Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей - Виктор Вилисов

инстинкт, а поведенческий паттерн, который выучивается. В культурах, где нет явных проявлений опыта романтической любви, большинство людей не влюбляется» вообще или так, как в западной культуре это кажется естественным. Поупражнявшись на половом, гендерном и сексуальном вопросе, мы уже имеем представление о социальном конструктивизме, поэтому я даже не буду подробно останавливаться на том, что — да, любовь это целиком изобретение человеческой культуры, социальный конструкт; более того, Шуламит Файрстоун пишет, что романтическая любовь это мужское изобретение; споря с феминистками в интернете, мужчины часто любят хвалиться тем, что «вся цивилизация, культура и технологии изобретены мужчинами», поэтому давайте здесь отдадим должное французским трубадурам, которые в 11 веке придумали куртуазную любовь (и не забудем про существование трубадурок в 12 веке, чья поэзия отличалась менее идеализированным изображением любовного субъекта). В культуре, где преобладает эссенциалистский взгляд на чувства, любовь, как и гетеросексуальность, считается естественной для человека; как и гетеросексуальность, в нормативном обществе любовь из естественной превращается в обязательную для всех. Только первой есть что противопоставить, а второй — нет; в повседневном языке антоним любви это ненависть — эмоция, которую сложно в продуктивном ключе сделать частью идентичности. Заслуга освободительных квир-движений в том, что негетеронормативные привязанности всё большим числом людей считаются такими же ценными, как и гетеронормативные. Но на противоположном краю любви — только нелюбовь, отсутствие события, провал в «нормальной» человеческой психике; и это укрепляет её позиции как безальтернативного чувства.

Профессорка философии Элизабет Брейк в книге Minimizing Marriage[104] по аналогии с «гетеронормативностью» вводит понятие «аматонормативности». Это ситуация, при которой эксклюзивные отношения пары (даже необязательно разнополой) считаются универсальной целью в жизни всех тел и непропорционально приоритизируются над всеми остальными отношениями и связями. Взять формулировку «мы просто друзья» — что она значит? Что есть нечто большее, чем «просто друзья», отношения не просто более ценные, чем дружба, но такие, в которые предполагается естественным/обязательным инвестировать на порядки больше ресурсов, энергии и внимания, чем в дружеские. Про дружбу не скажут match made in heaven, как и про сексуальных партнёров на стороне. Аматонормативность заключает в себе две проблемы: 1) её установки не находят подтверждения в повседневной реальности; 2) она является причиной дискриминации и стигматизации сразу нескольких категорий людей. На обывательском уровне считается, что так или иначе взрослых людей, состоящих в браке или партнёрстве, — подавляющее большинство; отдельный вопрос — где заканчивается подавляющее большинство, но в 2021 году 50 % совершеннолетних граждан США не состояли в официальном браке, из них 35 % вообще живут одни[105]; среди граждан от 25 до 34 лет одиночек — почти 40 %; в 2019 году только 51 % тридцатилетних американцев состоял в браке, в 1962 году эта цифра составляла 90 % и была выше 60 % в 2000-м. В России, оплоте семейных ценностей с ещё недавно самым высоким в мире уровнем разводов, в 2020 году 52 % совершеннолетнего населения состояло в зарегистрированном браке, а 35 % — не состояли в отношениях вообще, из них 30 % живут поодиночке, — это 44,9 млн человек.[106] В Иране, где предыдущий президент призывал выдавать девочек замуж в 16–17 лет (и где в 2019 году 6 % девочек от 10 до 14 лет были отданы мужьям), а государственные органы блокируют информацию о контрацепции и режут бюджеты на семейное планирование, в 2015 году из 77 млн населения 11 млн взрослых не состояли ни в каких отношениях, количество заключаемых браков падает каждый год, — власти даже запустили государственное матч-мейкинг приложение (единственное легальное в стране), где холостякам при помощи AI-алгоритмов и советов старейшин подбирается партнёрка репродуктивного возраста. В Индии, где с 2007 по 2016 год случаи преступлений в адрес женщин увеличились на 83 %, а случаи изнасилований — на 88 % (за 2016 год только официально зарегистрировано 39 тысяч эпизодов сексуального насилия), число взрослых женщин, сознательно не заводящих отношения, составляет 21 % — около 73 млн человек. В Китае в 2021 году число живущих без партнёров людей, называющих это своим осознанным выбором, достигло 92 млн человек, на 15 млн больше, чем в 2018; и это не считая тех, кто не состоит в партнёрстве, но живёт с кем-то, а также вынужденных одиночек; и самая интересная цифра: из более чем 250 млн китайских синглов 81,9 % испытывают давление своих старших родственников, призывающих их найти свою половинку. В Китае таких людей называют empty-nest youth, буквально молодёжь-пустое-гнездо, — очевидно негативно заряженная характеристика.

Итак, несмотря на то, что совершеннолетние люди в гетеросексуальных любовных союзах едва ли составляют уверенное большинство и, вероятно, перестанут им быть в ближайшие годы, мы до сих пор живём внутри доксы, что романтические/семейные отношения — это неизбежная пристань нормальных людей, заслуживающая неизмеримо больше усилий, внимания и легальных привилегий, чем дружба или другие виды близостей. Но для гигантского числа тел жизнь в браке или гражданском союзе — это как жизнь на ИВЛ, дни и месяцы проходят в сонном параличе между бытом и пассивно-агрессивной коммуникацией; такие тела часто спасаются именно в компании друзей: они начинают чувствовать себя живыми людьми, которых слышат, которым эмпатируют и чью любовь принимают с благодарностью. Несмотря на это, в обществе эти отношения воспринимаются как менее ценные и менее существенные, чем эксклюзивный любовный союз.

Отсюда легко увидеть дискриминацию, формируемую аматонормативностью. Под неё попадают все люди, которые не состоят в моногамных гетеросексуальных союзах: лесбиянки, гомосексуалы, квиры, персоны, соблюдающие целибат, асексуалы и аромантики (которых насчитывается от 1 до 4 процентов населения, то есть от 3 до 12 миллионов человек только в США и до 5 миллионов в России, — а ведь есть ещё демисексуалы, а ведь есть ещё те, кто не осознаёт свою асексуальность под социальной стигмой, обязывающей всех людей трахаться), сознательно одинокие матери, полиаморы, девушки от 18 до 35 и дальше, желающие сосредоточиться на образовании, карьере или жизни, парни того же возраста или старше, люди, не могущие найти партнёра из-за ограниченности социального окружения, физических или психических особенностей, люди, не готовые заводить отношения после опыта сексуального насилия, люди, которые не вытягивают партнёрство экономически, люди, просто не желающие заводить отношения, потому что их жизнь и без того неплоха, — и так далее. Эта дискриминация проявляется на разных уровнях — от общественного порицания и шейминга до поражения в правах. Всем известная практика — когда работодатель отказывается устраивать девушек 20+ лет из-за возможной беременности и ухода в декрет; подразумевается, что любовный союз и беременность — это то, что неизбежно должно случиться с любой девушкой репродуктивного возраста. Людям, которые явно заявляют об отсутствии партнёра, часто предлагают меньшие