Дефолт - Инна Тронина

Оксана говорила чётко, уверенно, пытаясь отбить у Татьяны охоту увиливать и врать. Сестра Артёма боялась прокусить язык – так стучали зубы.

– На бензоколонке у Кузьминского кладбища вы ведь встречались? С таким бритым наголо господином, у которого бриллиантовая булавка воткнута в галстук… Автомобилем марки «Деу-Нексия», на котором вы прибыли туда, управлял ваш друг по имени Абдул-Фархад. Как видите, мне многое известно, но кое-что остаётся загадкой. Например, тема вашей с Виноградовым беседы в машине. О чём вы говорили?

Оксана наклонила голову к плечу, ожидая ответа.

– Ничего не бойтесь, всё останется между нами.

– А где вы живёте? Куда мы едем?

Таня никак не могла собраться с мыслями. Она то и дело оглядывалась, пытаясь сориентироваться и угадать, куда же, свернув с Садового, поедет такси.

– Далеко ещё?

– Нет. Я на Звенигородке живу, – успокоила Оксана. – Если будете благоразумной и чётко ответите на мои вопросы, Стас отвезёт вас бесплатно туда, куда вам нужно.

– Я не знала, что он Виноградов. – Таня немного успокоилась, но её онемевшие губы шевелились с трудом. – Мне он представился Максом. Сказал, что его узнать легко – ни волоска на голове.

– Волос нет, а мозгов достаточно, – ухмыльнулась Оксана. – Бизнес делает на том, что сейчас дороже всего ценится. Раньше снимал порно собственноручно, теперь на него работает целый штат обслуги. Аппаратура самая лучшая, оснащение студии – на уровне западных стандартов. Получает заказы на фильмы, старательно их исполняет, учитывая самые экзотические потребности. Например, снимает толстяков, инвалидов, карликов и беременных. Часто приглашает малолеток-целочек, которые теряют невинность перед камерой. И ещё всякий садизм, когда этим самым местом гасят горящую свечу. Это только один пример, но весьма показательный. Убийство во время полового акта также популярно на «чёрном рынке». Так что живёт Максим Виноградов с женой и двумя детьми в комфортабельных условиях и в чём себе не отказывает. Кого надо подмазывает, и снова стрижёт «капусту». Если вы с ним утрясали условия съёмок очередного шедевра, то так и скажите.

Они как раз проехал Театр кукол, и Оксана прикусила губу. Здесь неподалёку Оружейный переулок, откуда и украли Аллочку Лукьянову. И вот теперь её родная тётка скулит рядом, не желая помочь найти девчонку. Мнётся, тянет кота за хвост, боится этого Макса до колик. Крутится, высматривает «хвост», но всё пока чисто. Во всех случаях пора заканчивать увертюру и приступать к первому действию.

– Он требовал выкуп, – просто сказала Татьяна, решившись на откровенность. – Сказал, что если не заплачу пятьдесят тысяч баксов, Алку снимут в порно. А она девочка совсем – невинная, такая вся правильная. В порно и я-то не снималась, хотя сама манекенщица. Не могла переступить через себя, даже когда заработать хотела. А Алка умрёт от этого! Барышня из девятнадцатого века, Саша за границей её учить собиралась, в высший свет выводить. А теперь, получается, другого выхода нет. Или я плачу, или её перед камерами трахнут «в очередь». Как раз заказ подходящий пришёл, а Алла очень фотогенична. Она прямо светится от чистоты и возвышенности. А им такая и нужна, чтобы натурально кричала и отбивалась, чтобы плакала и не хотела этого…

Таня втянула голову в плечи, будто ожидая удара. Стас старался не отвлекаться от дороги, но Оксана видела, как трясутся на руле его руки.

– И дальше, если баксы не достанешь, буем снимать, говорил. Это же подарок им, находка настоящая! Надоели истасканные рожи, а Алка на «ура» пойдёт. Я там, у заправки, пыталась взывать к его совести – ни хрена не получилось. Глухо. Оденем, говорит, её под гимназистку, и шестью камерами с разных точек зафиксируем, как твоя племяшка станет женщиной…

Татьяна смотрела на Оксану уже как на спасительницу. Сыщица чутко уловила перелом в настроении Сашиной золовки.

– Свежие, говорит, ощущения будут, когда с неё платьице и передничек начнут сдирать. Я спросила: «А где гарантия, что вы уже этого не сделали? Я деньги достану, а Алка уже того…» Он отвечает: «Не бойся, я слово даю. Покуда с ней порядок. Надо же – пятнадцатый год, а девочка целка! Мы думали, что врёт; пришлось гинеколога вызывать. Представь себе – всё на месте. Пока…»

– И ты решила заплатить? – перебила Оксана.

– А что делать? Я боюсь Алку подставлять под удар. Ментовка ещё неизвестно, когда почешется. А эти козлы, если я попробую их кинуть, обещали Алке секс с жеребцом, до смерти, устроить. И устроят, я знаю. У нас с девками такие истории случались. Шлюхи прожжённые, и те не выдерживали. Кого не спасли, а кто инвалидом остался. А Алка… Да она от одного ужаса спятит!

