, уже будучи дхоу, мог бегом преодолеть расстояние от слияния двух рек до Горы Богов, и самые молодые из его племени с трудом поспевали за ним. Сегодня все чаще ноги стали отказывать старому вождю. Буря эмоций, вызванная гибелью воинов племени Зу, вернула цепкую болезнь и не дала возможности идти самостоятельно.

Рахар не мог отказаться от нуроги, курултая вождей, долг обязывал присутствовать даже больного. Карги–носильщики не роптали, каждый из них добровольно вызвался нести недомогающего вождя до самого обиталища богов, где пройдет собрание, а это, по крайней мере, пять дней пути в одну сторону.

Провести нуроги требовали карги племени бога Шу. Покачиваясь в такт шагам, вождь думал: «Насколько Шу неугомонны! Еще прошлым летом им крепко перепало от инухаев на севере, а сегодня они снова пытают счастье на юге». Впрочем, Рахар не знал наверняка, какие слова будут сказаны на совете племён. «Но догадаться немудрено, — размышлял он, — Шу станут в очередной раз призывать к войне, им не впервой потрясать копьями, когда тумаки и шишки падут не на них. Земли Шу глубоко в лесах, и пока до них доберутся, страдать станут племена Зу и Ур, как пограничные. Однако это не всё, там, в лесах — ужасающая нищета и жизнь, не идущая ни в какое сравнение с долиной северной реки. Потому любой бронзовый наконечник копья — огромное богатство. Для Зу и Ур бронза — норма жизни, как и стальные копья уже не в диковинку. Зачем война, когда богатство инурги сами несут к их ногам? Другое дело Шу, грабеж — единственный способ добыть хоть малую толику достояния и обрести почёт в глазах соплеменников».

После гибели многих воинов на поле боя от руки инухаев Рахар пребывал в тяжелом состоянии духа. «Нет худа без добра, — размышлял он, — погибло много храбрых воинов, но путь слабому претенденту к почетному возвышению вождя отрезан. Руха потеряла троих сыновей и теперь безутешна, их род выпал из звания претендентов, и остается удел позора — они проиграли битву. Конечно, жаль ее мужа Риуха, он честный и смелый воин. Однако Рахар сумеет поддержать старого товарища, а уж они с Шашуром выберут претендента сами, на свой вкус: без самомнения, без многочисленной жадной родни, умного и смелого, который захочет учиться быть вождем и сможет стать хорошим вождем для всего народа вуоксов, а не только кучки разжиревших от жадности мелон».

Хорошим был преемником Рух, молодой, серьезный воин, но прошлого не воротишь, погиб позорной смертью лежа в пыли у ног инухая. «Конечно, — думал Рахар, — было бы неплохо поймать убийцу и снять с живого кожу, но последствия, каковы они будут? Хороший вождь всегда должен думать о завтрашнем дне, о последствиях».

От начала колонны спешит Шашур, полы его одеяния цепляются за ветки елей:

— Подходим, Великий дхоу, — сообщает шаман.

— Я и сам вижу, дорогой друг, не первый раз мы идем с тобой этой тропой.

Шашур младше дхоу на десять лет, но, по меркам вуоксов, тоже старик. Находясь в дружеских отношениях с Рахаром (они еще в детстве вместе охотились) и с высоты своего положения главного шамана племени, никогда не позволял себе непочтительного отношения к дхоу. Всегда оставался его верным помощником и понимающим другом. Великий вождь, видя преданность колдуна, платил сторицей, ставя его авторитет выше всех в племени. Можно сказать, их дружба надежно вела долблёник народа Зу среди порогов житейских невзгод.

— Нас встретили карги Ур и сейчас идут по тропе впереди нас.

— Ур всегда почтительны к соседям, —  уважительно подтвердил Дхоу.

— Они сообщили, что Великий дхоу Рагнарок (Ящер судьбы — дух–демон мести и смерти) ожидает нас на поляне встреч.

— И это не новость, друг мой, Рагнарок, в отличие от Шу, Ра и Ву, почтителен к нам.

— Рагнарок — великий вождь, —  засвидетельствовал Шашур, — хотя он и изменил свое имя.

— Он правильно делает, что более не слушает старых мелон, а правит только вождями.

— Изменение законов, данных богами, может привести народ к гибели, — Шашур не всегда соглашался с дхоу по принципиальным вопросам.

— Согласен с тобой, но не всегда. Когда боги сами призывают к переменам, преступно не прислушиваться. На священном озере ты сам взывал к богам и получил согласие.

— Не согласие, а обещание подумать.

— Да, разница большая, — согласился дхоу, — но это уже многое. Народ вуоксов тысячи лет и зим живет по данным богами законам, давно многое пора менять, иначе нас сметут инурги. Ты слышал рассказы каргов о бое.

— Да, великий дхоу.

— То‑то, таких воинов еще не видели леса севера, и если их станет много, нам места уже не останется.

— Что же делать?

— Взывать к богам, пусть дадут новый хороший закон.

— Но боги молчат и не посылают знамений.

— Чему ты удивляешься, они сами растеряны и не знают, что делать. Одни слухи о новых богах чего стоят, инурги–переселенцы идут с юга на север, с севера на юг, голова кружится. Что, я спрашиваю, делать в таком случае несчастным лесным жителям?

— Что? — переспросил Шашур, будто сам не знал ответа, но не провел старика.