Ларец Пандоры (СИ) - Алексей Константинов

Оступившись и неосторожно встав в очередную лужу, Виктория тяжело вздохнула.

— Ну, зачем вы притащили меня сюда, Наташа, — с сильным акцентом произнесла девушка. По-русски она предпочитала говорить церемонно, придерживаться уважительного стиля. Вика не понимала простонародного стиля общения, английский язык, с его изжитым thou, как нельзя лучше подходил ей. Но Наташа, два года прожившая в деревне, церемонничать не любила.

— Полюбоваться парком, составить мне компанию. Тебе здесь не нравиться?

— Если вам хотелось побывать в хорошем парке, не нужно было иди сюда. Здесь никому не нравится, — изобразив отвращение на лице, произнесла Виктория.

— Коли хочешь, иди домой, — отмахнулась Наташа. — Я погуляю ещё немножко.

— Право слово, я вас не понимаю, — сказала Виктория, тщетно стараясь вытрусить набравшуюся в изящный дамский ботинок воду. — Почему вы всегда и во всём идёте наперекор?

— Норов у меня такой, — небрежно бросила Наташа, стараясь подражать крестьянскому выговору.

— Что такое норов?

— Просто слово, — устало ответила Наташа. А глаза её наполнились слезами. Казалось, ещё немного, и девушка заплачет. Неужели она одна-одинёшенька скучает по родной речи, по мудреным крестьянским словам, по стройным красавицам-берёзкам, в конце концов, по дому?

Человек, державшийся чуть поодаль прогуливающихся девушек, заметил печаль, тенью накрывшую лицо Наташи. Ему отчего-то стало жаль её, на мгновение он даже устыдился, вспомнив, ради чего пришёл. Мужчина отбросил сомнения и продолжил неторопливо следовать за Викторией и Наташей, не подозревающими о приближавшейся опасности.

11 апреля 1935 года. Соединенный Штаты Америки, Нью-Йорк, Бронкс, трущобы.

Трущобы ирландского квартала представляли собой жалкое зрелище. Стены сложены из металлолома и кусков разбитого шифера, дорога — сплошное болото, заполненное мусором и нечистотами. Впрочем, неприхотливых ирландцев, решившихся эмигрировать в США, это устраивало. Ситуация с жильем в Нью-Йорке будет оставаться плачевной ещё десятилетия, неспособные оплатить проживание в квартире будут оставаться здесь, в трущобах.

Дени брезгливо пересекал улицу, стараясь перебраться через лужи не сильно замызгавшись. Ничего дельного из этой затеи не вышло. Неудачно поставив ступню, Дени провалился одной ногой под воду. Башмак завяз в грязи. Проходивший рядом подвыпивший ирландец помог своему соотечественнику выбраться оттуда. Штанина и ботинок Дени смердели.

— Ох, — прохожий помахал сложенной веером рукой возле своего носа. — Ну и угораздило тебя, приятель. Во век терь не отмоеся.

— Спасибо, что помог, — сухо поблагодарил Дени, растягивая штанину и пытаясь её выжать.

— Будь здоров, — хохотнул ирландец и пошёл своей дорогой.

Не сумев избавиться от зловония, Дени плюнул на всё, добрался до противоположной стороны улицы. Проделав путь около тридцати метров вдоль домов, он свернул в проулок и оказался возле входа в их завалящую конуру. Войти внутрь можно только согнувшись в три погибели. Юджин сидел на матраце и жадно доедал остатки консервов. Заметив товарища, мальчик отставил открытую банку.

— Прости, я почти всё съел, но здесь осталось немного. Если хочешь, доедай.

Дени махнул рукой, мол, не нужно.

— Как знаешь, — Юджин выгреб ладонью остатки паштета, облизал её, затем по очереди засунул пальцы себе в рот, всякий раз громко причмокивая, вытер руку о свои лохмотья, удовлетворенно крякнув, раскинулся на матраце.

Дени устроился в противоположном углу комнатушки, приставил руки к самодельной печке, чем-то напоминавшей буржуйку. Ирландец порядком замерз, пока ходил туда и обратно.

— Чем так воняет, — учуял резкий запах Юджин.

— Я упал в лужу, — ответил Дени. Немного отогревшись, он повернулся к мальчику.

— Ну как, поговорил с Прохоровым? — спросил Юджин.

— Он меня и слушать не стал. Принял за бродягу.

— Пригрозил дочерьми?

— Пригрозил, да толку? Упрямый как баран. Сказал, мол, объявишься возле моего дома снова, вызову полицию.

— Только этого нам не хватало, — вздохнул Юджин. — Они ходят гулять в Центральный парк.

— Кто? — недопонял Дени.

— Его дочки. У нас ведь нет выбора. Немцы обещали объявиться во второй декаде, — напомнил Юджин. — Может они уже здесь, а нам нечего им сказать.

Упоминание плена, в который неудачливые бандиты попали в Англии, заставило Дени сморщиться. Если бы он не был так напуган, попытался бы бежать на Запад. Но слова немца-великана не выходили у него из головы: «Вам может прийти глупая идея нарушить соглашение и скрыться. Вы, возможно, уверуете в собственную удачу. Но клянусь, ни счастливый случай, ни просторы Америки не уберегут вас от моего гнева!»

Дени прекрасно понимал — не стоит относиться к его словам, как к пустой болтовне. Ирландец не хотел закончить так же, как Иоганн. Прохоров сам виноват. Будь он сговорчивее, сберёг бы дочерей. Рассудив так, Дени снова посмотрел на мальчишку.

— Ладно. Сделаем это завтра. Отправляйся на станцию, проверь готовность, — распорядился ирландец. Он говорил о заброшенной станции на окраине, где предполагалось спрятать похищенных девочек. Это место Дени присмотрел через пару дней после приезда в Штаты.

— Сейчас холодно. Если будем держать их там долго, они насмерть простудятся.

— Сам сказал — у нас нет выбора, — зло бросил Дени. — Станция подходит. Иди и проверь.

Юджин встал, размял затёкшие конечности, направился к выходу из комнатушки, но застыл, повернулся к Дени, руками поворошил у себя в карманах, достал оттуда несколько монеток.

— Вот держи, стащил у одного простофили. Купи себе поесть, — сказал Юджин.

Дени кивнул в знак благодарности, забрал монетки. Мальчик улыбнулся, покинул конурку. Ирландец отошёл от печки, лёг на матрац, сложил ноги крест-накрест, закинул руки себе за голову. Уже не первый день он пытался понять, как они оказались в таком положении. И всякий раз возвращался в тот день, когда заключил сделку с немцем. Мысли Дени стали блуждать, он задремал. Ему приснилась погоня. Тот пожилой англичанин ударил Иоганна, повалил немца на землю, но от Дени ему не улизнуть. Ирландец выстрелил беглецу прямо в спину, в мгновение ока подскочил к убитому, обыскал труп, достал из бокового кармана пальто свёрток, принялся рвать бумагу и верёвки, почти достал хранившийся там предмет…

Дени ощутил присутствие постороннего внутри их комнатушки. Он открыл глаза и увидел долговязого мужчину, пристроившегося у печки. Незнакомец повернулся к Дени спиной и, похоже, не заметил, что ирландец проснулся. Дени, стараясь вести себя как можно тише, осторожно скатился с матраца, встал на карачки и стал медленно подбираться к долговязому. Как назло, мужчина оглянулся и заметил Дени.