Таня забыла о своих страхах, говорила горячо, сбивчиво, глотая слова и отбрасывая волосы со щёк.

– И вот, я хотела сейчас кое-какие цацки продать. Потом машину загоню, покупателя уже нашла. Мне на неё Артём денег дал, и я не могу его дочку оставить у бандюков, а сама раскатывать. Наскребу, сколько надо, и Абдул помочь обещал. Для него родственники – святое, ради их спасения полагается последнее отдать. А у меня всё-таки не последнее – квартира в Туле остаётся, «жигуль» старенький. Я заработать всегда смогу, хоть в ночном клубе. Абдул может в свой кабак устроить – им танцовщицы нужны. Он там стриптиз показывает…

– Хороший вы человек, Таня.

Оксана помолчала, не в силах сразу же продолжить, но потом всё же взяла себя в руки.

– Вы у Саши были сейчас. Как она, поправляется или всё так же? И какой диагноз?

– Врачи говорят, что гипоталамус не в порядке у неё, – сказались последствия чудовищного стресса. Теперь организм совершенно разладился, и в любой момент возможно самое страшное. Давление постоянно прыгает, температура – то же самое, кружится голова и лопаются сосуды. Дыхание два раза останавливалось. Конечно, ни о каком Виноградове я и заикнуться не смею. Утешаю Сашку, как могу. Плету муру разную, чтобы якобы Алку милиция ищет. А они на самом деле только «завтраками» кормят или обещают со следующего понедельника взяться за розыск. Точно так же обещали и Никите Молчанову, соседу и другу Артёма с Сашей – они рядом на Осенней улице жили. У него летом тесть от сердечного приступа умер, а за ним жена, Марина, унаследовала кое-какое имущество. Сама она была фирмачка крутая, не Саше чета. Вдруг, уже после дефолта, и она кончается – тоже от сердца. Спортсменка бывшая, представляете? И бандиты с Никиты за какие-то её долги потребовали дикую сумму. Он за двух дочек испугался, пошёл на все уступки. Ни кола, ни двора не осталось; уехал в область, чуть ли не скотником пошёл работать. А они, оказывается, не угомонились. Никите уже нечем платить было, он обратился в милицию, просил защитить – не его даже, а Настю с Ксюшей. Так в милиции оказался их человек, и Никиту схватили на улице, увезли в заброшенный сарай. Побили, как следует, а потом обложили всяким хламом и давай на кучу спички бросать! Мужик после всего на другое лицо стал – нос сломали ему, ухо почти отрезали, да и выглядит ему шестьдесят, не меньше. Зубы были отличные, а теперь несколько всего осталось. И вытворили этот кошмар только за то, что в ментовку заявить посмел. Пришлось ему в психушке скрыться, под чужим именем. Только вы никому не говорите. Мне санитар весточку привёз – я ведь сестра его друга. Хотел, чтобы я дочке старшей и родителям его передала – мол, живой, пусть и не здоровый. А потому я, когда узнала, что со мной хотят встретиться по поводу выкупа за Алку, сразу поехала к ним. Всё равно было, куда и к кому. И я найду эти деньги, ради того, чтобы Саша поправилась. Мы ведь с ней одно время не ладили. Брат помогал мне, баловал, а Саша ревновала. Я тоже в долгу не оставалась, всякие плохие слова говорила про неё и Артёму, и бабушке. А теперь, когда их не стало, больше всего хочу, чтобы Саша оклемалась. Жалею её, каюсь, и каждый день почти в церковь хожу. Молю Бога, чтобы помог мне спасти племянницу…

– Значит, Никита Молчанов выжил? – Оксана была потрясена не меньше Тани. – Может, ему помощь нужна? Или девочкам?

– Ничего не знаю, кроме того, что он в Петелинской больнице скрылся. А то ведь добить могут… И там ему долго придётся пробыть, пока бандитов не поймают или не перестреляют всех. Младшая, Ксюша, в деревне у его родителей живёт. А Анастасия… Она приёмная, от первого Марининого брака, в одном классе с Аллой училась. Так вот, она тоже школу «Ретро» бросила и стала осваивать эротический массаж. Матери нет, отчим в сумасшедшем доме, а ей надо как-то существовать. Вот так у них с Алкой одномоментно детство и закончилось. Будет теперь Настасья всеми частями тела по богатеньким клиентам елозить.

Татьяна покосилась на Оксану и увидела, что та, закусив губу, отвернулась к окошку. Они как раз проехали Зоопарк. Через минуту такси летело стрелой по улице Красная Пресня.

– Я хочу, чтобы у Алки мать была, а у Саши – дочка. Как они дальше существовать станут, не знаю. Но главное, чтобы встретились, обнялись наконец-то. А остальное – побоку, как-нибудь утрясётся. Только теперь поняла, как мне повезло, что я вас на Сухаревке встретила…